Коготь придет за тобой

Все же детство кончается несправедливо рано, но его окончания ждешь с той же неистовостью, с которой потом оплакиваешь его невозвратность.

Сейчас так идеализируют советское прошлое, что даже неловко писать о том, что далеко не все в нем было замечательным. Мне не повезло, и две мои смены в пионерском лагере были не слишком удачными. В первой нашим отрядом руководила разгульная вожатая Света.

Жаркая, как разогретая солнцем клубника, она явно томилась страстями, а потому старалась устроить нам «отбой» пораньше и отправиться на приключения куда-то в пампасы, но не далее здания столовой. Мы же в ее отсутствие творили невесть что. После этой смены я расширила словарный запас невероятными экстремумами матерной лингвистики. Папа-буровик был в шоке, но путевка на вторую смену, на море, была оплачена, и эксперимент решили продолжить.

Столкновение с действительностью ожидало меня уже вечером по прилету: во время освоения техники питья из фонтанчика я получила удар по голове, десна «села» на острый хоботок, из которого плескала вверх вода, и ее взметнувшиеся вверх струи окрасились алым. Вопрос стоял ребром: жить иль не жить. Братья Сердюки из Кривого Рога — лобастые, сбитые, похожие на прыгунов из книги «Волшебник Изумрудного города», ели меня поедом.

Наполеон Шабуранов, Максим и Серафим Ивановы (слева направо) мастерят модель катапульты в летнем детском лагере / Фото: Александр Кожохин, «Вечерняя Москва»

В чем была причина такого внимания, я не понимала. Сейчас не исключаю, что это могла быть и форма любви... Но тогда, доведенная до крайности их знаками внимания, я поняла, что на любую злую силу можно найти управу.

«Узким местом» Сердюков оказалась трусость. Они пали жертвой моего фантазийного «таланта»: каждый вечер после «отбоя» я зловещим шепотом рассказывала отряду ужастики, от которых кровь стыла в жилах и у меня самой.

Все скрипели зубами от страха, особенно Сердюки. И они перестали преследовать жалкую подражательницу Шахерезады, поскольку было обещано, что будет еще интереснее... Черные плавки и кровавая улитка-полуночница, кот-вампир и подкожные муравьи, синий зуб... Боже мой, что же способно выдавать сознание человека, прижатого к стенке! Побил всех, конечно, Железный коготь. Я обещала, что он может прийти после полнолуния. И он пришел за Сердюками, рвался к ним, царапая стекло. Братья взвыли, всюду включили свет... Роль Когтя отлично сыграла игла на длинной нитке, воткнутая в раму — придуманный не мной «лайфхак» лагерной жизни.

Как это было давно! Простите меня, ныне наверняка седовласые Сердюки. Вы научили меня многому. Какое это чудо — лагерь! А мой сын, дурак, не захотел. Но это у него генетическое...

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции