На пороге Вселенной
Уважаемые читатели, сегодня мы продолжаем ([i]начало в «ВМ» от 15 марта[/i]) публикацию отрывков из дневников Николая Петровича Каманина, первого руководителя и создателя Центра подготовки космонавтов (ЦПК). На протяжении многих лет наша космонавтика представала перед широкой общественностью лишь своим «парадным фасадом». Только недавно стали появляться очерки и статьи, оценивающие истинное состояние дел в этой некогда совершенно секретной отрасли военно-промышленного комплекса. Однако в большинстве таких публикаций проблемы современной космонавтики рассматриваются вне связи с начальной стадией ее развития, из которой можно извлечь немало «забытых», но по-прежнему ценных идей и предостерегающих уроков, ведь кроме ярких побед в космосе были у нас и нереализованные проекты, и крупные просчеты, и тяжелейшие утраты. [b]Все хорошо[/b] [i]«В момент перехода связи со старта на Колпашево было несколько неприятных секунд: космонавт не слышал нас, а мы не слышали его. Не знаю, как я выглядел в этот момент, но Королев, стоявший рядом со мной, волновался очень сильно: когда он брал микрофон, руки его дрожали, голос срывался, лицо перекашивалось и изменялось до неузнаваемости».[/i] «Мы договорились о порядке посадки Гагарина в корабль. Автобус с космонавтами должен прибыть на стартовую площадку в 8.50. Все космонавты и провожающие остаются у автобуса, до лифта Гагарина должны провожать Королев, Руднев, я и Москаленко. Намеченный порядок удалось соблюсти с трудом. Выйдя из автобуса, Юра и его товарищи немного расчувствовались и начали обниматься и целоваться. Вместо пожелания счастливого пути некоторые прощались и даже плакали – пришлось почти силой вырывать космонавта из объятий провожающих. У лифта я крепко пожал Юре руку и сказал: «До встречи в районе Куйбышева через несколько часов». Через 10 минут были проверены скафандр и связь. На КП связь с бортом держали я, Попович и Королев. За время подготовки к старту была только одна маленькая заминка при закрытии люка № 1. Люк закрыли, но из-за отсутствия контакта его пришлось вновь открывать и устранять мелкую неисправность. Весь радиообмен записывался на магнитофон. Слышимость была отличной, ответы Гагарина коротки, ясны и четки. Самочувствие космонавта, судя по его докладам, по голосу и по телеметрии, было хорошим. За несколько секунд до старта на сообщение Королева: «Старт» Юра ответил: «Поехали!» Старт прошел отлично. Перегрузки на участке выведения заметного влияния на голос космонавта не оказывали. Радиосвязь была хорошей. Космонавт чувствовал себя нормально. На 150-й секунде полета, после сброса обтекателя, Юра доложил: «Светло, вижу Землю, облака, видимость отличная». Через несколько секунд он доложил об отделении первой ступени носителя. Через 13 минут после старта мы уже знали – первый в мире полет человека по околоземной орбите начался. Через 20 минут после старта я с группой товарищей выехал на аэродром. Самолет АН-12 поднялся в воздух и взял курс на Сталинград (расчетная точка посадки корабля для данной орбиты была южнее Сталинграда на 110 километров). Уже в воздухе мы прослушали сообщение ТАСС о благополучном приземлении космонавта в районе Саратова, а еще через несколько минут нам сообщили с КП ВВС: «Все в порядке, майор Гагарин вылетает в Куйбышев». После этого радостного сообщения все (в самолете нас было десять человек) начали целоваться, плясать, а Василий Васильевич Парин достал заветную бутылку коньяка. Я посоветовал распить ее при встрече с Юрой». «На заводском аэродроме в Куйбышеве нас встретил полковник Чечиянц из Главного штаба ВВС и доложил обстановку: «Гагарин благополучно приземлился в 23 километрах от Саратова и через несколько минут сам позвонил в Москву. Позже, уже из Энгельса, вместе с Агальцовым они говорили по «ВЧ» с Хрущевым, Брежневым, Вершининым и другими руководителями». К этому времени на аэродроме собралась уже значительная толпа народа. Приехали: секретарь Куйбышевского обкома КПСС, председатель облисполкома, командующий ВВС округа и другие руководители. Прибытие начальства усилило приток рабочих на аэродром с территории завода. Пришлось приказать командиру самолета ИЛ-14, на котором прилетели Гагарин и Агальцов, зарулить на самую дальнюю стоянку. Не успели мы на машинах подъехать к самолету, как и здесь образовалась большая толпа. Открылась дверь самолета, и первым стал спускаться Юра – он был в зимнем летном шлеме и голубом комбинезоне скафандра. Все девять часов, которые прошли с момента его посадки в космический корабль до этой встречи на куйбышевском аэродроме, я волновался и переживал за него, как за родного сына. Мы крепко обнялись