Мужской взгляд. О практике теории относительности

[i]Жена – мужу:– Я на минуточку к соседке, а ты каждые полчаса помешивай щи.[/i][b]Чудовищное недоразумение: теория относительности досталась Эйнштейну. Скромный госслужащий, математик-любитель, физик без диплома, в школьные годы неисправимый троечник – а вот поди ж ты! И после этого кто-то еще смеет говорить о справедливости. Разве что о божьем промысле…[/b]Теорию относительности должна была изобрести-открыть дама! Национальность и возраст значения не имеют, важен лишь пол – женский! Ибо лишь женщина умеет управляться со временем, сознавая его пластичность и ту же относительность, заставляя его то нестись галопом, то ползти галапагосской черепахой, для которой каждый метр суши – подвиг.– Ты спускайся, прогрей машину, я буду через пять минут, – говорит жена.Я покорно отправляюсь, куда велено, прогреваю мотор, выкуриваю сигарету… другую, третью. Жены нет. Я понимаю, что попал, и выключаю двигатель, дабы не жечь понапрасну бензин и не засорять атмосферу продуктами его сгорания. И думаю: насколько хватит моего ангельского терпения? Супруга появляется через тридцать минут. Салон машины успевает выстудиться. На губах у меня свежая табачная горечь. Я демонстративно смотрю на часы.– Как холодно, – упрекает супруга.Нападение – безусловно, лучший способ обороны. Но в данном случае никакого лукавства тут нет. Потому что обороняться, то бишь нападать, имеет смысл тогда, когда чувствуешь за собой вину. А ее нет и в помине.– И дымно, – добавляет жена, морща нос.Я молчу. Я – муж многолетней выдержки, и потому мне отлично известно, когда лучше смолчать. Вы полагаете, я в этом не прав? Хорошо, давайте разбираться.Предположим, я проявлю оскорбительно настойчивый интерес, что тогда? Мне тут же объяснят, что была причина. Между прочим, уважительная. «Может быть, ты даже хочешь узнать, какая?» Голос у супруги такой, будто сейчас, на десятом году совместной жизни, у нее готовы открыться глаза – на меня, на такого мелочного, суетливого и ничтожного. И я уже почти чувствую себя таким убогим, жалким субъектом, я почти им являюсь…Отсюда вывод, подтверждающий на житейском уровне теорию относительности (увы) Альберта Эйнштейна: при определенных условиях пять минут для женщины равняются двадцати, и даже тридцати, и даже больше.Я молчу, креплюсь и все же не выдерживаю:– Просто завтра отведи себе на сборы не полчаса, а час.Такой глупости я от себя не ожидал. А ведь, казалось бы, опытный человек. И вот же – сморозил! Поменял шило на мыло. Предложил кошке блюдце сметаны. Час, полчаса... Это ничего не изменит. Все равно в итоге не хватит десяти минут. Это проверено, и почему так получается – тайна, над которой бьются и которую не могут разгадать лучшие умы человечества.Я к таковым не отношусь, однако кое-какие наукообразные соображения у меня имеются. Я подозреваю, и подозреваю не без оснований, что при таком раскладе у женщин тормозится жизненный ритм: становятся медленней движения, ленивей мысли, можно посидеть перед трюмо и перебрать не половину, а весь косметический запас, примерить имеющуюся бижутерию и помечтать о неимеющихся бриллиантах.Причем, что характерно, и это важно: результат этих размышлений и примерок будет одинаковым, ну, что касается выбранной помады, тонального крема и прочего. Тогда, спрашивается, какой смысл в этой получасовой форе? Верно, никакого смысла нет.Отсюда вывод, служащий еще одним доказательством теории относительности (к сожалению) Эйнштейна: при благоприятных условиях время для женщины теряет скорость, емкость и где-то даже вязкость. Что, замечу, весьма благотворно сказывается на женской психике.Но не на мужской! Да, нам, мужикам, тяжело. А что делать? Когда ничего не поделаешь? К чему беситься и скрежетать зубами? Это же закон природы, против него не попрешь. Как ни посмотри, а лучше смириться и ждать – пять минут, даже если они окажутся двадцатью, и час вместо получаса. Время подвластно женщинам, они им распоряжаются с милой непосредственностью гениев, и нам – мужьям, отцам, сыновьям и братьям – это следует принять. И ждать. Всю жизнь! Потому что другого выхода нет.Кстати, какая чудовищная несправедливость: закон всемирного тяготения достался Ньютону…