Столичная онкология даст фору заграничной

Первое ощущение, когда подъезжаешь к Московской городской клинической онкологической больнице № 62, – санаторий… Утопающие в зелени корпуса, расположенные в живописном районе Подмосковья, рядом – дворцовый комплекс “Архангельское”, вокруг – хвойные леса, пруды, чистый целебный воздух. И хотя обычным городским транспортом сюда не доехать, разве что маршрутным такси, но клиника – самая что ни на есть столичная как по своему статусу, так и по качеству медицинских услуг.[i][b]Чем пахнет больница?[/b][/i]Столкнуться с этим учреждением мне пришлось не по радостному поводу – здесь лечился близкий человек. И положа руку на сердце, должна сказать, что с первой минуты вплоть до выписки больница не переставала удивлять.Больные первой хирургии, например, лежат в комфортабельных палатах, где их не унижают бытовыми неудобствами типа отсутствия постельного белья и элементарных средств гигиены, а делают все, чтобы пребывание “на койке” не усугублялось отсутствием домашнего уюта. Даже еда здесь приятно отличается от больничной в привычном понимании – одноразовые пластиковые упаковки, как в самолете. И что совсем уж не напоминает о “богоугодном заведении” – ну совершенно не пахнет больницей!Кстати, этим обстоятельством, как выяснилось, главный врач больницы Анатолий Махсон гордится не меньше, чем новейшим медицинским оборудованием и высоким профессионализмом своих сотрудников. Потому что в понятие качественной медицинской помощи, по его мнению, входит не только лечение как таковое, но и забота о каждом пациенте, стремление облегчить его физические и психологические страдания.С этой темы мы и начали разговор. На мой вопрос о том, почему многие россияне стремятся уехать лечиться за границу, Анатолий Нахимович ответил с волнением:– Конечно, за границей все отлажено, замечательный уход, но далеко не для всех лечение там оправданно. Кто возьмется со знанием дела утверждать, что отечественная медицина всюду плохая, а западная – везде хорошая? Не скажу, что наша идеальна, но в Москве 1 млн 200 тыс. больных в год – наверняка среди них немало людей, которые довольны тем, как их лечили.И, кстати, сегодня уже не так много уезжают. К примеру, недавно человек, который по своему положению и материальному достатку мог поехать куда угодно, сказал, что лечиться будет только в России.Он лежал в нашей клинике, поныне жив-здоров. А бывает так: едут в далекие края, а потом возвращаются и долечиваются у нас.Многое становится понятно, когда читаешь, что пишут нам пациенты. Вот, смотрите, – Анатолий Максимович показывает толстые папки с отзывами, открывает наугад один из них: “В наших СМИ нередко появляются статьи о “плохих” людях в белых халатах и о больницах, в которых они работают, – делится заслуженный педагог. – К сожалению, мне тоже пришлось испытать немало неприятностей в одной из известных в стране больниц. Однако сегодня на своем опыте я убедился, что есть удивительная больница № 62, где работают прекрасные специалисты и профессионалы. Я не перестаю восхищаться высочайшим профессионализмом хирургов, которые меня оперировали. В отделении потрясающая чистота, замечательный состав медицинских сестер и обслуживающего персонала. От всех исходит доброжелательность и теплота, не показушное, а истинное стремление помочь больному, вернуть ему здоровье. Сожалею только об одном – что не попал в вашу больницу на начальной стадии моего заболевания”.[i][b]Приговор отменяется[/i]– Знаете, Анатолий Нахимович, за строчками писем реально ощущаешь, что люди пришли к вам с тяжелейшим диагнозом, а ушли вполне здоровыми. А ведь у многих отношение к онкологии как к чему-то фатальному.[/b]– К сожалению, у обывателя создалось представление, что рак – это все, конец. Раньше мы, щадя больных, не сообщали им пугающий диагноз. Те, кого мы вылечили, не знали, от чего. Зато если больной умирал, все понимали – от рака. Сегодня по закону российские онкологи обязаны говорить пациентам правду, как за границей, где никто ни от кого не скрывает диагноза, будь то простой гражданин или сам президент.По статистике, в мире выздоравливают около половины больных злокачественными опухолями, а на первой стадии болезни – 9 из 10. Но зачастую встречаются не очень компетентные врачи, плохо представляющие себе, как прогрессирует онкология.Зачем далеко ходить – только что мы смотрели пациентку. Она пришла в свою районную поликлинику, где ей сказали: осталось жить 3 недели. А оказалось, что у нее небольшая опухоль молочной железы, которую мы вылечиваем.Людям надо знать, что существует три основных метода лечения – химиотерапия, хирургия и радиология. На начальной стадии бывает достаточно только хирургического вмешательства. Чем раньше обратился к врачу, тем лучше результат лечения, и тем быстрее, безболезненнее оно проходит.Сколько людей благополучно вылечиваются, живут и работают! К примеру, пациент, которого оперировал еще мой отец 32 года назад по поводу саркомы бедренной кости. Отца давно нет, а его больной периодически приезжает показаться нашим врачам.Запоминаются самые тяжелые случаи. Например, 18-летняя девушка перенесла несколько операций, но очень хотела иметь ребенка. Закончилось тем, что она все-таки забеременела, родила, приезжала к нам с малышом.Ходят легенды, что очень много лет назад в нашей больнице лечился амбулаторно и скрытно по поводу тяжелейшего заболевания Александр Солженицын. Говорят, писал здесь “Раковый корпус”. Вероятно, размышления в онкологии способствуют творчеству.[b]– Автор иронических детективов Дарья Донцова не скрывает, что свою первую книжку сочинила в те трудные месяцы своей жизни, которые она провела на больничной койке. Она ведь, кажется, лечилась в вашей больнице?[/b]– Совершенно верно. Даша оказалась образцовой пациенткой – довела лечение до конца, и сейчас у нее все нормально. А ведь ее случай был очень серьезный, пришлось подключать гормоно- и химиотерапию. Это еще одно подтверждение того, что даже те, у кого болезнь зашла достаточно далеко, не должны терять надежды.[b]– Онкологические заболевания встречаются сейчас чаще, чем раньше. В чем причина, по-вашему?[/b]– Тут несколько причин. Во-первых, у нас меньше продолжительность жизни, а опухоль чаще – удел пожилых. Российские мужчины умирают в среднем в 59 лет, а рак предстательной железы, к примеру, возникает в 65–68 лет.Один человек сказал так: каждый должен дожить до своего рака. Это не значит, что все обязательно заболевают, но вероятность увеличивается пропорционально продолжительности жизни. Кроме того, сейчас больше стрессов, сильнее нагрузки, и за все приходится расплачиваться своим здоровьем.[i][b]Кто за главврача? Единогласно![/i]– Когда вы пришли в больницу, в каком она была состоянии? И что вам пришлось сделать, чтобы добиться такого высокого качества лечения, как сегодня?[/b]– В 1957 году на этом месте начали строить санаторий. Но вскоре жизнь заставила переоборудовать корпуса в специализированную онкологию. В 1972 году, когда я только пришел сюда хирургом, больница, рассчитанная на 700 коек, была неплохой. Но шли годы, медицинская техника развивалась, оснащение менялось, а у нас все оставалось на том же уровне. К 90-му году больница оказалась в плачевном состоянии.[b]– И тут грянула перестройка…[/b]– В 1989 году мы пролечили всего 3800 больных, операций было около полутора тысяч. Онкологическая больница 90-го не имела ни нормальной аппаратуры, ни ниток, ни медикаментов. Но у нас сложился очень сильный высокопрофессиональный коллектив.Сколько себя помню, от нас врачи практически не уходили. Хирургическая служба была одной из лучших. Даже в тех условиях мы умудрялись получать неплохие результаты лечения.[b]– Говорят, что вы – выборный главный врач?[/b]– Действительно, коллектив избрал меня своим руководителем. Поговаривали, что больницу хотят закрыть, а вместо нее сделать хоспис. Тогда коллектив объединился в своем желании отстоять больницу и почти год сражался за мое назначение. 29 января 1990 года я был назначен главным – и сразу же на меня свалился воз проблем. Началось с того, что остановилась котельная. На улице мороз, в палатах плюс 12, думал, пора эвакуировать больных. Но, к счастью, удалось запустить котлы. Привели хозяйство в порядок. У нас же все свое: котельная, очистные сооружения, – целое маленькое государство. В поселке при больнице построили три жилых дома для персонала.[b]– Теперь понятно, почему от вас сотрудники не уходят.[/b]– Жилье, конечно, важно, но и без него не уходят, ездят на работу за десятки километров из Москвы.Ну а когда началась перестройка и появились возможности распоряжаться финансами более разумно, мы отремонтировали полностью главный корпус практически за год, потом закончили пристройку к радиологическому корпусу, и так далее, отделение за отделением… Сколько проблем пришлось преодолеть – это настоящая эпопея. И постоянно нам помогали небезразличные люди.[i][b]Уникальные возможности[/i]– Внизу у лифта висит список людей, которым вы благодарны за помощь. Наверное, это еще не все фамилии?[/b]– Конечно. Люди, которые у нас лечатся, стараются помочь больнице. Но в первую очередь своим становлением мы обязаны мэру столицы Юрию Михайловичу Лужкову, городским руководителям.Безмерно помогла Людмила Ивановна Швецова. Она удивительный человек – приехала, посмотрела, все поняла – и взяла строительство под свой контроль… Сегодня пропускная способность больницы увеличилась почти в 3 раза. Прежде мы лечили в самые лучшие годы 5,5 тысячи больных, сейчас – почти 15 тыс. Операций делали около 1800, сейчас – 7000 с лишним.[b]– Впечатляет. Это новый корпус дал такие возможности?[/b]– Главное – организация работы. За счет изменения тактики лечения увеличилась его эффективность. Сделали отделение реабилитации, где больные долечиваются.[b]– Последствия кризиса ощущаете? Финансирование вам не урезали?[/b]– Кризис – он и есть кризис. Финансируемся даже несколько больше, чем в прошлом году, но у Москвы сейчас тоже проблемы. Нам же выделяют средства из налогов, а их собирается меньше. Конечно, по сравнению с Россией Москва находится в уникальном положении. В Москве около 8% бюджета города идет на медицину, а в среднем по России – 2,8%. Кстати, в Европе – это 9–10%, в Штатах – до 13%.Сейчас самое главное – не потерять то, чего мы уже достигли. Ведь вся аппаратура требует расходных материалов, которые автоматически подорожали на 30–40 процентов.[b]– Анатолий Нахимович, в чем же гордость главного врача?[/b]– Когда я стал главным, у меня была мечта – поработать в нормальных условиях.Некоторые говорили, что из этой больницы ничего нельзя сделать. Но я все же попробовал – и счастлив, что получилось. Хотя у меня и не было специального образования в области управления, менеджмента, но пригодилось второе инженерное – в свое время помимо медицинского получил диплом инженера по электромедицинской технике.Я видел, чего не хватало больным и докторам, знал, что нужно сделать в первую очередь. Когда денег недостает, очень важно их рационально использовать. Не скрою, многое зависит от приоритетов руководителя, от того, как строить отношения с людьми. Я всегда считал, что главное – делать свое дело хорошо. И сегодня нашей больницей действительно можно гордиться.У нас больные проходят углубленное обследование и диагностику как злокачественных новообразований, так и предопухолевых и пограничных процессов. При этом используются все виды современной лучевой диагностики, включая ультразвуковую, рентгеновскую, компьютерную томографию, ангиографию, радиоизотопные исследования, все виды эндоскопической диагностики. У нас одно из лучших в Москве диагностических отделений, аппараты высшего класса, три компьютерных томографа, ядерномагнитный резонанс.В стационаре проводятся все принятые в мировой практике методы хирургического лечения, лазерная деструкция и фотодинамическая терапия.