Тыквенный латте, лавандовый раф

Девочка: просится в отпуск, где жарко, и ты ищешь к работе еще фрилансы. Женщина: продает иномарку и снимает тебе дом в Провансе. Беглецы делают перепосты этого стихотворения, капают горючей слезой. Вот это любовь — Женщина жертвует, продает, извивается ужом. Спасает. Апофеоз инфантилизма современных мужчин, к которому мы, конечно, шли последние десятилетия.

Наступили суровые времена, и стало понятно, что жители Facebook* и завсегдатаи барбершопов оказались самым слабым звеном. Наверное, поэтому часто они «забывают» перепостить последний фрагмент стихотворения, про бабушку, которая зовет внучка на коктейльную вечеринку, делать коктейли Молотова. «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» в современной интерпретации — спасти не мужа, но мальчика.

Мальчики... А как еще назвать очаровательных метросексуалов, сбежавших даже не с поля боя, а из теплых, уютных квартир, охваченных страхом призрачной перспективы стать защитником? Не хочу говорить пафосных слов: защитником Родины. Хотя бы — защитником своей семьи, жен и детей. Да, страх за свою жизнь — это базовый страх.

Но ведь, помимо животных инстинктов, должно быть понятие чести, ответственности? Дальше-то как жить, затаившись в хостеле где-нибудь в Закавказье? Гениальная Тэффи давным-давно написала свой рассказ «Ке фер?»** Как мама объяснит ребенку: вот папа уехал на неопределенное время. Сбежал. Потому что — испугался? Это чудовищная репутационная потеря — сесть на моноколесо и умчаться в голубую даль где-нибудь в Верхнем Ларсе, в то время как твоя семья осталась сидеть в пробке.

Фото: Pixabay

Это отвратительное предательство, оставить своих старых родителей без сыновней поддержки. Объяснения, конечно, всегда найдутся. Например, несогласие с режимом. Или — презрение к «этой стране» (которая, на минуточку, вырастила, вылечила, выучила). И, конечно, у этих бегунцов огромная обида. На тех, кто остался. Можно эту обиду понять — сегодня у большинства из них жизнь, как ни крути, поставлена на паузу.

В окружении доброжелательных или не очень грузин, киргизов и армян — тех самых, к которым они так презрительно когда-то относились в Москве, — проходит день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Время, вымаранное из жизни. Кто-то пьет красное вино в барах, кто-то шляется в поисках экзотического тыквенного латте. Или лавандового рафа. Кстати, «тыквенный латте, лавандовый раф» здорово ложится на мотив «славное море, священный Байкал». Вся основная жизнь происходит в соцсетях. Поиск единомышленников. Рефлексия. Тоска.

Можно перечитать книгу или пересмотреть экранизацию булгаковского «Бега», чтобы понять: ничего в нашей жизни не оригинально. И все эти страдания уже были — сто лет назад. Русские в Стамбуле. Тараканьи бега, пьянство, горечь чужбины.

Фер-то ке?

* — соцсеть признана в РФ экстремистской организацией

** — От фр. Que faire? — «Что делать?»

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции