Русское трезвое
Несколько раз в месяц поддают 33 процента (три года назад - 41 процент). При этом возросла доля граждан, которые заявляют, что совсем не употребляют алкоголь - с 24 до 33 процентов.
Честно говоря, я бы не особо обольщался. Во-первых, эти данные касаются в большей степени городских жителей: деревня даже не спивается, а уже практически спилась. Во-вторых, показатели ВЦИОМа стоит приподнять, как минимум, на четверть. Наши люди любят приуменьшать степень своей алкогольной зависимости. Скорее всего, те, кто говорят, что пьют по несколько раз в неделю, на самом деле, прикладываются каждый вечер. А если человек признается, что поддает несколько раз в месяц — ясное дело, что делает это, как минимум, каждую пятницу.
Но тем не менее новость все равно позитивная. Потому что три года назад люди обладали той же способностью льстить себе, и тем не менее показатели общественного алкоголизма были существенно выше. Да и опыт собственных наблюдений лишь подтверждает данные социологов: да, пить мы стали действительно меньше. Это видно невооруженным глазом.
Взять хотя бы наше журналистское сообщество. Я вроде не слишком стар, но очень хорошо помню те времена, когда на алкогольный призыв по любому поводу сбегалась вся редакция, а разбегалась лишь в том случае, если иссякал источник жидкости. Конечно, и тогда попадались человеческие экземпляры, которые раскланивались в разгар попойки, но делали это, преодолевая муки совести, и на них все смотрели с осуждением.
Потом был период, когда все обзавелись автомобилями, и даже если ты сегодня приехал на метро, всегда можно было соврать, что за рулем. Но теперь даже врать не обязательно. Вежливый отказ от возлияния рассматривается как естественное право человека и даже приветствуется, поскольку остальным больше достанется. Причем таких воздержавшихся все больше и больше. Редакционные пьянки вообще стали представлять ценность скорее как источник халявной жрачки, нежели алкоголя.
Трезвение масс заметно даже в публичном пространстве. В метро по пятницам стало гораздо меньше ползущих и блюющих. Гораздо малочисленней представлены на бульварах весенние пивососы. В новогоднюю ночь машин на улицах не намного меньше, чем в самую обыкновенную. Даже на стенах и заборах города вместо ярко окрашенной ненормативной лексики теперь сплошь гражданская лирика типа «Кури, бухай, рожай уродов!»
Чем объяснить столь разрушительные для ликеро-водочной промышленности явления?
По-моему, долгосрочные перемены — как суровые приговоры. Они происходят по совокупности.
Во-первых, все-таки возымел эффект ряд грамотных мер по усложнению доступа населения к алкоголю: рост цен на бухло, жесткие меры авиакомпаний против пассажирского пьянства по случаю аэрофобии, а главное - запрет на продажу крепких напитков в ночное время. «Сбегать за ещем» - эта форма продолжения банкета практически исчезла из нашего социального быта.
Во-вторых, безусловно, имеет место обычный инстинкт самосохранения. Русские люди всерьез испугались исчезнуть как вид. Не случайно, гражданская антиалкогольная риторика сегодня чаще всего имеет националистический оттенок.
В-третьих, серьезно изменились экономические реалии. Если раньше пьянство не особо мешало карьере, а иногда даже ей способствовало, то теперь чаще всего приходится выбирать — либо пить, либо достойно жить. Бухло стало инструментом расслоения общества на классы. Элита неумолимо становится безалкогольной или, на худой конец, малопьющей.
Ну, и наконец, все-таки неумолимо наступает время новой экономики. Все большее количество профессий требует высокоразвитого интеллекта, а не только грубой физической силы и примитивного таланта. Приходится беречь главное средство производства — мозг.
И вот что самое страшное. Люди, которые бросают пить, а особенно те, которые и не пили никогда — становятся носителями какого-то совсем другого культурного кода. Никакой тебе вселенской грусти, никакой загадочной русской души и порванной рубахи. Трезвые русские - обычные занудные европейцы, даже на немцев не тянут. Я и сам недавно не пил целых два месяца и начал замечать в себе странные изменения — не могу, например, читать Чехова, Достоевского, Гончарова, не говоря уж про Пелевина. Уже через десяток страниц во всем это видится не литература, а медицина, не культура, а комплексы наркотического типа личности. Неужели, так оно и есть?
Чтобы не отвечать на этот вопрос честно, я прервал сухой запой и начал снова умеренно выпивать. Несколько раз в месяц. Ну или типа того.
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции