Можно ли изменить характер с помощью почерка

Про такие штуки, как почерковедение и графология, знают все. Несмотря на то что первую уважают криминалисты, а вторую психологи и оккультисты, частенько границы между этими двумя науками оказываются размыты практически до состояния невидимости. Оно и понятно: почерк — вещь индивидуальная, характер тоже у каждого свой, и не все ли равно, с помощью какой дисциплины мы узнаем о человеке правду. Был бы результат. Но если почерк отражает сущность личности, значит, изменяя его, можно изменить и характер? Да, утверждает психология, которая, оказывается, давно уже придумала и внедрила для этого в практику особую методу — графотерапию.

Украшая, истери

Сначала про теоретическую базу. О том, что пальцы рук напрямую связаны с работой всяких важных отделов головного мозга, думается, рассказывать смысла нет. Сто раз уже говорили: и про важность мелкой моторики для развития этого самого мозга, и про последствия прогрессирующей год от года дисграфии и дислексии, и про хитрых властелинов мира, которые массово насаждают цифровизацию в общеобразовательных школах, а своих детей учат почему-то по докомпьютерным методикам прошлого века.

В общем, цепочка понятна: усердные занятия чистописанием развивают моторику, та развивает интеллект, в итоге креативность цветет пышным цветом, озарения посещают голову со скоростью бешеного стробоскопа, и тайны мироздания лопаются одна за другой. Ну, или какие другие приятные бонусы сваливаются на прокачанную как надо голову. Но письмо от руки — это еще и наша психика.

— С началом занятий по прописям убыстряется не только интеллектуальное развитие человека, но и его социализация, — говорит Дмитрий Смыслов, психолог и профессор Московского регионального социально-экономического института. — И, как правило, если взрослый пишет неразборчиво, это может говорить о том, что социализация пройдена весьма специфично: человек не заинтересован в том, чтобы его понимали другие люди, ему важно лишь то, что интересует его. То есть он становится в позицию эгоцентризма. Более того, почерк напрямую связан с общением с собой, с собственной личностью; неудивительно, что он меняется по мере взросления. Кстати, бывают случаи, когда почерк еще очень молодой, а рука, которая его выводит, уже явно постарела — где-то дрожит, где-то подтормаживает и т.д. Вывод один: рано появились дети, некогда было заниматься собой, и почерк остался на стадии юношеского. Или бывает, что юношеское написание (оно обычно отличается вычурностью, взрослое более функционально) остается лишь в заглавных буквах. А человеку, скажем, уже 50. Это говорит о том, что в базовых вещах он остается инфантильным, надеется на кого-то, кто будет выполнять роль советчика, руководителя или вообще делать за него работу…

Понятно, что отражаются в почерке и более болезненные вещи:

— Признаки психических или эмоциональных болезней тоже прочитываются на письме довольно легко: неврозы (конфликты с собой), психозы (конфликты с другими), истерия, депрессия, психопатия, шизофрения и т.д. Скажем, для истериков характерна витиеватость, преувеличенность, излишние, совершенно не целесообразные украшательства. Шизофреники, чувствующие, что мир распадается на части, часто начинают писать некоторые слова слитно. Для людей в состоянии невроза характерны описки, исправления, мелкий дерганый почерк. Гипертоники склонны все исправлять, у них почерк нестабильный, некоторые любят заштриховывать овал в тех буквах, где он есть (а, б, д и т.д.). У человека с артритом по вполне понятным причинам написание будет несколько закрепощенным… В общем, почерк — это индикатор нашего внутреннего состояния в самом широком смысле слова.

Печатный примитив

И вот эта-то сугубо индивидуальная вещь медленно, но верно уходит сейчас в разряд анахронизмов. Например, все большее количество молодых людей стали писать отдельно стоящими строчными (часто печатными) буквами. Особенно отличаются этим англосаксы, у которых письмом с настоящими заглавными и правильными прописными (да еще и соединенными между собой) могут по большей части похвастаться пенсионеры да выпускники элитных британских университетов.

— С одной стороны, мы говорим, что понятное письмо — это удачно пройденная социализация, — объясняет Смыслов. — Но с другой — подобное упрощение с отказом от слитного написания сильно примитивизирует, усредняет почерк, а значит, и конкретную личность. Например, в США это происходит уже повсеместно. Европа еще держится (хотя бы на уровне школ), там пока в каждой стране свои прописи, даже если страны говорят на одном языке. Но многие молодые люди тоже потихоньку переходят на полупечатный усредненный примитив, который формирует некую усредненную, среднестатистическую личность. А личность быть такой не должна!

Этой массовой унификации весьма поспособствовал и технический прогресс, уверен психолог. Причем началось это задолго до компьютерной эпохи:

— Этому сильно помог переход школ на шариковые ручки, которые требовали гораздо меньших усилий при написании, чем перьевые, то есть явно «укрупняли» моторику. У нас это началось где-то с конца 1960-х. Последующие гелевые и капиллярные «упростители» лишь ускорили этот процесс. Чего уж говорить про компьютеризацию, массовый отказ от традиционной переписки и бумажного документооборота.

В общем, идея понятна: примитив с безликостью — зло, сложность с креативом — добро, да здравствует пропись, да скроется тьма! И выуживать себя из этой пучины утопающим по традиции придется самостоятельно. Это мы уже про приведенный в самом начале тезис «изменяешь почерк — изменяешь себя». Понятно, что парой красиво написанных предложений делу не поможешь. Надо, чтобы сознательные изменения перешли в подсознание, с комфортом там обжились и насоздавали столько устойчивых нейронных связей в мозге, чтобы тому и помыслить было страшно о возврате к примитивному графическому прошлому.

