В ожидании марта
Увидев его, я расхохоталась, вспомнив золотое детство: моя нянька пошла в магазин, оставив меня на лавочке возле приподъездных старушек. Неподалеку классически, по-мартовски, заорал кот. И я спросила, почему котик плачет. Незадолго до этого мне исполнилось четыре года, и хотя я очень смутно поняла объяснения смущенных старушек, детская голова запомнила их, равно как и другие разговоры, «от и до», без купюр.
А когда через пару дней у родителей собрались гости и где-то на улице взвыл от неутоленной страсти котяра, я поддержала застольную беседу, уминая пюре.
— Это он, бедовый, кошку требует, — провозгласила я. — И ему, бесстыжему, без разницы какую. У хорошего кота и в феврале март! Все коты — кобели. Как и мужики.
За столом воцарилась тишина, но папа, оценив глубину моих знаний, несмотря на мамино шиканье, уточнил: — Зачем же коту кошка? Точного ответа у меня не было, я чувствовала лишь, что старушки что-то скрывали.
И тут меня осенило почему.
Ответила честно:
— Бабушки знали. Но забыли!