1975 – 2005

[b]20 января[/b][b][i]В этот день была поставлена точка в скандале вокруг гроссмейстера Виктора Корчного[/i]. [/b]В конце ноября 74-го Корчной проиграл претендентский матч Анатолию Карпову, но не смог смириться с поражением и в интервью югославскому агентству ТАНЮГ заявил: «В матче я не играл слабее противника. Остаюсь при своем убеждении, что по силе и таланту я не уступаю Карпову. Повторяю, его шахматный арсенал весьма беден. Не могу сказать, что моего противника ожидает блестящее будущее».Советские власти отреагировали на это интервью молниеносно и устроили Корчному на страницах газеты «Советский спорт» серьезную выволочку.Кроме этого, чуть ли не ежедневно Корчному стали звонить неизвестные люди, которые всячески его оскорбляли и грозили скорой расправой. Но Корчной испугался не этих угроз, а того, что отныне ему перекроют все пути не только на международную, но и на внутреннюю шахматную арену. В итоге он написал покаянное письмо в редакцию «Советского спорта», где «сожалел» о своем интервью, которое дал «в состоянии большого нервного напряжения после матча». Но этот ход не помог: наверху уже всерьез обиделись на гроссмейстера. Поэтому за публикацию письма Корчного главреду «Спорта» объявили выговор. Самого Корчного немедленно вызвали в Москву (гроссмейстер жил в Ленинграде). Но шахматист решил схитрить – срочно лег в клинику Военно-медицинской академии, сославшись на обострение язвы желудка. Трудно сказать, на что он надеялся, наверху были разгневаны настолько сильно, что подобные ухищрения могли только отсрочить наказание, но не отменить его. Вот почему, пролежав в клинике около двух недель, гроссмейстер все же вынужден был отправиться на ковер.В понедельник, 20 января, Корчной переступил порог кабинета зампреда Спорткомитета СССР, который курировал шахматы, В. Ивонина. Хозяин кабинета держал себя с гостем, как с предателем родины: был холоден и надменен. Громко, чтобы гость хорошо слышал каждое слово, он зачитал ему приказ по комитету. «За неправильное поведение», как было сформулировано в приказе, Корчному запретили в течение года выступать в международных соревнованиях за пределами страны и понизили гроссмейстерскую стипендию с 300 рублей до 200.[b]21 января[/b][b][i]Владимир Высоцкий и Марина Влади попали на прием к самому министру культуры СССР Петру Демичеву[/i]. [/b]Цель визита: добиться от министра разрешения на выпуск первого диска-гиганта Высоцкого. Дело в том, что в апреле 1974 года Высоцкий и Марина Влади напели на «Мелодии» два десятка песен под клятвенное обещание руководителей фирмы грамзаписи, что большая часть из этих произведений войдет в диск-гигант. Но с тех пор минуло уже больше полугода, а воз и ныне был там.Демичев принял супругов весьма радушно: усадил за стол и приказал секретарю принести для гостей чай и сушки (исконное угощение тех времен в начальственных кабинетах). Под этот чаек и полилась беседа, которая длилась около получаса.Говорили, естественно, об искусстве. Высоцкий как бы между делом стал сокрушаться о несчастливой судьбе спектакля Театра на Таганке «Живой»: дескать, в бытность министром культуры Екатерины Фурцевой ему никак не удавалось выйти в свет. Демичев спросил: «А кто играет Кузькина?» – «Золотухин», – ответил Высоцкий. «Это хороший актер», – улыбнулся в ответ министр и пообещал лично посодействовать в выпуске спектакля на сцену (солжет: спектакль будет разрешен только в конце 80-х, когда министром будет уже другой человек). Обманет Демичев ходоков и с диском-гигантом: скажет, что пластинка обязательно выйдет, однако свет увидит только очередной миньон.