Как пропала пенсия

Принесла деньги, выдала вдове. А на следующий день вернулась и заявила: не положено! И забрала деньги. И присвоила.

В кадре она плакала. И в глубине души мы могли ее понять — дома дети. Но не оправдать.

Год назад у меня умерла мать. А наутро принесли пенсию. Узнали от соседей о нашем горе и к нам не зашли.

Когда через неделю после похорон мы поинтересовались в выхинском отделении Пенсионного фонда судьбой последних положенных маме денег, там удивились. И ответили:

— Так мы уже дело-то закрыли!

— И как быть?

— А вот пусть нотариус, как в права наследства будете вступать, запрос в банки и подает!

Помолчали.

— Вы считаете, что это честно? Порядочно?

— Я считаю — да! — ответила до того милая и любезная дама.

Понятно, что запросы нотариуса ничего не дали. Я позвонил в Пенсионный фонд. На горячую линию.

— Какое безобразие! — с подозрительным воодушевлением сказала мне некая дама, представившаяся специалистом. — Ужасно, ужасно! Какое бессердечие! Мы передаем ваш телефон нашим юристам, вам сейчас же перезвонят! Мы поможем!

Мне перезвонили через минуту. И мужчина — сама любезность — спросил, будет ли удобно мне подъехать. В район метро Волгоградский проспект, Пенсионный фонд ведь тут…

Мы с супругой приехали. Ни вывесок, ни табличек. Только номера корпусов. Холеные молодые люди в клетчатых костюмах курят у входа. Обилие иномарок.

Нас приняла дама. Невнятно представилась.

— Простите, мы в Пенсионном фонде? — спросила супруга.

— Мы юристы.

СНИЛС отражает данные, которые становятся основными факторами при назначении или перерасчете пенсии. / Фото: Геодакян Артем/ТАСС

— Юристы Пенсионного фонда?

— Мы... Мы сотрудничаем с ним.

— То есть вы — частная фирма?

— А почему вы спрашиваете?

— Ответьте на вопрос…

— Слушайте, с таким отношением к делу вы далеко не уедете!

Достаю удостоверение «Пресса».

Дама улыбается презрительно.

Наконец, признает, что мы в частной юридической конторе. Куда Пенсионный фонд передал наше обращение. И что нам помогут, нечего волноваться!

— Сколько стоят ваши услуги?

— Консультация бесплатно. Какую сумму вам не выдали?

— Около двадцати тысяч была пенсия.

— Ну... Мы составим три заявления — в Пенсионный, в суд и в прокуратуру — ее все боятся. Но два последних подавать не будем — мы же с вами не сутяги, правда?

— Зачем же тогда их составлять?

— На всякий случай...

— Сколько это стоит — три заявления?

Пауза.

— Двадцать тысяч…

Мы встали и ушли. Лил дождик. Курили мажоры у входа. Тускло отсвечивали иномарки.

Пенсионный фонд на все мои последующие звонки вяло отвечал, что знать не знает никаких частных юристов. А на замечание, что координаты юристов размещены на сайте фонда, отвечал, что это ошибка. Что это невозможно. Когда же я предложил глянуть в окно и увидеть юристов своими глазами, то услышал:

— Так дождь же идет! Ничего ж не видно!

Видимо, они там долго хохотали — удачная же шутка, ага?

Двадцать пять лет назад та женщина, укравшая деньги, с почты уволилась. Не вынесла позора. И нам ее было по-человечески жаль.

Сегодня укравшие последнюю пенсию у моей матери позора не испытывают и открыто глумятся.

Сижу и думаю: зачем я трачу нервы? В деньгах ли дело или в желании справедливости?

И в деньгах — тоже.

Если уж они не лишние жулью.

Пардон. Специалистам...

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции