Нобелевка для изгнанника

...Почти забытый сегодня писатель-эмигрант Марк Алданов много лет бился за то, чтобы в списке литературных номинантов на Нобелевскую премию фигурировали фамилии российских прозаиков и поэтов. Список первых выдвиженцев менялся: Алданов в 1923-м считал самыми значимыми фигурами литературного поля Бунина, Куприна и Мережковского, но живой классик Ромен Роллан поправил коллегу, и на утверждение полетела иная тройка — Бунин, Горький и Бальмонт. «Прокатили» всех. Но через десять лет, в 1933-м, из 27 участников «забега» и «русской тройки» Бунин — Мережковский — Горький члены Нобелевского комитета выбрали-таки Ивана Алексеевича. Телеграммой попросили уточнить, жена Бунина, Вера, так узнала о награждении, какова национальность лауреата? «Русский изгнанник», — уронил Бунин. Через день у еле сводившей концы с концами четы одной проблемой стало больше: у них не хватало на чаевые для курьеров, доставлявших поздравительные телеграммы...

Так за что удостоился писатель такой чести? Официальное определение Нобелевского комитета гласит, что писателя наградили за «строгое мастерство, с помощью которого он развивает традиции русской классической прозы». Шипели по этому поводу изрядно. Но до того ли было Бунину? Да нет. Он слишком сильно страдал в эмиграции. В брошенных им словах «Я хочу домой!» так много боли, затмившей все остальное... А когда отъезд стал возможным, ни сил, ни веры в то, что это нужно, уже не осталось.

Внутренняя драма писателя была глубока. Остальное было пылью — потому-то треть из 715 тысяч швейцарских франков он раздал нуждающимся, а их выстроилось в очередь немало, на часть широко попировал с такими же, как он, нищими эмигрантами, а потом, решив вдруг стать «умным», вложил остатки в дело, которое мигом прогорело, на чем была поставлена точка.

Как все это было... по-русски! И как по-русски безнадежно сообщал он в письмах — умер Бальмонт, умер Нилус... Но какая же боль стояла за этим... Он неведомым образом давал понять: оборвалась часть мира, ушел человек...Вот за это премию он и получил. За искренность и умение просто говорить о великом. Большинство исследователей полагают, что так была отмечена его пятитомная «Жизнь Арсеньева», написанная в 1929 году. Произведение, стоящее вне всех жанров, в котором просто описывалась «жизнь человеческая» — не более, причем жизнь без особых приключений, да и не вся даже, а лишь начальные два десятка лет — с первыми «любовями» и терзаниями, бытом, мыслями... Ничто не писал Бунин так трудно, как этот «простой» и великий роман. А доказывал он им лишь одно: самое ценное на земле — человек.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции