Зачем Россия помогает Италии

Почему мы помогаем итальянцам, оказавшимся, извините, такими разгильдяями? Цивилизованная европейская страна, член «Большой семерки»… И вдруг настоящая гуманитарная катастрофа! На данный момент около 64 тысяч заболевших коронавирусом, более шести тысяч (!) смертей, летальность — 9,5 процента, самая высокая в мире. Скажу больше: именно из Италии привезла вирус огромная часть наших заболевших. Выходит, Италия заразила Россию? Возможно, это так. И мы им помогаем. С чего бы?

Во-первых, такое ощущение, что мы прямо-таки аномально добрые. Точнее, сострадательные. Обычно человек (да и народ) приобретает это качество, пройдя через тяжелейшие испытания. Мы прошли. Мы знаем, что такое «трудно» и «плохо». Одна Великая Отечественная с ее 27 миллионами погибших чего стоит. А еще коллективизация, голод, лагеря. Пережив такое, народ учится понимать чужое горе.

Именно из Италии вирус привезла огромная часть наших заболевших / Фото: pixabay.com/ru

Во-вторых, как ни крути, Россия — это империя. И имеет настоящее имперское сознание. Именно оно заставляет нас протягивать руку помощи другим государствам. Во времена СССР мы помогали кубинцам, ангольцам, вьетнамцам, афганцам. Половине мира денег подбрасывали! Да, рассчитывая на лояльность, но, как позднее выяснилось, просчитались. Но так же поступали и США — империя-соперник. Штаты кормили даже сомалийцев, а те отстреливали их солдат. Имперское сознание народам дорого обходится.

В-третьих, я думаю, мы все еще пытаемся подружиться с Западом. Показать, какие мы щедрые и цивилизованные. Что мы способны исправлять даже чужие ошибки, даже те, из-за которых пострадали сами. Но сомневаюсь, что Запад наши широкие жесты оценит. Европа всегда испытывала к России лишь два чувства — страх и ненависть. Больших и сильных не любят. Или им подчиняются, или их опасаются как сильного соседа с ядерной бомбой.

Пандемия коронавируса рано или поздно закончится, «самоизолируется». Изменится ли мир после нее? Я очень хотел бы в это верить. Общая угроза, как известно, сближает. Заставляет понять, что наше, человечества, относительное благополучие — очень хрупкая вещь. И весь вопрос в том, что мы из этого понимания вынесем. Мы, «человеки», станем теснее сотрудничать или окончательно обособимся, пытаясь выжить в одиночку? Россия, похоже, склоняется к первому варианту. А вот к чему придут другие страны, когда пандемия закончится, — большой вопрос.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции