Академик Валентин Янин: Небеса смотрят за нами

[b]Одновременно она отмечает столетие своего основателя Артемия Арциховского, который в 1932 году начал систематические раскопки в центре Новгорода. Они и привели к грандиозному событию в исторической науке – находке первых берестяных грамот в 1951 году. Рухнула «китайская стена» между древней и нашей эпохами.[/b]Ученик и продолжатель Арциховского – Янин, ученый с мировым именем. Уже 55 лет он копает в городе на Волхове. Под его руководством собрание новгородских грамот на бересте выросло до 933 памятников. Добавим к ним открытия грамот в Старой Руссе, Торжке, Витебске, Смоленске, других городах – услышим тысячекратное эхо «Эврика!»[b]– Валентин Лаврентьевич, почему именно в Новгороде открыто так много грамот, а в Москве нашли только одну?[/b]– Пока (!) одну. Хотя Новгород по числу грамот уже никто не догонит. И совсем не потому, что там больше и дольше копают археологи. Причина в новгородском политическом строе. Он держал на добровольной привязи всех крупных землевладельцев, всех бояр, именитых людей. Они владели землями за 500 верст и далее – на Белом море, на Печоре... Приходилось постоянно гонять коней, отправлять по рекам струги, слать депеши – распоряжения старостам, ключникам. А в Новгород приходили письма приблизительно такого содержания: земля готова, нужны семена, распорядись, чтобы мы могли их взять... Прежде всего нужда заставляла писать деловые хозяйственные письма на бересте.[b]– Но ведь грамоты – не только деловые и хозяйственные документы?[/b]– Грамотность людей требовала своей реализации. Поэтому в грамотах есть все что угодно: любовная переписка, православные молитвы, языческие заговоры, шпаргалки школяров, долговые расписки, приглашения в гости, жалобы на обидчика... Живая речь! Мир человеческих отношений и страстей! Переписывались между собой не только знатные люди, но и ремесленники и крестьяне.[b]– Вы надеетесь встретить на бересте литературный шедевр вроде «Слова о полку Игореве»?[/b]– Почему нет? Мы уже встречали пространные цитаты из известных авторов древности. Из Кирилла Туровского, например, которого называли «вторым Златоустом». Как быстро разлеталась литература на грани XII и XIII веков! Туров – на юге Беларуссии, далеко от Новгорода, а грамота, между тем, написана уже лет через 20 после смерти Кирилла. Образность и эмоциональность всегда ценились. Поражает, например, своей картинностью заговор. Это страница, вырванная из берестяной книги. Здесь по краю видна прошивка. «Возмутилось море, и вышли из него семь жон простоволосых, окаянных видом своим...» Семь жон – это семь лихорадок. Заговор призывает демоноборцев и «ангелы летящи с небеси»: спасите от трясовицы! Как нужна была такая грамота в городе, окруженном комариными болотами, непролазными топями. А вот литературное развитие короткой сцены из Евангелия. О чем речь? Иосиф упрекает Марию, кричит на нее. Он только обручен с ней, а она беременна. Иосиф не ведает о непорочности зачатия. Новгородец дополнил эту сцену эмоциями – бранью за бесчестие и срамоту. Хотел придать тексту больше жизненной достоверности и убедительности.[b]– Сильно ли изменились за века взаимоотношения полов? Домашний уклад в Новгороде с его строгими ликами икон, вероятно, был ближе к «Домострою», чем к современному феминизму?