Человек — он хуже борщевика

Не помню, чтобы за последние годы какая-то еще проблема так объединяла людей, как борщевик и необходимость борьбы с ним. Теперь, правда, за поджог травы штрафуют, а так бы, думаю, дело кончилось факельными шествиями на манер Средневековья: запалить, испепелить, развеять ведьминское растение, чтобы и духу его не было.

Вот и у нас загомонил народ: пока за топоры. Сейчас-сейчас, вот поднимет слегка голову, так и пойдем его рубить-косить, а куда деваться, ведь все вдоль дороги в нем!

Вот и пошла я посмотреть на «засидку» борщевика, оценить, скажем так, масштаб бедствия. Но увидела там другую беду — похлеще. Мусор.

Горелые доски и какие-то остатки неведомого строительного хлама. Старый диван, игрушки, отслужившие свое плащи-куртки и даже очаровательные детские ползунки, втоптанные в грязь. Банки со старой и недоиспользованной краской и чем-то еще, дико вонючим, химическим… Какая-то обувь, одинокая босоножка со сверкающим «бриллиантом»… Словом, эти яркие и тусклые пятна, овеществленная летопись чужих жизней и быта, как-то вульгарно и бесстыже вывернутая наружу, заняла собой в результате две трети дороги. И я онемела…

Прощай, место променада, велосипедных прогулок, стариковского «моциона» перед сном. Эвересты образовались тут за неделю: кто-то был первым, кто-то пошел проторенной тропой, вот и превратилась дорога в помойку, благо место тихое и в стороне от людских глаз. Причем половину мусора можно было бы сжечь в садовых печах — деревяшки и бумагу, часть — по крайне мере — попытаться раздать тем, кому материально жить труднее, стекло — выбросить, но в положенное место, а не так…

Извести заразу самостоятельно можно, но это потребует усилий / Фото: Максим Аносов, «Вечерняя Москва»

Мы в СНТ за вывоз мусора платим немалые деньги. Народ отчасти стал сознательнее — что-то начал утилизировать «на дому», безвредное — сжигает в испепелляторах разных мастей, кто не хочет жечь — накупили садовых шредеров, готовят из древесного мусора отличную мульчу под кусты: получается и красиво, и для растений полезно. Словом, при всей остроте мусорной проблемы совместными усилиями пытаемся ее решать — даже местные мамочки перешли на биоразлагаемые памперсы для дочек и сыночков. Но теперь оборону держать придется не только от борщевика, но и от несанкционированной свалки, устроенной заезжими мерзавцами.

Зрелище дикое. Свалка вонючая. Борщевик — он, конечно, у нас беда номер один. Но он хоть и кажется гигантом-дикоросом, мозгов и совести не имеет, и вся его вина в том, что имеет он тягу к размножению и приносит кучу семян. Люди же, превращающие мир в помойку, хуже борщевика — у них тоже нет мозгов и совести, возможно, присутствует та же страсть к размножению, но свои пакости они творят вполне осознанно. Ведь не может же взрослый человек не понимать, что сваленное им «добро» теперь будет лежать тут вечно?

А на эти майские праздники под Подольском запустили агродрон. Он обработал гербицидом площади, пораженные борщевиком Сосновского. Это крутая новация. В Канаде примерно так обрабатывают леса от комаров или, как они говорят, москитов — вечером можно спокойно пить чай на крыльце, не боясь быть съеденным заживо комариным племенем. Чем надо обрабатывать тех, кто продолжает загаживать отходами своей паршивой деятельности окружающее пространство, я не знаю. Может, клеем каким, чтобы приклеивало к «месту преступления». Но я уверена абсолютно: люди борщевиковое племя победят. Дрон в помощь! Но тех, кто хуже борщевика, победить труднее. А погубить нас могут они, а не борщевики. Надо, чтобы они боялись это делать. Чтобы штрафы были неподъемные. Чтобы экологическая полиция работала — носилась, камеры ставила, не знаю. Иначе — труба нам.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции