Новый фильм Алексея Попогребского покажут завтра в Берлине

Завтра в конкурсной программе 60-го Берлинского МКФ показывают российский фильм «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского. Эта локальная история про двух метеорологов, запертых северной природой на одной метеорологической станции Чукотки, оказалась вдруг востребована придирчивыми отборщиками Берлинале. Накануне премьеры мы встретились с режиссером картины.[b]– Алексей, как настроение перед Берлином?[/b]– Я пытаюсь чуть отдохнуть – полтора года был в работе просто нон-стоп… И сейчас мы готовим фильм в прокат, именно поэтому я задержался в Москве. Сегодня мы сводили звук для рекламного ролика…[b]– А каковы шансы? В конкурсной программе серьезные соперники?[/b]– ([i]Смеется[/i].) Я не рассматриваю ни один фильм как соперников. Потому что это не соревнование, не ванкуверские Олимпийские игры… Фильмы уже сделаны, и совершенно непонятно, как они лягут на вкус и мнение жюри… А в конкурсе есть картины, которые я бы с удовольствием посмотрел, но, к сожалению, у меня такой возможности не будет – судя по графику, у меня в Берлине не будет ни одной свободной минуты…[b]– Третий фильм делать проще, чем первый и второй?[/b]– Я очень надеюсь, что ни один следующий фильм не будет делать проще. Каждый раз я пытаюсь решать какие-то новые для себя задачи, как-то приподнять планку… Первый раз бросаешься так… зажмурив глаза… ой! И мало что потом про это помнишь… Но с каждым новым фильмом приходит все больше осознания того, что делаешь, но от этого легче, естественно, не становится, потому что ответственность повышается.[b]– Но ваши фильмы любят фестивали…[/b]– Ну и что ж, так это здорово. Для меня самой большой радостью был не факт, что меня отобрали в конкурс, а письмо, которое мне пришло из Берлина. По нему я понял, что фильм просто по-человечески им понравился, произвел впечатление на отборочную комиссию фестиваля… Но, честно говоря, для меня важнее, чтобы фильм дошел до зрителя, чтобы состоялся хороший прокат по России. Потому что с «Простыми вещами» прокат был так себе, много усилий в это не вкладывалось. В этот раз все будет иначе. Я надеюсь, что в кинотеатрах зрители максимально широко его посмотрят. Этот фильм нужно обязательно смотреть в кинотеатре…[b]– Да, помимо напряженной интриги, там прекрасные ландшафты… А все получилось так, как вы хотели?[/b]– Я очень рад, что в каждой сцене все получилось несколько иначе, чем я задумывал… Именно стало живее, точнее и сильнее… Так было и с «Простыми вещами», когда каждый актер привносил то, чего не было в сценарии. То, что там между строк, – это колоссальная заслуга актеров… И здесь очень многое внесли эти два талантливых артиста. И еще совершенно невероятно сыграла природа.[b]– Согласна: природа как действующее лицо. Но почему все-таки север? Чукотка? Вы ведь городской человек?[/b]– Я именно городской человек. И с детства всегда очень боялся темноты, холода, изоляции… Мне даже трудно было вынужденно сидеть на уроках в школе в одной позе.Эти 45 минут меня очень мучили. И при этом в детстве ко мне в руки попадали документальные воспоминания полярников – их дневники, поражавшие меня своей экзотикой.Так, видимо, с детства я и шел к этой истории… А вообще каждый фильм хочется делать про что-то другое, что-то новое для себя и себя узнавать. Следующий фильм у меня будет про девушку (что вообще впервые для меня), и там будет много трансформированной реальности.[b]– Интересно – ведь отсутствие женщин в вашей жесткой, «мускулинной» истории кого-то и разочарует… В этом противостоянии одного антипода играет Сергей Пускепалис. Понятно, это ваш артист. А откуда взялся Григорий Добрыгин?[/b]– Он сыграл прекрасно, и я считаю, что это открытие для нашего кино. Причем у него широкий диапазон – он не только драматический актер.У него еще есть комедийный талант, который, я уверен, вскоре откроется. И это будет актер широкого спектра… Как комик он может быть не хуже, чем Джим Керри.Добрыгин появился за месяц до съемок. Хотя подготовка шла полным ходом, у нас не было кандидата на эту роль. Но я был уверен, что герой найдется. И он нашелся.Кастинг. Он учится в ГИТИСе, играл в студенческом спектакле, попал в фестиваль «Твой шанс»… И оправдал это название – там его заметил режиссер по кастингу, предложил мне посмотреть. Я обратил на него внимание и понял, что парень не пустой, не банальный, есть в нем какая-то параллель с нашим героем.[b]– Я знаю, что съемки проходили в очень сложных условиях. Что было наиболее трудным? Медведи, комары, холод?[/b]– Самое трудное – это груз ответственности за жизнь, за здоровье людей, многие из которых опытнее, взрослее и старше меня. Получается, что по факту я за это отвечал.Я их завез так далеко, чтобы воплотить историю, которую сам придумал. Главное, чтобы история пшиком не стала…[b]– Вы снимали сцены в реальном времени – в хронологическом порядке? Зачем?[/b]– Да, мы снимали в хронологическом порядке… И вот почему. Я не соглашусь, что женщин в картине нет. Для меня отношения с природой абсолютно были отношениями с женщиной – бурными и сильными… Я понимал, что здесь тот случай, когда нельзя было насильно навязывать в отношениях свою волю… Нужно было идти по той мудрой кривой, какую предлагала тектоническая природа… Мы на эту волну настроились и прошли все съемки…[b]– В картине достаточно загадок… Некоторые мотивации для меня не очень понятны… Вы специально решили не ставить все точки над «i»?[/b]– Знаете, любое кино – это неправда. А особенно кино, которое претендует на описание человеческой психологии. Даже мы сами себя не можем истолковать за всю жизнь. Не говоря уже о других людях. Даже самых близких людей мы видим какими-то вспышками – дискретными импульсами… И в основном опираемся на свое собственное представление о них. Кто сказал, что это правда? Ничего подобного.И в своих фильмах с каждым разом я все больше и больше стремлюсь создавать полную правду о персонаже: просто он есть – и он такой… И если состоялась смычка персонажа и зрителя – то вопросов не возникает… А когда говорят о мотивации – я каждый раз вспоминаю, как замечательно отметил Сидней Люметт в своей книге «Как снимается кино» «эффект резиновой уточки».Он считал, что во всех американских фильмах сейчас психология персонажей построена по фактору «резиновой уточки». У героя всегда есть какая-то травма из детства – например, у него отобрали резиновую уточку…[b]– Но мне все-таки кажется, что люди из-за письма не стали бы гоняться друг за другом и так бояться…[/b]– Вы, как и я, городской человек… И надо, видимо, оказаться там или настроиться на волну фильма… Вот у вас этого не произошло. Может быть, произойдет в следующий раз, если будете вдруг пересматривать картину.[b]– То, что вы снимали на цифровую камеру, принципиально?[/b]– Конечно. Потому что там два авиарейса в месяц – а до этого нужно еще шесть часов ехать по тундре. И то, что мы сняли бы в начале фильма, получили бы обратно проявленный и переписанный материал на кассету только в конце съемок…[b]– Ваш фильм некоторые называют психологическим триллером. Вы согласны? Ведь там никто никого не убивает?[/b]– Кто сказал, что в триллере должны убивать? Мастером триллера был Хичкок, и далеко не всегда у него убивают. Есть такая классическая схема психологического триллера, когда что-то очень важное знает один персонаж, а другой об этом не подозревает. На этом построен саспенс и психотриллер. Поэтому наш фильм, который завязывается как психологическая драма, со временем становится психотриллером именно в своем классическом понимании…[b]– Помогало вам правительство Чукотки?[/b]– Это наш официальный партнер съемок, о чем и сообщается в титрах. Его поддержка сыграла огромную роль в организации и финансировании экспедиции. Иначе бы мы не потянули.– Успеха вам, Алексей! Будем болеть завтра за вас![i]Берлин[/i]