С юности император страдал нервно-психическими расстройствами

В нашей Северной столице, именовавшейся еще Ленинградом, на меня в отрочестве произвело большое впечатление масштабное полотно «Царь Петр спасает жителей от наводнения». Император, если не ошибаюсь, был изображен в пол-оборота к зрителям, поскольку, стоя на глубину своих ботфортов в водной стихии, помогал спасать пожитки сограждан. Такая позиция была понятна: сам сюда людей привел, сам за них в ответе.Да, наводнения случались в граде Петровом довольно часто. Наскоро освоенная территория словно мстила переселенцам, вторгнувшимся на земли «приюта убогого чухонца». Понятно, что такая мощная личность, как Петр Алексеевич, не могла со своей кипучей энергией оставаться в стороне от бед подданных.Но, воля ваша, профессор, что-то версия о том, что император отдал Богу душу в результате простуды, подхваченной во время борьбы с последствиями наводнения, выглядит уж очень красиво.Хотя вот опять в списке знаменательных дат и юбилеев черным по белому написано – скончался от простуды.Конечно, никто не вел подробной медицинской карты императора, но ведь есть немало свидетельств о нем с точки зрения чистой, как слеза, медицины.[b]Только мычал[/b]У Валентина Пикуля в его главном, пожалуй, романе «Слово и дело» есть сцена смерти императора. И знаменательная фраза: «Император только мычал и испускал мочу». Далее шла известная из всех книг по истории петровских времен сцена. Петр глазами просит дать ему орудие письма и грифельную доску и одной рукой, которая еще действовала, пишет «Отдайте все...» Тут его настигает смерть. А хищное окружение так и не узнало вместе с нами, потомками, кому же император хотел оставить власть в сдыбленной им России.Странно, налицо скорее признаки инсульта, нарушения мозгового кровообращения. От воспаления легких рука не должна отниматься, равно как и речь. Было бы интересно прочесть анализ врачей, но у них, видимо, своих забот полон рот. Тем более что у нас очень не любят касаться исторических постулатов. Раз написано у авторитетных историков, что умер от простуды, полученной в результате гражданского подвига, не сметь касаться благородной версии грязными руками ниспровергателей.К тому же наши историки очень любят переписывать фактуру друг у друга. Так факты действительно кажутся отлитыми из бронзы, вырубленными из гранита.Правда, ходила по рукам подлая версия, что император мог скончаться от плохо залеченного сифилиса. Но она выглядела крайне неромантично, хотя все знали: император был крайне развратен и неразборчив в связях. И не делал он различия между императрицей, английской актрисой и белошвейкой.Впрочем, а откуда вообще взялась версия о роковой простуде, полученной в ходе выполнения миссии МЧС во время наводнения? Никто из петровских птенцов ее никогда не озвучивал. Они все больше именем Петра боролись за передел собственности и власти. Недосуг им было подробности смерти отца родного описывать.Так кто же? Где сыскали такого свидетеля, что всем все на сотни лет вперед разъяснил? Как его имя?! Не поверите! Вольтер!!! А уж если написано у авторитетных историков так-то и так-то – значит, так тому и быть.[b]Просвещенная императрица[/b]Екатерина Великая (императрица Фике), как и подобает истинной немке, была одновременно сентиментальной и деловой. Это ничего, что страна вязла в средневековых истинно феодальных безобразиях. Правительница чтила веяния просвещенного осьмнадцатого века, а потому не просто состояла в переписке с крупными французскими просветителями и энциклопедистами, не просто в длинных письмах разделяла их гуманистические воззрение на человеческое общество. Но и финансово поддерживала теоретиков новых отношений между гражданами. И великих гуманистов не смущало, видимо, то обстоятельство, что присылаемые из России средства заработаны трудовым потом, а то и кровью людей отнюдь не свободных. Воистину деньги не пахнут.К примеру, у Дидро, обнищавшего и поизносившегося, Екатерина Алексеевна прикупила его библиотеку, которая, естественно, не покинула дома философа. Мало того, просветитель был нанят в качестве библиотекаря при своих книгах с хорошим содержанием. А вот Вольтеру, прячущемуся от французских властей в Швейцарии, была заказана героическая биография Петра Первого.Понятное дело, старец в России никогда не был, чаи с современниками великого преобразователя не гонял. Но зато обладал недюженным талантом и художественным воображением, а главное – знанием того, что все биографии великих людей пишутся по определенному шаблону.К тому же эпизоды из жизни одних сокрушителей Вселенной вполне по традиции могут быть использованы и для прославления не менее масштабных личностей. В конце концов, солидная, способная платить за фолианты публика хочет видеть в жизни и подвигах великих пример для подрастающих поколений, раз уж сама прожила жизнь скромно, не высовываясь.Вот, как утверждают, Вольтер первым и описал, посасывая время от времени в задумчивости свое гусиное перо, щемящую сцену кончины императора Петра. Заодно и почти юридически подтвердил, что тот не назначил своего наследника. А этот постулат был особенно важен в тот период российской истории, когда власть рождала исключительно страдающая от безделья гвардия.К слову, многие образы нашей истории были нам же подарены иностранцами. Вот, к примеру, вы думаете, что Александр Сергеевич, восхищавшийся Петром, обогатил наш фольклор незабываемой метафорой «в Европу прорубить окно»? Ага, как бы не так. Люди образованные уверяют нас, что впервые этот образ появился в 1769 году в «Письмах о России» итальянца Франческо Альгорроти. И хоть образ этот далеко не безупречный – из окна сквозит, в окна лазят одни злоумышленники, а нормальные люди ставят дверь и в нее входят – но ведь прижился в нашей историографии и литературе. А его авторство и было забыто.Так, судя по всему, случилось и с авторством сцены смерти Петра. Художественный вымысел (предположим, что именно так обстояло дело) стал незыблемым историческим фактом. Его принялись переписывать друг у друга историки и беллетристы, комментировать на все лады. Мучиться в раздумьях, а что было бы, если бы да кабы...[b]Чем же страдал император?[/b]Петр, фигура во многом мифологизированная, всегда относился к тем историческим персонажам, которым снисходительно прощали все.Так, Петр Третий, играя в солдатики, числился в учебниках дебилом – такого вообще не жалко. А когда Петр Первый плясал от души вприсядку на столе, прямо среди тарелок и бокалов, то историки, оценивая его поведение, только разводили руками: император шутить изволил. Нрав у него такой был, любил, знаете ли, «зажигать» не по-детски.Итак, что конкретно известно о состоянии здоровья Петра Великого? Смолоду он страдал, как считают, легкой формой эпилепсии. В состоянии нервных перегрузок или гнева его лицо начинало дергаться. Иногда можно было говорить о легком тике, но иногда заметно дергалась вся левая половина лица. Глаза закатывались. Бывали случаи, когда начинала непроизвольно дергаться и левая рука, которая фактически переставала слушаться (ничего этот факт не напоминает?). При сильных приступах он просто терял сознание. И приступы эти повторялись довольно часто. Потому император предпочитал держаться своего узкого круга, знакомого с его недугом. Посторонних он не хотел бы видеть в качестве свидетелей своей слабости.Не будем ставить диагнозы, но очевидно, что с юности император страдал нервно-психическими расстройствами. Причины заболевания ныне установить невозможно. В те времена компьютерная томография не практиковалась. Но некоторые иностранные исследователи высказывали мнение, что недуг царя, который сопровождал его всю жизнь, мог быть следствием тяжелой болезни, поразившей Петра в ноябре 1693 – январе 1694 года. Не исключено, что он переболел одной из форм энцефалита, оставившей след в некоторых отделах его мозга. Но это все версии, которые внутри страны у нас вообще было не принято обсуждать. Достаточно было оценок личности царя классиков марксизма-ленинизма.Собственно, многие реальные сцены из жизни Петра (реальные, а не выдуманные Вольтером) заставляют думать о его неадекватном поведении. Некие психические отклонения, выражавшиеся в истериках, приступах неконтролируемого гнева, жестокости, просто безнаказанных убийствах, еще и усугублялись откровенным алкоголизмом, который был отмечен еще во время его путешествия в Англию и Голландию.Даже красный граф Алексей Толстой, написавший о царе в общем-то конъюнктурный роман «в свете оценок личности Петра товарищем Сталиным», и то не мог обойти своим писательским вниманием сцены пьяных оргий, граничивших по масштабам с субботником в сумасшедшем доме. Есть у писателя упоминание и о свечке, загнанной в задний проход князя, от чего тот и помер. Может быть, Толстой позволил себе намек на гомосексуализм Петра, о котором в те далекие времена ходило немало разговоров: мол, Лефорт и Петр любили друг друга крепко.