[/b]– Совсем не обязательно. Посмотрите, как женщины распустились в XV веке. Знаменитая боярыня Борецкая Марфа Посадница вовсю командовала мужиками. Мы нашли грамоту того же века «Приказ к Семену от жены». Так и написано – «Приказ»! А далее: «Чтобы еси угомон доспел...» Супруга, очевидно, была в отъезде, и до нее дошел слух о каких-то проступках мужа. Она и требует, чтоб тот угомонился. И с иронией, почти издевательской, заключает: «Тебе кланяюсь». Чисто бытовые отношения. Где еще встретишь такие семейные пикировки-перебранки? В летописях? Нет! Только на бересте. В маленьких свитках коры и на ее обрывках прочитываешь характеры людей, их нравы и манеры. Лиричные письма запоминаются наизусть. «Я посылала к тебе трижды на этой неделе. Почему же ты ни разу не отозвался? Чувствую, что тебе не угодна. Если б была угодна, ты, сбежав от глаз людских, прибежал бы ко мне стремглав. А если надо мной будешь насмехаться, то Бог тебе судья и моя худость женская». Интим. Разве не трогательно? Грамоту нашли не в нынешнем году, а все равно помню ее слово в слово.[b]– А этот год поисков был успешным?[/b]– Сначала казалось, что впервые за все время раскопок вернемся в Москву с пустыми руками. В июне поливали дожди, больше воду вычерпывали и ждали, пока грязь подсохнет. Завидовали москвичам – без зонтов ходят. Потом нагрянула невыносимая жара. Старшеклассники, которые у нас работают, убежали на пляж. На раскопе царила безнадежность. И вдруг 6 августа, в День Бориса и Глеба, находим бересту с очень коротким текстом: «У Глебца 12 гривен...» Фантастическое совпадение! Небеса за нами смотрят... И с тех пор что ни день – новая грамота.[b]– Какую вы считаете самой интересной?[/b]– Ценность памятника определяется не числом слов. Сюжетные грамоты читать, конечно, увлекательно, но значимым для науки может быть простой список людей или мест. Праздник души, если вижу знакомое имя. Много уже у меня знакомцев, живших 600, 700... 900 лет назад. Будто родного, встретил Самсона Ивановича. Он упомянут в предпоследней из найденных грамот. Самсон Иванович – известное лицо. Летопись рассказывает, как в 1317 году он попал в плен «к московским разбойникам», как его отбили, как был он избран главой республики. Или встретился топоним Комель. Это название деревни, которая и сейчас существует как раз там, где железная дорога Петербург–Москва до недавних пор делала изгиб. Помните легенду: царь вел линию по линейке и обвел кончик пальца? Хочу порадовать жителей Комеля. С полным основанием они могут праздновать 700-летие своей деревни. Сезон был не очень богатым на находки, но мы вновь подошли к интереснейшим слоям, к самому грамотному XII веку! Будущий год – год больших надежд! [b]– Сколько же изучено новгородской земли?[/b]– Всего один процент площади, перспективной для раскопок. Давайте умножим 933 наличные грамоты на 100 процентов. Прикиньте, какое богатство попадет в руки будущих историков! Они составят адресную книгу древнего Новгорода, где перечислят всех его жильцов, укажут все казенные места, например, суды. В остатках одной усадьбы мы нашли много обрывков грамот судебного толка. Их рвали помельче, чтоб ненужные люди не читали. Вся жизнь средневекового города будет как на ладони, когда в берестяной «библиотеке» соберется 20–25 тысяч грамот. Это мой прогноз.[b]– Кто и когда придумал писать на бересте?[/b]– Изначально в Новгороде, как и в Западной Европе, писали на вощеных дощечках. В позапрошлом году мы нашли самую древнюю книгу славянского мира – деревянные листы-ковчежки с восковыми страницами. Ей около тысячи лет. Приблизительно в те же времена кто-то из умных новгородцев смекнул, что тем же инструментом – писалом – можно выводить буквы на внутренней стороне бересты. Только не нужно представлять картину так: захотел написать письмо – подбежал к березе, оторвал кусок бересты... Хотя, вероятно, бывало и так. Но, как правило, береста заготавливалась специально, ее вываривали в каком-то рассоле и продавали на торгу, как сейчас продают бумагу. Сопутствующим товаром были писала. Их носили с собой, как мы носим шариковые ручки. Таких древних орудий письма найдено около 300. Все еще впереди. Главное – чтобы новые русские не застраивали в обход закона заповедные земли. Против этого мы боремся. И власть должна быть принципиальной. Ведь речь идет о сохранении бесценного достояния России.