Накоплен большой опыт функционально щадящих операций с использованием современных методов эндопротезирования, при которых восстанавливаются функции оперированных органов и конечностей. Видеохирургические операции позволяют без обширных разрезов существенно снизить травматичность вмешательства. Часто лечение включает реконструктивно-пластические операции для восстановления функции органов и коррекции косметических дефектов. Например, больным раком гортани часто сохраняем голос.Пациентам доступны у нас любые виды лучевого лечения на уровне мировых стандартов. Применяются самые современные виды химиотерапии, как в виде самостоятельного лечения, так и в комбинации с хирургическим и лучевым лечением, с использованием практически всех химиопрепаратов. И после излечения больные регулярно наблюдаются у нас в амбулаторных или стационарных условиях. При этом результаты лечения соответствуют мировому уровню.[i][b]Рейтинг от пациентов[/i]– Что характерно, высокий рейтинг вашей больнице создают не имиджевые публикации – их-то как раз немного, а сами пациенты. Популярность больницы не добавляет вам проблем?[/b]– Конечно, нужно держать марку, не снижать общий высокий уровень клиники. К сожалению, не всегда есть возможность госпитализировать больных сразу же, приходится порой подождать от 10 до 14 дней, разумеется, за исключением экстренных случаев.Открыто поликлиническое отделение, но обследование там платное. При этом у больного есть выбор – такое же обследование можно сделать и бесплатно в другом лечебном учреждении города. То, что мы зарабатываем, идет на поддержание больницы, ее оснащение.[b]– Не все дело в деньгах – у вас отношение к людям особенное. В других медучреждениях сочувствие к больному порой в дефиците.[/b]– К сожалению, это так, в связи с коммерциализацией нашей жизни уходит сострадание к больному. Все разрушается, когда берут деньги, персонал перестает различать, может человек заплатить или нет. Этого нельзя допустить.Мне кажется, нам удалось сохранить человеческое отношение к пациентам. Они сами на это обращают внимание. Пишут добрые слова, посвящают стихи и песни. Очень важно, когда больной верит врачу, когда у него хорошее настроение.[b]– Вы потомственный хирург?[/b]– Да. Отец приехал в эту больницу из Кировограда в конце 59-го года. И мама тут работала окулистом. Я окончил институт – и пришел сюда же. Супруга – тоже врач, заведует у нас компьютерной томографией. Здесь и племянник работает.Врачебных династий в больнице немало. Что далеко ходить – у моего заместителя, замечательного хирурга Николая Забазного, дочь, зять и племянник у нас работают. А вот моя дочка не захотела в медицину, она – дизайнер. Я ведь тоже в свое время не сразу пошел по стопам родителей.Ходил год на курсы в МАИ, а потом взял – и поступил в Первый медицинский. Все-таки передо мной был пример семьи. И хотя техника мне всегда нравилась, но вот стал врачом – и ни минуты не жалею.[b]Досье[i]Анатолий Нахимович Махсон [/b]– доктор медицинских наук, профессор, хирург высшей квалификации, заслуженный врач РФ, действительный член Российской ассоциации хирургов.Свои новаторские идеи в онкологии Махсон представлял на ключевых съездах и конференциях Европы и США.Под его руководством городская больница организовала Первый международный симпозиум по пластической и реконструктивной хирургии в онкологии.Его новые концепции в онкоортопедии одобрены ведущими специалистами мирового уровня.За годы его работы главным врачом больница стала не только современным многопрофильным учреждением, но и серьезным конкурентом многих НИИ в разработке новых технологий лечения.[/i][b]Справка “ВМ”[/b][i]В Москве, по статистике, – 30 тысяч заболевших раком в год. Количество онкобольных все время увеличивается. Хотя в России их значительно меньше, чем в Штатах. Если в США 450–480 человек на 100 тыс. населения, то в России – около 330–350.[/i]