Сплошной психоториум

Схема личных преобразований проста: берем перьевую ручку (их еще выпускают, да!), бумагу и как минимум 15–20 минут в день уделяем самозабвенному рисованию целительных каракулей.

— Существует ряд упражнений, с помощью которых можно снимать нежелательные состояния, — объясняет Смыслов. — Например, есть такие, что убирают напряжение, успокаивают, расслабляют. Есть снимающие стресс. Есть на концентрацию внимания, на выносливость… Это не буквы и слова — это просто некая вязь, с помощью которой мы добиваемся нужного психологического эффекта. Есть упражнения и для детей — на развитие тонкой моторики. Кстати, обычно они очень любят такие задания и в них преуспевают. У меня многие студенты своим детям стали давать ручки-макалки (помните, были когда-то такие на почтамтах?) — стальное перо, которое надо окунать в чернильницу. Оказывается, это для них крайне интересно, ну, и результат впечатляет.

Подобные экзерсисы можно (и нужно, уверен психолог) сочетать с работой над собственным почерком. Для этого, правда, придется слегка подчитать теорию, чтобы понять, какой психологический портрет вы выписываете собственной рукой, какие элементы стоит добавить, а какие убрать.

Начать можно с подписи, которая тоже может рассказать о своем хозяине многое:

— Раз в 10–15 лет подпись должна хотя бы немного видоизменяться. Ведь человек в течение жизни тоже меняется. Даже чисто событийно: женится или выходит замуж, получает повышение по службе, кардинально меняет вид деятельности и т.д. Каждая такая перемена в идеале должна сопровождаться изменениями в подписи. Потому что если она остается неким брендом, шильдиком, это говорит о том, что человек внутренне остается статичен, не признает в себе изменений. Важно, чтобы подпись имела концепцию — некий конструкт, логику, понимание, что она символизирует. Скажем, многие подписываются просто буквой «Я», хотя ее нет в инициалах, кто-то пишет альфу или единицу или множество нулей — ну так, значит, человек себя воспринимает. Многие руководители любят размашистые подписи — это говорит о потребности в экспансии и показе собственной значимости.

Как только эта потребность будет удовлетворена, подпись, скорее всего, «сдуется». Если же она изначально маленькая и узенькая — человек воспринимает себя незначительным. В идеале подпись должна быть среднего размера, а конструкцию иметь такую, чтобы ее можно было вписать даже в самую маленькую графу.

Кстати, есть люди, которые не могут изменять размер подписи, всегда расписываются крупно, то есть в любой ситуации они ригидны, жестки, не способны к изменениям.

По словам Смыслова, придумывая разные варианты подписи, нужно обязательно много-много раз повторить каждый на бумаге. Рука сама выберет самый органичный, вы поймете это по удовольствию, которое вызовет его написание.

Поняв, какие изменения нужны вашему почерку и прикинув их на бумаге, стоит переходить к его отработке. Можно, конечно, переписывать унылый сборник диктантов, но можно поступить и более продуктивно.

— Знаете, что такое психоториум? — спрашивает Смыслов. — Так в XVIII веке называли искусство ведения дневника. В чем прелесть дневника? В том, что это внутренний диалог с собой, к которому непременно подключается самоанализ. Очень важно на все, что мы переживаем, отреагировать, прописать это на бумаге. Потому что так мы даем дополнительную информацию мозгу, через почерк мы общаемся с ним, а он — с нами. Когда человек пишет рукой, он невольно анализирует написанное, и это дает, во-первых, психотерапевтический эффект, а во-вторых, опять-таки гармонизирует почерк. Всего этого, например, лишены онлайн-дневники, которые, в отличие от классических, ведутся для публики, а не для себя, то есть присутствует некий элемент депривации, когда человек прорабатывает внутренние переживания через внешнюю демонстрацию. Это примерно так же, как вместо того, чтобы копать землю, фотографироваться с лопатой на фоне пашни. Похоже, но немного не то. В итоге чем меньше человек пишет рукой, тем меньше он анализирует и тем более поверхностно начинает относиться к информации.

Причем даже если ваша жизнь полна скучной рутины, перьевая ручка с дневниковой тетрадью могут сделать ее более осознанной:

— Даже если изо дня в день человек пишет про походы на работу и в магазины, постепенно он может включиться в совершенно другое состояние, подняться над собой прежним. Например, во время войны Виктор Платонович Некрасов получил ранение руки, и госпитальный врач посоветовал ему ежедневно писать, разрабатывая руку. Так появились знаменитые «В окопах Сталинграда» — одна из самых первых правдивых книг о войне, а бывший сапер Некрасов стал очень неплохим писателем.

САМЫЕ-САМЫЕ

— Самым красивым почерком в мире пользователи сети посчитали почерк 8-классницы из непальской школы Sainik Awasiya Mahavidyalaya. С ними согласилось и правительство страны, вручившее ей награду как обладательнице самого красивого стиля написания. А интернет-общественность призвала Microsoft создать на его основе новый шрифт.

— Лев Толстой мог бы стать прекрасным врачом. Потому что его почерк неизменно возглавляет рейтинг самых неразборчивых. В рукописях писателя скорописные каракули соседствовали с непонятными условными знаками, которые могла расшифровать только его жена.