Все мы тотально несчастливы, правда?

Блеск везде и всюду: на одежде, в интерьере, в постановочных снимках глянцевых обложек, на личных страничках в соцсетях… Жизнь удалась, а если что-то пошло не так, то изъяны надо скрывать! Ведь человек создан для счастья, как птица для полета.

Сейчас все не так. Мы прошли пик потребительской эйфории, а потом начали приходить в себя — постепенно и неотвратимо. Но не коварный ковид оказался тому виной. Он просто обнажил окончательно состояние, к которому мы шли последние годы. Это состояние тотального несчастья, повсеместного недовольства жизнью. «Я несчастен и горжусь этим», — транслируем мы друг другу, словно соревнуясь в трагичности.

У тебя обсессивно-компульсивное расстройство? Да ладно, а у меня зато муж — абьюзер! А у меня вообще биполярочка! А у меня анорексия и невыплаченная ипотека. А я работу потерял и новую никак не найду, а как ее найдешь, новую, когда такая депрессия давит? Нет сил подняться, только лежу и узоры на обоях разглядываю. Какая уж тут работа...

Невероятно модным стало обнажать язвы прошлого и расковыривать их на глазах у многочисленных зрителей. О сексуальных домогательствах многолетней давности вспоминают женщины; обиды на родителей из разряда «в четвертом классе меня поставили в угол» принимают масштабы вселенской трагедии, которую можно вылечить только психотерапией.

Мода на депрессию действительно периодически возникает / Фото: pexels.com/Andrea Piacquadio

Держать при себе комплексы и переживания просто бессмысленно. Да и жалко: такой богатый материал пропадает! На помощь приходит целый арсенал новых слов: мизогиния, триггер, гештальт, абьюз, газлайтинг, токсичность, буллинг, выгорание, травма… Это не считая многочисленных «психических» диагнозов! Даже анекдотец такой чудесный появился: «Тяжело жить с биполяркой! Легко!» Читаем в «Википедии» про биполярное расстройство и тут же ставим диагноз себе. А потом с гордостью объясняем: это у меня не характер плохой, это просто сейчас маниакальная фаза. Ну или депрессивная.

Мы чутко прислушиваемся к себе, находим с каким-то глубинным удовлетворением плохое, занозу, трещинку, язвочку. Начинаем тут же в лупу разглядывать, расковыривать, являть всему миру. Вот она, травма! Жалейте меня все.

Что ж, ничто не ново в этом мире. И мода на депрессию действительно периодически возникает. Особенно среди совсем молодых людей, которые и пороху-то, как говорится, не нюхали. Еще Гиппократ описывал настроение «черной желчи» — меланхолию. А в XIX веке продвинутая молодежь восхищалась Байроном и погружалась по уши в сплин. Позже, в начале ХХ века, Петербург захлестнула эпидемия самоубийств. Описывать подробнее запрещает закон. И уходили все молодые, глупые, разочарованные в жизни. По данным статистического отделения городской управы, в каждый месяц 1908–1910 годов происходило в среднем по 120 суицидальных случаев. «Две барышни пришли в ресторан, выпили ... [подставьте слово сами], умерли в страшных мучениях», — типичная заметка тогдашней ежедневной газеты.

На фоне той страшной моды сегодняшние сетевые страдания на широкую аудиторию — детский лепет. Пусть ставят себе диагнозы, пусть блистают современными словечками, закрывают гештальты и выгорают. Пройдет мода на уныние и сто пятьдесят оттенков серого. Все когда-нибудь пройдет…

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции