Последний приют

[i]«Хоспис – не дом смерти.Это достойная жизнь до конца.Мы работаем с живыми людьми.Только они умирают раньше нас».[/i][b]Из заповедей Первого московского хосписа[/b].О конце жизни очень не хочется думать. И все же каждый себе желает: «если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой». А если не мгновенной она будет? Не так ужасна собственная кончина, как страшны долгие мучения, боль, беспомощность и унижение собственного достоинства. У меня на глазах умирали двое близких друзей, я знаю, что это такое. Лечащие врачи активно занимаются онкологическими больными, пока есть надежда на выздоровление, а как только становится ясно, что медицина бессильна... Больной и его близкие остаются один на один со своей бедой. Обезболивающих средств не допросишься. Участкового врача не дозовешься.Так было. Но в последние годы положение хоть и очень медленно, но начало меняться к лучшему. В России появилось около 50 хосписов. В Москве при активном участии правительства города их открыто уже пять, скоро откроется еще один.…Возле метро «Спортивная» на улице Доватора стоит двухэтажный особняк Первого московского хосписа. Оазис тишины и покоя. В центре – красивая часовня. Вокруг – большой сад. Сейчас его дорожки запорошены снегом, а летом он утопает в цветах и зелени. Входишь в здание и попадаешь в обстановку элитного дома отдыха, где каждый постоялец – очень близкий знакомый. Стены украшают замечательные картины художника Ильи Рубана, бескорыстно помогающего хоспису, выставка фотохудожников. Всюду цветы. В зимний сад первого этажа вывозят больных, чтобы они послушали пение птиц.Здесь все продумано и удобно обустроено для больных и их родственников. Кстати, родные могут посещать хоспис в любое время суток. О каждом больном известно все до мелочей – особенности характера, привычки, пристрастия.– Димочка, не терпи, как только боль почувствуешь, жми на звонок.– Ксения Павловна, солененького принести? Сейчас за селедочкой сбегаю.– Николай Иванович, погулять хотите? Поехали.Палаты в хосписе одно- , двух- и четырехместные. В каждой есть телевизор, душ, диванчик для отдыха родственников. Здесь больным разрешается держать домашних животных, курить и даже выпить, если очень хочется. Меню – по желанию. Домашняя чистота, уют и ухоженность чувствуется в любом помещении, в подборе каждого предметаобстановки.[b]Главный врач В. В. МИЛЛИОНЩИКОВА [/b]– один из активнейших организаторов хосписного движения в России, более десяти лет она возглавляет коллектив Первого московского хосписа.– Строилось здание по индивидуальному архитектурному проекту четыре года и с невероятными трудами, – рассказывает Вера Васильевна. – Как только были готовы первые помещения, мы организовали выездную службу помощи онкологическим больным, а через три года заработал стационар.[b]– Сколько человек может принять хоспис и сколько обслуживает на дому?[/b]– В стационар мы можем принять 30 больных. Под наблюдением же выездной службы находятся одновременно в среднем 160 пациентов и их семей. В состав службы входят врачи, медсестры, социальные работники, добровольные помощники, а также юрист и психолог. Они посещают пациентов и их семьи от одного до десяти раз в неделю, в зависимости от состояния больного.Конечно, больному лучше находиться среди родных и близких, но когда вынуждают семейные обстоятельства, когда невозможно купировать боль в домашних условиях, тогда мы помещаем его в стационар.[b]– Что необходимо для постановки на учет в ваш хоспис?[/b]– Пациент должен проживать в Центральном административном округе и иметь направление в хоспис от районного онколога, а также подробную выписку о заболевании из истории болезни.[b]– Вера Васильевна, если человек попадает в хоспис, это значит, что нет надежды выйти живым из его стен?[/b]– Ничего подобного. У нас некоторые пациенты наблюдаются годами. Одна больная лежала 12 раз. Саша Н., молодой врач-травматолог, поступил к нам в очень тяжелом состоянии, а через два месяца встал на ноги. Он ездил на велосипеде, ходил в театры и прожил у нас полноценной жизнью 2,5 года.Бывают и удивительные случаи. С запущенным раком молочной железы доставили к нам больную Елену М., филолога по профессии. Через полгода она снова стала ходить, а затем выписалась и лечилась в онкологическом диспансере. Это было семь лет назад. Она и теперь жива, здорова. Летом ездит на дачу и привозит нам свои овощи. Но будем честны, большинство больных к нам поступает в так называемой терминальной стадии. Они знают о своем диагнозе, ведь в хосписе это скрыть невозможно.[b]– Не лучше ли скрывать от больного страшную правду? Быть может, «ложь во спасение» поможет ему прожить дольше?[/b]– Нет. Именно правда часто помогает. Понимание правды освобождает от ненужных пут лжи, неопределенности, когда человек тратит много времени и сил, чтобы понять – кто лукавит. Он слышит, как рыдает жена за дверью, а к нему входит с растерянной улыбкой и с плохо скрываемой фальшью в голосе говорит о скором выздоровлении. Он хочет знать, что его ждет, но через стену лжи пробиться не может, оставаясь одиноким перед своими страхами. Именно правда способствует продлению жизни.Скажу больше. Глубокое заблуждение думать, что наши обреченные пациенты только о смерти и думают. Они живут, как и все мы. И даже еще ярче. Они уже поговорили о самом главном, отдали распоряжения близким. Они не строят грандиозных планов, не думают о хлебе насущном, денежных накоплениях и житейских мелочах. Они свободны, спокойны и радуются каждой минуте своей жизни. Это чувство приходит абсолютно ко всем.[b]– В последнее время в средствах массовой информации ведутся дискуссии об эвтаназии. Голландцы и бельгийцы за нее уже проголосовали, в Германии тоже все чаще раздаются голоса в поддержку последнего шприца. Да и в наших СМИ то и дело бросают «пробный шар» – а не узаконить ли в России смертельную инъекцию. Вера Васильевна, как вы относитесь к эвтаназии?[/b]– Резко отрицательно. Никто из безнадежно больных людей у нас никогда не просил об этом. У человека очень силен инстинкт жизни. Если его избавить от боли и страданий, обеспечить достойное существование до самого конца, на что в цивилизованном обществе каждый имеет право, он не будет желать скорой смерти. Если же больной просит: «Убейте меня», – это крик о помощи.[b]– Нужно ли родственникам платить за пациента в хосписе?[/b]– Пребывание у нас абсолютно бесплатное. Если кто-нибудь из персонала возьмет деньги, то сразу будет уволен.[b]– На чьи средства существует хоспис?[/b]– На 70% – за государственный счет, а на 30% – за счет благотворителей. Я бы очень хотела их назвать. Львиную долю средств дает РАО «ЕЭС России». Хлебокомбинат № 6 бесплатно поставляет хлеб. Нам помогают Московский завод электроприборов, ОАО «Плющиха», Москомархитектура, Сбербанк России, АО «Меримед», Фонд изучения наследия Столыпина. Частные лица присылают средства, кто сколько может. Один пенсионер ежемесячно переводит на наш счет 58 рублей.Без помощи благотворителей, правительства Москвы удержать кадры в хосписе вообще было бы невозможно. Ведь труд врачей, медсестер здесь очень тяжел и морально, и физически. Хрупкие девочки поднимают в день тяжестей до тонны. А сколько человеческой боли они пропускают через свои души! Смерть пациентов, к которым врачи, медсестры, нянечки привязываются как к родным, становится иногда причиной тяжелых депрессий. Это не проходит бесследно. Но, к сожалению, социальной помощи персоналу – путевок в санатории, бесплатного проезда, жилья – государством не предусмотрено.[b]– Вера Васильевна, сколько вообще должно быть хосписов?[/b]– По данным Всемирной организации здравоохранения, один хоспис может обеспечить потребность 400–600-тысячного населения. Вот и считайте…[b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]- В древние времена античный целитель Гиппократ, клятву которого повторяют наши будущие врачи, считал, что медицина не должна протягивать руки тем, кто уже побежден болезнью. Помощь безнадежным больным считалась оскорблением богов: врачу не пристало сомневаться в смертельном приговоре, вынесенном обитателями Олимпа. И только христианство принесло в Европу заботу о людях с тяжелыми недугами.- Первые хосписы появились на дорогах, по которым паломники шли к Святой земле, и стали приютом для уставших пилигримов. На протяжении многих веков монашеские ордены прилагали усилия к тому, чтобы в хосписах накормить алчущего, напоить жаждущего, облегчить телесную и душевную боль.- Первое употребление слова «хоспис» в применении к уходу за умирающими появилось лишь в XIX веке. В середине XX века хосписы получили широкое распространение в мире.- В 1994-м году при содействии правительства Москвы открылся Первый Московский хоспис.[/i]