Разорвать порочный круг

[b]«Волчья пасть» бездушия» – так назывался материал, опубликованный в «Вечерней Москве» несколько лет назад. Речь в нем, а также в нескольких последующих, шла о Научно-практическом центре, в котором лечат детей с пороками развития черепно-лицевой области и врожденными заболеваниями нервной системы. Оперируют в совершенно неприспособленных помещениях, и, несмотря ни на что, возвращают детей к жизни.Судьбу клиники газета взяла на контроль.[/b]Публикации «Вечерней Москвы» не прошли незамеченными. Мэр Москвы Юрий Лужков близко к сердцу воспринял проблему больных детей. Приехал в клинику, поговорил с родителями пациентов, с врачами – и принял решение строить новый специализированный медицинский центр.[b]У Квазимодо мог быть шанс[/b]«На лицо ужасные, добрые внутри», – слова этой веселой песенки здесь, в старых стенах НПЦ, приобретают зловещий смысл. Попавшие сюда крошки со дня рождения отмечены врожденными уродствами лица, вызванными отклонениями в психическом развитии. В просторечье именуемые «заячьей губой» или «волчьей пастью» – самые безобидные из диагнозов. Здесь дети с опухолями мозга, эпилепсией ждут очереди на операцию и лечение. В этом медицинском центре возвращают детишек буквально с того света, даже тех, у которых, казалось, нет ни одного шанса. Специализируются на лечении самых загадочных проявлений врожденных неврологических заболеваний в так называемой краниофациальной области. Это когда малютки появляются на свет с аномалиями налицо – точнее, на лице и голове.Квазимодо, оказывается, сегодня можно было вылечить. По тем приметам, которые описаны в «Соборе Парижской богоматери», – нос сплюснутый, на голове шишки, глаза на разных уровнях – [b]профессор Притыко [/b]поставил диагноз: типичный «синдром Крузона». Если бы, говорит, в те времена существовала такая клиника, как наша, его могли бы прооперировать еще в младенчестве.Правда, тогда Гюго не рассказал бы нам пронзительную историю любви. Но, может, именно несправедливость природы, наградившей богатого внутренне человека уродливыми проявлениями болезни, и заставила ученых заняться этими проблемами. Ведь именно в Париже в конце 40-х годов прошлого века профессор Тесье положил начало школе челюстно-лицевой хирургии. А сейчас парижскую клинику возглавляет профессор Маршак – брат известного советского писателя. К слову, подобные клиники можно пересчитать по пальцам одной руки. Одна из них – в Москве.Каждый год в России рождается от 10 до 15 тысяч малюток с такими пороками. Примерно один на тысячу, иногда больше. Судьба обошлась с ними жестоко. Не будь такой клиники – все они были бы приговорены… Но люди научились исправлять ошибки природы. Талантливые ученые во главе с доктором медицинских наук, профессором, академиком РАЕН Андреем Притыко делают чудеса.…Чудо сидело на кровати, зареванное и несчастное. А молодая мамаша гладила его по головке, перебинтованной после операции, и что-то тихонько приговаривала. Боль пройдет, бинты снимут – и человечек станет таким, как все. Но до этого придется пройти курсы лечения у разных врачей, чтобы полностью восстановить функции организма. Доктора здесь есть все, какие нужны.В бригаду, обследующую больного, входят челюстно-лицевой хирург, ортодонт, стоматолог, окулист, генетик, невропатолог, психолог, логопед, нейрохирург… Такой букет специалистов высокого класса редко встретишь.Уникален медцентр и своими целевыми, можно сказать, авторскими программами лечения сложнейших заболеваний. Этими методиками пользуются по всей России. Но к инструкции своих рук не приложишь. Вот и едут из глубинки, отовсюду, везут кровиночек к хирургам столичного медцентра.О московской клинике идет по миру молва. За нынешний год в НПЦ сделали 900 операций, вылечили около 2 тыс. детей, из них москвичей чуть больше половины. Привозили ребятишек из Израиля, один малыш был из Арабских Эмиратов.Но вот чего точно нет больше ни на одном полушарии – лечат в московской клинике, благодаря городскому бюджету, бесплатно, даже вопреки жестким законам экономики.– У нас много пациентов, живущих более чем скромно, так неужели им отказывать в лечении?! – говорит Андрей Притыко.Родившихся с такими диагнозами многие продолжают считать неизлечимыми, поэтому нередко родительницы оставляют малышей на попечение государства. А уже из приюта они попадают на стол к хирургам Центра. Скольких брошенных детей вернули они к полноценной жизни! Вот только те мамаши об этом не знают…У Притыко принцип: не разлучать ребенка с родными. У постели каждого малыша должен быть взрослый – мать, отец, бабушка.Если их нет – медсестры выхаживают детишек, как родных. Во время обхода профессор расспрашивает сестричку: «Ну как ведет себя ваш?» – прекрасно зная, что тот – круглый сирота. Так в клинике появляется очередной сын или дочь «полка».Иногда это бывает, пожалуй, к лучшему. Однажды молодая вьетнамка произвела на свет ребенка с расщелиной губы и неба – и бросила в роддоме. В НПЦ малышке сделали три операции, выходили.Узкоглазая девочка, которую назвали Машей, два года жила в клинике. Потом ее удочерили американцы. Но своей первой семьей она всегда будет считать «мам и пап» в белых халатах.[b]Так получаются «титаны»[/b]Каких только случаев нет в клинической практике! Помните, какой небывальщиной воспринимался титановый протез, вставленный в череп Радуеву после ранения? Операцию ему делали в Германии. Но сколько людей живут и здравствуют с коррекцией черепов и челюстей из титана, сделанных по методикам операций коллектива кафедры челюстно-лицевой хирургии и стоматологии Российского государственного медицинского университета, руководимой Андреем Притыко!Попавших в автокатастрофу бедняг везут в НПЦ, где исправляют последствия травм. Андрею Георгиевичу министр промышленности РФ за эту технологию грамоту вручил. И гордится ею профессор не меньше, чем множеством медицинских наград, полученных за успехи в лечении и реабилитации больных.Недавно на базе Научно-практического центра проходил симпозиум. Коллеги из разных городов СНГ дотошно расспрашивали Андрея Георгиевича, что и как он делает. И, конечно же, интересовались работой подразделения, о котором «слух пошел по всей Руси великой». Единственная в стране лаборатория молекулярной биологии и генной инженерии откроется в новой клинике, но и сейчас многие молодые люди, перед тем как сделать ответственный шаг – завести ребенка, приходят в НПЦ проконсультироваться о том, что говорят их гены, и не будет ли у потомства пороков. Таких лабораторий и на Западе-то всего две-три.Начали развивать в Центре новое направление – эндоскопической нейрохирургии. С помощью эндоскопа, не вскрывая полушария мозга, можно через узкое отверстие выполнить нужные манипуляции.Кстати, из врачебных парадоксов: известны многие примеры, когда после лечения болезней мозга у людей развивались особые способности – они становились известными учеными, чаще математиками. И это еще один повод сказать: даже в самых тяжелых случаях нельзя терять надежду.Никогда не сдавайтесь! – Сколько кровушки попили наши чиновники, – вспоминает Андрей Притыко, – пока мы бедствовали со строительством новой клиники! Но сейчас благодаря поддержке мэра, помощи Комитета здравоохранения Москвы, похоже, выруливаем на финишную прямую.Это будет суперсовременное строение, напоминающее два корабля, соединенных перешейком-атриумом, где в зимнем саду смогут гулять дети с родителями.Поликлиника, сеть диагностических служб, стационар одного дня, куда больной приходит, получает процедуры – и отправляется домой. Шесть современных операционных, 14 реанимационных коек, из них 5 – для новорожденных.– Но главное не в койках, – считает Притыко. – «Койкодень» – вчерашний день! В Далласе, скажем, три сотни коек обслуживают всю Америку. В новой клинике будет возможность оказывать самую эффективную помощь.[b]P.S.[/b] [i]В одну из недавних сентябрьских суббот Юрий Лужков вновь побывал на стройплощадке в Солнцеве, где уже поднялся над землей цоколь будущей клиники. Мэр поручил строителям возвести объект на полгода раньше – в 2003-м. И заверил, что, хотя иностранного кредита на больницу власти так и не дождались, на благое дело город средств не пожалеет.[/i]