Сенатор Алексей Пушков считает, что Европа ищет виноватых в собственном бессилии

— Алексей Константинович, о чем сейчас, что называется, болит голова? Что беспокоит в последнее время?

— Меня тревожит череда международных конфликтов, которые развиваются по нарастающей. С США отношения ухудшаются, хотя, казалось бы, дальше некуда. В ноябре с высокой степенью вероятности будет принят новый пакет санкций, который нацелен на дальнейший подрыв экономических возможностей России. Нарастает напряженность вокруг Ирана: в ноябре США вводят санкции против иранского нефтяного сектора, Тегеран угрожает в ответ блокировать Ормузский пролив. Евросоюз создал механизм применения санкций за т.н. использование химического оружия, что можно считать продолжением дела Скрипалей. У США постепенно, но неотвратимо назревает противостояние с Китаем. И это далеко не все. Тот мир, в котором мы жили в 80-е–90-е годы прошлого века, стремительно уходит в прошлое. Как ни странно, но в годы холодной войны он был более безопасным. А сейчас — вы только посмотрите на масштабы терроризма! Европа, которую мы считали безопасной, перестала быть таковой: взрывы, нападения, расстрелы людей на улицах…В Лондоне, Берлине, Париже — всюду надо оглядываться — не въедет ли в прохожих грузовик. Возможно, Европа уже прошла свой золотой век. Он пришелся на 60–90-е годы.

— Почему вы так думаете?

— Тогда в мире действовали ответственные игроки. Верно, что во времена Советского Союза и холодной войны с США была угроза ядерной войны. Но вероятность ее была исключительно низкая, потому что, с одной стороны, действовало ответственное советское правительство, а с другой — ответственные руководители ядерных держав — США, Франции, Великобритании. Сегодня же в мире уже девять ядерных держав. И вот, скажем, Северная Корея — это ответственный игрок или нет? Будем надеяться, что ответственный. Но между СССР и США был создан целый механизм предотвращения ядерного конфликта, а КНДР остается вне такого механизма. Да и в случае с США этот механизм частично разрушен: администрация Буша вышла из Договора о ПРО, а сегодня в Вашингтоне есть сторонники отказа от договора СНВ 3. Ядерное оружие постепенно расползается. Угроза терроризма тоже резко возросла. И пока не видно выходов из этих кризисов.

— Но по факту предлагаются же какие-то решения. Или они неработоспособны?

— Те решения, которые предлагаются, в самом деле фиктивные. Вот, например, Трамп. Какую проблему он решил своими ракетными ударами по Сирии? Только одну: показал населению Соединенных Штатов, что он «крутой парень». Чего добился ЕС санкциями против России? Ничего, но санкции упорно продлевают. В западных столицах никто ничего не решает сейчас, но все «демонстрируют решимость». Видимость подменяет сущность, а лидерство ушло в виртуальную зону. Это раньше лидеры искали реальные решения. Сегодня же ищут пути успокоить общественное мнение, не более того.

— Ажиотаж вокруг России — не одно ли из таких решений?

— Именно! Русские повсюду, отравили того, захватили это, вмешались там и там… Ажиотаж вокруг России нарастает, потому что западные лидеры не могут объяснить, почему гегемония США ослабевает, а привычная Европа рушится. Они отказываются признать свою слабость, неспособность дать ответы на новые проблемы, а вместо этого ищут виноватого и находят его в лице России.

—Недавно вышла ваша книга «Глобальные шахматы: Русская партия». Вы считаете, она удалась? Или есть места, которые хотелось бы переделать?

— Нет, книга выношена и продумана. Я готовил ее в мыслях много лет. Это же не художественная литература, когда сожалеешь, что не довел до конца ту или иную сюжетную линию. Нет, эта книга — результат долгих лет наблюдений, личного участия в политических процессах. Внешней политикой я занимаюсь всю свою жизнь. В книге же речь идет о понимании национальных интересов России и ее внешней политике от Горбачева до Путина. Сказать, что в ней что-то готов изменить — нет. Но ее можно расширить, сделать более развернутой, внести дополнительные измерения. Но это позже, когда встанет вопрос о ее новом издании.

— Хотите сказать, что она совершенна?

— Совершенных историко-политических трудов не бывает. Совершенны могут быть сонеты Шекспира или стихотворения Пастернака, где ни слова не заменить. Но любая книга может быть улучшена.

— Кому бы вы рекомендовали обязательно прочитать книгу?

— Всем, кто занимается изучением внешней политики, начиная со студентов МГИМО и МГУ. Тем за рубежом, кто хочет понимать истоки нашей внешней политики. Кстати, издание книги уже готовится во Франции. И, естественно, неравнодушным гражданам. Потому что она — о нашей жизни. Да, о внешней политике, а внешняя политика — это тоже наша жизнь.

— По-вашему, люди стали более политизированы?

— У нас в стране — по сравнению даже с Европой и тем более США — люди всегда были более политизированы. Я не раз был в США и обратил внимание, что рядовые американцы почти ничего о внешнем мире не знают. Речь не об элите, не об интеллектуалах из университетов. Но даже некоторые известные политики не знают о мире ничего. Есть такая дама, бывший кандидат в вице-президенты страны, Сара Пэйлин. Так вот, она путала Ирак с Ираном и говорила, что знает Россию, поскольку живет на Аляске и в ясный день видит наши берега. Президент Буш-младший путал Австрию и Австралию. Широкая масса американцев имеет смутное представление о мировых делах. У нас все-таки люди более образованные — исторически. Сейчас молодежь, увы, в интернете и соцсетях, а в советский период люди много читали.

— А сами вы что сейчас читаете?

— Сейчас заканчиваю роман британского писателя Ричарда Харриса «Мюнхен». Книга недавно вышла в Лондоне и описывает Мюнхенский сговор Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Даладье. На очереди роман известного писателя из Перми Алексея Иванова «Сердце Пармы».

— А газеты? Вы читаете по утрам «советские» газеты?

— Нет, по утрам я газет не читаю, честно скажу. Но смотрю новости в интернете. Это быстро и удобно. Прессу читаю, как правило, находясь в самолете. Стараюсь следить за западными изданиями. Регулярно читаю Financial Times — как правило, в выходные, когда есть время.

— А социальные сети?

— У меня 380 тысяч подписчиков в «Твиттере». Им пользуюсь регулярно — и чтобы выразить собственное мнение, и чтобы следить за происходящим в мире.

— Как вы, один из самых цитируемых блогеров, относитесь к тому, что через социальные сети любой может нести свою правду в массы?

— Это черта нашего времени. Люди должны иметь право на самовыражение. Обратно этого «джинна» в бутылку уже не затолкать. При этом я против злоупотребления социальными сетями и тем более использования их в преступных целях.

— Вы с таким часто сталкиваетесь?

— Довольно часто: меня часто атакуют украинские националисты, а также укроботы и укротролли. Я их сразу отправляю в бан. Большинство уже там, но периодически какой-нибудь новый прорывается. Как правило, в бан отправляю тех, кто ругается матом и исходит злобой вместо того, чтобы обсуждать проблему, которую я поднимаю. Но это мелочи. Гораздо опаснее роль соцсетей в распространении преступного опыта. Известно, что ряд авторов школьных расстрелов в США, Канаде вдохновились опытом двух подростков-убийц из общины Колумбайн, в штате Колорадо. Это поветрие перекидывается и в другие страны. Вот что опасно.

— Как вы думаете, ваша судьба была предрешена, когда вы родились в семье дипломата?

Судьба, на мой взгляд, никогда не предрешена. Семья, в которой вы родились, открывает некоторые возможности или, наоборот, сокращает их. В моем случае мне был облегчен путь в дипломатию. Родился в Пекине, потом жил с родителями несколько лет во Франции, выучил французский и, наверное, закономерно занялся внешней политикой.

— А вы могли бы стать кем-то другим?

— Мог, конечно. Подростком сильно увлекся ихтиологией, собирался изучать акул. Когда мне было 10 лет, в Париже, на встрече в ЮНЕСКО, меня познакомили со знаменитым Жаком Ивом Кусто, и мы кратко обсудили с ним мое ихтиологическое будущее. Договорились, что вместе спустимся в Марианскую впадину. Естественно, он шутил, но мне идея понравилась. И тогда я решил поступать на отделение ихтиологии МГУ. Но потом выяснилось, что в числе экзаменов там была неорганическая химия. По ней выше «удовлетворительно» мне не светило. Я решил не ставить свое будущее под сомнение и посчитал, что будет правильнее задействовать навыки, которые приобрел в семье, где отец — дипломат, а мама — переводчица с китайского.

— Не жалеете, что расстались с мечтой?

— До конца и не расстался. Рыбалка на акул стала моим хобби. Спортивный интерес — колоссальный. Как-то мне довелось ловить акул во Флоридском заливе. В США акулы охраняются государством: их нельзя вытаскивать из воды. Если кто-то увидит, что акулу втащили в лодку, рыбак заплатит большой штраф, а владелец лодки лишится лицензии на рыбалку. Акулу можно лишь подтянуть к лодке. Рыбаку дают перчатки — толстые, с металлическими прокладками. Ты подтаскиваешь ее на металлическом поводке и, насколько хватит сил, вытаскиваешь из воды. Как-то я поймал акулу-няньку, килограммов на 60, полтора метра длиной. Ее удалось вытащить из воды до уровня плавников. Меня несколько раз сфотографировали с ней — и отпустили ее. Но сил на это уходит уйма: бывает, 30 минут тянешь, метров на шесть подтянешь к лодке, и тут эта двухтрехметровая туша вяло переворачивается, рвет снасть и уходит. Это было не раз с бычьими акулами — они сильные, агрессивные.

— Сколько вы знаете языков?

— В совершенстве, свободно — английский и французский. И о двух — немецком и чешском — имею представление. Могу даже читать газеты.

— Вы полиглот?

— Если вы про мальчика, который в шесть лет уже говорил на нескольких языках, это не мой случай. Но я с шести лет начал учить французский, с 17 — английский. Немецкий учил год, а в Че-хии я проработал пять лет и, находясь там, приобрел языковые знания. Но специально чешский не учил. Вот жена его изучала, а дочь вообще знает прекрасно: она в Праге пошла в школу и четыре года там провела.

— Первую публикацию свою газетную помните?

— Первая публикация — это всегда волнительно. Я тогда был аспирантом в МГИМО, писал диссертацию по внешней политике. Агентство печати «Новости» — сейчас РИА — мне заказало статью, которая не имела ни малейшего отношения к моей диссертации. Тогда был спор по поводу рыболовной квоты в Евросоюзе (кстати, опять рыба!): Британия и Исландия не могли поделить рыболовные морские пространства. Дело дошло даже до так называемой тресковой войны, когда Британия двинула военные корабли к берегам Исландии. До войны не дошло, конечно, но флот был задействован. Моя статья называлась «Рыбья кость в горле Общего рынка». До сих пор считаю, что это один из лучших заголовков, которые когда-либо придумал.

— Писали статью как? От руки или на машинке?

— С машинками были сложности в советскую эпоху. Я купил совнаркомовскую машинку 1923 года — немецкую Ideal в отличном состоянии. Вся из металла, весит килограммов 15. И первую статью, и текст диссертации настучал на этой машинке.

— Раз уж мы заговорили о прессе, чем наши СМИ отличаются кардинально от американских?

— Есть СМИ, а есть представление о СМИ. Когдато было представление, что идеологизированная советская печать является чистой пропагандой, а на Западе существует некая свободная пресса. Но со второй половины 90-х годов мы заметили, что западная пресса — тот же инструмент пропаганды, просто более изощренный. Долго была иллюзия, что с западной прессы надо брать пример. Но сегодня видно, насколько она идеологизирована и как используется в чисто политических целях. У нас по крайне мере нет пресловутой политкорректности. А, скажем, в Европе или США многое просто нельзя писать и говорить — есть система негласного табу.

— Вы родились в Пекине. Считаете Китай своей родиной?

— Я считаю родиной Россию. В то время, когда я родился, Россия существовала в виде СССР, и я не собираюсь от него отказываться. Я знаю все, что было в Советском Союзе, в том числе плохое, но точно так же знаю, что почти все нынешние видные фигуры и руководители государства родились в Советском Союзе. Их лечили советские врачи, они ходили в советские детские сады и школы, они не умерли с голоду, их одевали и растили. Они получили в СССР образование, делали карьеры, а теперь некоторые из них говорят, что то были чудовищные времена. По-моему, так нельзя. Да, в СССР не было политической свободы, не было свободы передвижения, мы не ездили на горных лыжах кататься в Австрию, но ездили на Чегет, в КабардиноБалкарию. Я там замечательно научился кататься на лыжах. И очень многие были счастливы, в том числе еще и потому, что не надо было думать каждую секунду, где заработать денег. Да, многие имели меньше, чем сейчас, но деньги и меньше довлели над нами.

— А каким вы были ребенком? Строго вас воспитывали?

— Меня правильно воспитывали, думаю. Были запрещенные вещи, а все, что не запрещено, было разрешено. Я был частью этого мира: играл в футбол, ездил в пионерские лагеря, знал дворовую московскую жизнь. Потому что все в ней было переплетено. Помню, в 8 лет мне подарили атлас мира 1962 года выпуска. Я его везде носил с собой, рассматривал. Этот атлас стал у меня настольной книгой. Кажется, он сохранился до сих пор.

— Самое большое разочарование в жизни?

— Реформа Михаила Сергеевича Горбачева, если говорить о политике. От реформы все ждали хорошего, а она привела к развалу страны. А в карьере и в личной жизни у меня все сложилось. Моя жена — актриса, сейчас выпустила свой второй роман, дочь работает на ТВ, растут две очаровательные внучки.

— Какой самый важный жизненный урок?

— Не обольщайся. Надо сохранять трезвость в восприятии людей, себя и своих успехов. Люди иногда думают, что уже держат Бога за бороду. Это самое опасное: в этот момент что-то плохое обязательно происходит. Но есть и другой урок: в жизни всегда есть шанс на успех, на победу. Не упускайте.

СПРАВКА

Алексей Пушков — член Совета Федерации РФ, председатель Временной комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со средствами массовой информации, депутат Госдумы РФ VI созыва, с 2011 по 2016 год — председатель Комитета Госдумы по международным делам. Глава российской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы (ПАСЕ). Кандидат исторических наук, политолог. Лауреат Бунинской премии за книгу «Путинские качели. Постскриптум: десять лет в окружении». Журналист, автор и ведущий программы «Постскриптум» на канале «ТВЦентр», заслуженный работник культуры.