К слову, при Петре смертная казнь назначалась за... сто двадцать видов различных преступлений. Для сравнения: при его официальном отце Алексее Михайловиче – за шестьдесят видов. Тоже немало, но при императоре, похоже, казнить могли за любую провинность. А для вынесения приговора подозреваемый подвергался изощренным пыткам в застенке.Тут ему, татю, и суставы выдергивали, и каленым железом жгли, и загоняли пальцы рук и ног в тиски, и на дыбе подвешивали, и кнутом охаживали, и веревочной петлей голову сжимали до потери сознания. Пытки были на любой вкус, и сам царь снимал напряжение управления страной, присутствуя при выяснении таким путем истины. Понятное дело – на троне вечный был работник.И еще. Недаром многие объективные аналитики нашей непростой истории обращали внимание на тот прискорбный факт, что из пятнадцати детей, которых Петр официально имел от своих двух жен, до сознательного возраста дожили только трое. Алексея царь сам казнил, дочь Анна умерла молодой. Только Елизавета встретила зрелость. Видимо, что-то было не так в генетическом механизме романовской наследственности. Ведь речь шла не о бедной крестьянской семье, а о царской, вокруг которой немецких медиков было полно.[b]И напоследок[/b]Итак, есть тайна смерти Петра, есть и некая тайна его рождения. Не ясно, где он появился на свет – в Кремле, в Коломенском или в сельце Преображенском. Странно, такие вещи всегда строго фиксировались. Немало было шепотом рассказанных в ту пору сплетен и об истинном отце этого двухметрового увальня, не слишком похожего на царя Алексея Тишайшего. В отцы к нему записывали даже патриарха Иова, решительная поддержка которого во многом обеспечила Петру трон. Известно, что загадкой своего рождения мучился и сам Петр.Сейчас маятник оценок императора пошел в другую сторону. Выясняется, что большинство реформ, приписываемых царю, были начаты или предложены еще при Алексее Михайловиче, Федоре Алексеевиче, Софье и ее фаворите Василии Голицыне, которого-де даже иностранцы величали «великим». И если раньше только академик Лихачев открыто сомневался в гениальности Петра, то теперь число его судей сильно увеличилось. Вот, мол, и бороды до него брили, и в польском и немецком платье ходили, и первые корабли на Волге и Каспии построили. И порт в Архангельске прекрасно функционировал для нужд международной торговли, и регулярные войска создавались, и иностранные специалисты массово завозились, и заводы военные ставились. Да без петровских надрыва, крови и садизма.А при Петре, мол, не было ни продуманной промышленной политики, ни ясного международного курса, корабли, им наскоро построенные из сырой древесины, быстро сгнили, национальная культура стала приходить в упадок, под гнетом налогов стало разоряться сельское хозяйство. Мздоимство и казнокрадство достигли невиданного размаха. Начал рыть каналы, погубил массу народа, но ни одной стройки не завершил. Зато он первым придумал ставить заградотряды позади своей армии (так было в ходе Полтавской баталии) и уменьшил население страны почти на треть.Даже при Иване Грозном население выросло на те же тридцать процентов. И вообще культ Петра был создан севшей на русский трон немецкой династией, правившей под фамилией Романовы. Просто той же Екатерине, заказывавшей книги «о своем великом предке», нужен был в качестве предшественника чистый западник, с которого, дескать, все и началось. Потому-то спешно и за дорого нанятые немецкие профессора, заполонившие Россию, помимо внедрения в наши головы так называемой «нормандской теории» немало сил положили и чернил пролили ради восхваления правителя, презиравшего национальные традиции. А потому выходило, что до восшествия на трон Романовых в лице их лучших представителей история Руси-России являла собой сплошную панихиду.Некоторые наши современники даже с удовольствием отмечают тот факт, что при разгоне декабристов (фактически пресечения последней попытки гвардейского переворота) шрапнель попала и в Медного всадника. Мол, это было нечто символичное.Будем надеяться, что в оценках деятельности Петра без крайностей будут объективно расставлены все точки над «i». В конце концов, может быть, именно простуда на реке обострила все его старые заболевания и привела императора к печальному концу.Ведь еще сам Ларошфуко учил, что только у великих людей бывают великие пороки.