и расцеловались. Со всех сторон щелкали фотоаппараты, толпа людей нарастала. Возникла опасность большой давки, а Юра хотя и улыбался, но выглядел сильно переутомленным. Необходимо было прекратить объятия и поцелуи. Я попросил Агальцова и Юру сесть в машину и немедленно ехать на дачу обкома». «Дача обкома располагалась на высоком берегу Волги, с балкона третьего этажа открывался прекрасный вид на реку. Часов в десять вечера все собрались за столом. Присутствовали шесть космонавтов, члены Госкомиссии, руководители области. Руднев, Гагарин, Королев, Мурысев, Мрыкин произносили тосты, но пили очень немного – чувствовалось, что все очень устали. В одиннадцать часов разошлись по спальням. Так закончился этот тревожный, радостный, победный день. День 12 апреля 1961 года человечество никогда не забудет, а имя Гагарина навеки впишется в историю и будет одним из самых известных». [b]Естественное продолжение[/b] [i]«Как быстро пролетели два года, сколько интересных событий произошло после полета Гагарина! Слетали в космос Титов, Николаев, Попович, запущены 13 спутников серии «Космос», «Марс-1», «Луна-4» и многие другие космические аппараты. Более 30 стран посетили наши космонавты, прославляя родину космонавтики – Советский Союз. За два года мы убедили народ и руководителей страны в том, что космические полеты – это естественное продолжение авиации».[/i] «В 11.30 Москва передала нам сообщение о том, что Хабаровск по КВ принял от «Ястреба» тревожное донесение: «В 9 часов 5 минут был космический стук». Об этой радиограмме немедленно доложили Тюлину и Королеву. Сергей Павлович попросил меня разобраться с этим донесением и переговорить с Быковским. Мы со специалистами разобрали все возможные причины появления стука и для более обоснованного их определения решили попросить «Ястреба» ответить на ряд вопросов. На мой первый вопрос о характере стука Валерий ответил, что он не понимает, о каком стуке идет речь. Я сказал ему, что речь идет о космическом стуке, который он слышал. Быковский расхохотался и сказал: «Был не стук, а стул, стул, понимаете?» и добавил: «Я сходил по-большому, покакал, покакал, понимаете?» Этот ответ на КП был встречен гомерическим хохотом. Мы поздравили Быковского с «мировым рекордом» (он первым из людей сделал это в космосе) и пожелали ему счастливого полета». «Из-за ведомственных неурядиц мы очень плохо используем наши технические возможности, наспех готовим программы полетов и делаем массу других глупостей. Космический полет, точнее, подготовку к нему, надо начинать с задания экипажу на полет, а пока мы поступаем наоборот: после того, как подготовят корабли и оборудование, мы к состоянию и оборудованию кораблей подгоняем полетные задания космонавтам». «Получил очень неприятное сообщение из Москвы: при очередном парашютном прыжке погиб полковник Никитин Николай Константинович. Прыжок был групповой. Одновременно с Никитиным прыгал майор Новиков. В воздухе они столкнулись головами, и оба погибли. За год это третья катастрофа самых видных парашютистов авиации: погибли полковник Долгов, парашютист ЛИИ Головин, полковник Никитин. Последние годы они много работали на космонавтику: испытывали скафандры, готовили парашютистов, были ведущими испытателями катапультных устройств. Но все трое погибли при прыжках, не имеющих никакого отношения к освоению космоса. Никитин был ворчлив, неуживчив, мало «уважал» начальство, но он был прекрасным парашютистомиспытателем и инструктором. Он отлично подготовил Гагарина, Титова, Поповича, Николаева, Быковского, Волынова, Терешкову, Соловьеву, Пономареву и других космонавтов. Смерть Н. К. Никитина – большая утрата для космонавтов и парашютистов СССР». «Королев отличный организатор, талантливый конструктор, у него много хороших идей, он многое делает для того, чтобы советский человек первым ступил на Луну. Последний вопрос нашей беседы был более деликатный. Я очень хорошо помню все наши переживания во время полета Терешковой. Волнений было много, и когда корабль с Терешковой наконец приземлился, Королев сказал: «Чтобы я еще когда-нибудь связался с бабами…» И все-таки с «бабами» дело иметь надо. Я предложил Королеву готовить Соловьеву и Пономареву для повторения полета Беляева и Леонова. Выход женщины из космического корабля с более широкой программой исследований, а может быть, и с автономными средствами передвижения в космосе вызовет во всем мире не менее широкий отклик, чем это было при полете «Восхода-2». Повторный полет мужского экипажа с такой программой не вызовет большого восхищения. Излагая эти соображения Королеву, я наблюдал за ним. Вначале он помрачнел, глаза его стали темными, он с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. Я попросил Сергея Павловича не торопиться с ответом, и когда до него дошло все значение предлагаемого мной полета, он начал улыбаться и сказал: «Ах, старая мышь, что придумал…» Мы договорились, что он серьезно обдумает это предложение и даст мне ответ. Я заверил Королева, что для подобного полета Соловьева подготовлена лучше, чем любой космонавт-мужчина, что за год мы подготовим экипаж в составе Пономаревой и Соловьевой лучше, чем экипаж «Восхода-2». «Только что вернулся из Дома союзов, где стоял в почетном карауле у гроба Сергея Павловича Королева. Прошло три дня, как он умер, но до сих пор не верится, что его уже нет среди нас… Как горная лавина, внезапно и неотвратимо обрушилось на нас это тяжелейшее несчастье. Страна потеряла одного из самых выдающихся своих сыновей, а космонавтика наша осиротела. Королев – главный автор и организатор всех наших космических успехов. Его личные заслуги перед советским народом да и перед всем человечеством безграничны. Королев многое еще мог свершить, он ушел от нас в расцвете своего таланта». «Если когда-нибудь кто-либо будет читать эти строки, то непосвященному в тонкости нашего дела человеку может показаться, что промышленность (Мишин) и ВВС (Каманин) вели длительную борьбу только из-за ведомственных разногласий по вопросу о том, кого назначать в полет с выходом из корабля – военных космонавтов (Хрунов и Горбатко) или гражданских (Елисеев и Кубасов). По существу же борьба идет из-за наших принципиальных расхождений. Мы (ВВС) за то, чтобы в космос летали тщательно отобранные люди, получившие длительную специальную подготовку. Конечно, в будущем в качестве пассажиров в космос станут летать и дети, и женщины, и старики, но членами экипажей космических кораблей всегда будут специально подготовленные космонавты. Если сейчас послать в полет плохо подготовленных людей, то это может привести к тяжелой катастрофе, которая будет позором для СССР и затормозит наши работы по освоению космоса». «Летим из Орска в Москву. На борту самолета Келдыш, Карпов, Гагарин, Николаев, Быковский, Хрунов, Горбатко, Елисеев, Кубасов, Никитин и Муравьев. Вместе с нами летит и космонавт Комаров, но он мертв, он в гробу, от него остался небольшой обгорелый комок… …На месте его посадки были группа поиска во главе с подполковником Лапочкиным, группа академика Петрова и много местных жителей. По словам последних, корабль спускался с большой скоростью, парашют вращался и не был наполнен. В момент посадки произошло несколько взрывов, и начался пожар. При тушении пожара местные жители забросали корабль толстым слоем земли. Космонавта никто не видел. Беглый осмотр корабля убедил меня в том, что Комаров погиб и его останки находятся в обломках догорающего корабля. Я приказал очищать обломки корабля от земли и искать тело космонавта. Через час раскопок мы обнаружили тело Комарова среди обломков корабля. Первое время было трудно разобрать, где голова, где руки и ноги. По-видимому, Комаров погиб во время удара корабля о землю, а пожар превратил его тело в небольшой обгорелый комок размером 30 на 80 сантиметров. После всех космических полетов я сопровождал космонавтов во «Внуково» и на Красную площадь. Это были радостные и волнующие полеты с места посадки космонавтов в Москву, к народу, к правительству, к родным и близким. А сейчас мы все убиты горем: погиб один из лучших наших космонавтов – Владимир Михайлович Комаров». [b]Идти и не сдаваться[/b] [i]«Американские астронавты систематически летают, а мы сидим и ждем изготовления космических кораблей. Сроки готовности кораблей только в этом году переносятся уже третий раз. Сейчас уже всем ясно, что пилотируемого полета в этом году у нас не будет, хотя открыто сказать об этом представители промышленности боятся».[/i] «Сегодня у меня был из Генштаба подполковник Станислав Язвинский и рассказал о планах создания ЦУКОС – Центрального управления по космосу. Оно будет подчиняться министру и Крылову как заместителю министра и объединять службы Керимова, Карася, Щеулова и Мозжорина. Подготовка космонавтов и поиск спускаемых аппаратов пока остаются за ВВС. Министр на проекте создания ЦУКОС написал: «Этого нам хватит до появления ракетопланов». Это плохой проект: он не устраняет соперничества между видами Вооруженных сил и не координирует усилий по освоению космоса. Самым лучшим вариантом было бы объединение всей космонавтики в ВВС, в крайнем случае можно было бы согласиться с ее объединением при министре. Дорого, медленно и не так, как нужно и как могли бы, будем мы обживать космос». «Внимательно перечитал бортжурналы Быковского и Терешковой. Судя по всему, Быковский будет отличным кандидатом для полетов вокруг Луны и на Луну. Терешкова в полете заметно утомлялась, мало ела и много спала, ее работоспособность была не выше удовлетворительной. За границей мне много раз задавали вопрос: «Почему для первого космического полета женщины выбрали именно Терешкову?» Я всегда отвечал примерно так: «Потому что Терешкова обладает суммой качеств и достоинств, необходимых для выполнения полета: здоровьем, сильным характером, смелостью, упорством, настойчивостью, готовностью ради большого дела идти на риск, хорошими знаниями условий космического полета и подготовленностью перенести все связанные с ним перегрузки и неудобства». Но там я говорил не то, что думал и знал по этому вопросу. Для первого полета лучше Терешковой были подготовлены Соловьева и Пономарева. Я глубоко убежден, что в будущих полетах они докажут свои преимущества перед Терешковой, но ни одна из них никогда не сможет сравниться с ней в умении влиять на толпы людей, в способности вызывать к себе горячие симпатии народа, в подготовленности хорошо выступить перед любой аудиторией. Эти качества Терешковой и определили выбор первой женщины-космонавта. Терешкова провела уже сотни выступлений и десятки пресс-конференций, побывала в 12 странах, и везде блестяще справлялась со своей ролью. У нее, конечно, были и ошибки, выявились и недостатки, которые до полета не проявлялись (вспыльчивость, озлобление, поспешность в принятии решений). Она недостаточно подготовлена для роли «королевы Вселенной», но время идет, люди меняются – изменится и «Чайка». «Мы (ВВС) шесть лет упорно боремся против переоценки возможностей полностью автоматизированных систем космических кораблей и выступаем за повышение роли экипажа в полете, но ОКБ-1 пока еще остается на своих ошибочных позициях. Ошибок набирается много: гибель технологического корабля 3КД перед полетом Леонова и Беляева, отказ в полете «Восхода-2» автоматики перед посадкой корабля, сегодняшняя неудача с «Союзом» – вот далеко не полный перечень жертв увлечения автоматизацией. При большем доверии космонавтам и упрощении многих систем пилотируемых кораблей мы уже в 1963 году могли бы овладеть стыковкой на орбите, но погоня за полной автоматизацией систем космических кораблей привела нас к позорному отставанию от США и будет еще долго мешать нам в освоении космоса». «Закончили работу над «космической восьмилеткой». Необходимо будет до 1975 года построить: 20 орбитальных станций «Алмаз», 50 военно-исследовательских кораблей 7К-ВИ, 200 учебных космических кораблей и около 400 транспортных. Если смена экипажей орбитальных станций будет производиться через 15 суток, то на год потребуется 48 транспортных кораблей и не менее 30 экипажей по три космонавта в каждом (при условии, что в среднем космонавты будут иметь по 1,5 полета в год). Если учесть еще доставку грузов на орбиту (топливо, вода, питание, запчасти), то потребуется еще сотни две транспортных кораблей, а с учетом пилотируемых полетов на «Союзах», Л-1, Л-3 и других кораблях гражданского назначения потребное количество космических кораблей возрастает до тысячи. Для тысячи кораблей потребуется тысяча ракет (800 «семерок», более 100 УР-500К и 10–12 Н-1). До 1975 года необходимо подготовить 400 космонавтов, сформировать 2–3 воздушно-космические бригады, 10 авиационных полков (поиск приземляющихся кораблей и тренировка космонавтов), усилить наши институты, ЦПК и подразделения связи и тыла. Для этих целей потребуется 20–25 тысяч человек. На строительство аэродромов, служебных и жилых помещений, на развитие средств связи потребуется более 250 миллионов рублей – это затраты только по линии ВВС. В целом же страна будет тратить на космос десятки миллиардов рублей в год». «По большому счету, наши конструкторы, по-видимому, правы в своем стремлении создавать полностью автоматизированные пилотируемые корабли. Возможно, что в будущем, когда на всей планете победит коммунизм, люди будут летать в космос именно на таких кораблях. Но в наше время нельзя забывать об ожесточенной борьбе двух противостоящих идеологий. После первых наших успехов в космосе мы с гордостью заявили: «Социализм – лучшая стартовая площадка для космических полетов!» Так было, и хотелось бы, чтобы так продолжалось и далее. Но наши большие руководители забыли об огромном влиянии космических полетов (особенно таких, как полеты нашего первого «Востока» и американского «Аполлона-8») на умонастроения миллионов людей и недооценили возможности «загнивающего капитализма», а он, как показали последние события в космосе, способен еще на многое». [b]Продолжение в следующий вторник, 29 марта[/b]