Брызги дайкири

Таня имела много достоинств, но шутить не умела. Руки у Паши мигом стали мокрыми.  

… Белая яхта, чуть качнувшись, отчалила в сторону безбрежной лазури океана. Он поцеловал густой локон шоколадного цвета и изумительная брюнетка, лежащая на его правой руке, чуть повернула голову. «Как хорошо, милый!» На левой руке – она даже слегка затекла – лежала аппетитная блондинка. «Хочешь дайкири, котик?» Паша молча кивнул, растворяясь в йодистом запахе волн и пряных духах красавиц. Черт его знает, что это за фигня такая, дайкири, но он точно помнил из литературы, что в самые радостные моменты жизни его принято хотеть.

Телефон с предательским стуком выпал из мокрой руки и упал на пол. Заседание кончилось.

- Северцев, останьтесь!

Шеф сидел, мрачно глядя в сторону.

- Вы понимаете, Северцев, что смс на заседании читают только бандерлоги? Вы понимаете, что это неприлично, а? Идет обсуждение важнейшего заказа от оборонки, а вы…

Паша опустил голову.

- Простите, Алексей Епифанович. Виноват.

- Ну что вам такого могли написать, что нельзя отложить на потом?

Паша вздохнул. Врать он не умел и не любил.

- Да жена на дачу поехала, с сыном и с тещей. Мы договорились, что в конце участка разобьем грядки, кризис же. Ну вот, она копнула, а там – нефть. Фонтанчиком. Ну вот я и…

Алексей Епифанович разразился громовым хохотом:

- Вы, Северцев, простите, из сумасшедшего дома когда сбежали? Какая нефть – в Подмосковье?

- Под Кубинкой, - обиженно засопел Паша. – На даче у нас. Пока – маленьким фонтанчиком. И вы… Эта… Не кричите на меня, вот!

- Ну хорошо, хорошо. Идите пока, Северцев. Можете отдохнуть. Только вы, голубчик, не говорите пока никому, хорошо?

Оставшись в одиночестве, Алексей Епифанович плеснул себе виски.

Дворец из чистого мрамора был белым, как сахар. Он сидел в кресле и отгадывал кроссворды, заполняя клеточки ручкой, отнятой у экс-губернатора Сахалина Хорошавина. В небе парил орел.

Очнувшись, Алексей Епифанович набрал номер профессора Гузкина. Он двадцать лет отработал в Губкинском институте и насчет черного золота точно должен был быть в курсе. После приветствий Алексей Епифанович кашлянул:

- А скажи-ка мне, друг мой Петр Иваныч, а есть ли у нас в Подмосковье нефть?  

- Нефть? Конечно! – бодро пропищал Петр Иваныч в трубку. – Я грант на исследования два года отрабатываю. Роем пока под Павловым Посадом. Пока пусто. Но ресурсы углеводородов Подмосковья и других сопредельных с ним областей, то бишь московской синеклизы, оцениваются на высоком уровне. Это как минимум 300 миллионов тонн нефтяного эквивалента.  

В горле у Алексея Епифановича отчего-то пересохло.

- Скажите, батенька, а не может бы оказаться нефти под Кубинкой?

- Почему не может? – кричал дурниной Петр Иванович. – Я же вам говорю, в осадочных породах московской синеклизы пренепременно должна быть нефть! И хотя принято считать, что она залегает тут на достаточных глубинах, я не исключаю, что в результате тектонических подвижек земной коры и смещения оси вращения планеты черное золото могло сместиться ближе к поверхности. И потом, военные всегда знают, что да где. Ты думаешь, зря там полигон, а? Кстати, район богат еще фосфатами и железосодержащими рудами…

Алексей Епифанович отвязался от Гузкина только после того, как признал, что в одном из садовых товариществ забила струей нефть. Пообещав никому не говорить, Гузкин повесил трубку и тут же набрал секретный номер большого начальника из «оборонки», который уже лет десять обеспечивал его лучшими грантами.

- Разрешите доложить, товариш генерал! – запищал Гузкин, услышав знакомый раскатистый бас. – Нефть обнаружена!

- Где? – рявкнула трубка.

Гузкин перевел дух.

- Сразу не скажу. В разработке участок. Приватизированный! Шесть соток. Вам самим не найти. Но нефть бьет как из брандспойта! Вы меня поймите правильно. Сам не молод, бабка моя болеет, дети-внуки. Два года назад Роснефть была готова заплатить за исследования 5 миллионов! Это известный факт. А я вам - результат.

…Все разработки по поискам подмосковной нефти лежали на столе у генерала через 15 минут. Нацепив очки, он читал: «Углеводородные ресурсы Подмосковья оцениваются специалистами… до 2 миллиардов тонн… Эксперты из Департамента природопользования утверждают, что разведывательные операции нецелесообразны – глубина возможного залегания слишком велика, 2 или 3 километра…»

- Ха! – генерал отложил папку. - Ясно. Просто не хотят пускать в долю.

Мимо прижизненного бюста первооткрывателя шли сытые и радостные пионеры. Плывут пароходы – привет генералу! Летят самолеты – привет генералу! Скупая слеза умиления поползла по генеральской щеке. И…

И он набрал номер академика Пупшева.

- Васильсаныч, дорогой. А скажи-ка мне, мил человек. Тут вроде как месторожденьице раскопали… Н-да, нефтяное… Ниагарой течет… Да, нефть жирная, как сало. Ага. Скажи, ты вот делал как-то доклад «Геологическое строение и перспективы нефтегазоносности Московской синеклизы». Ты экономически как перспективы нашего региона оценивал?

- В свои 98 лет я мог ошибиться, конечно, но не больше, чем на пару триллионов, - запел сверчком Пупшев. – Не менее полутора триллионов, дорогой мой. Московская синеклиза, чтобы ты знал, это крупнейшая в центральной части Восточно-Европейской платформы площадью более миллиона квадратных километров. По моим данным, запасы углеводородов в нашей синеклизе огромны, для добычи доступно не менее 500 миллионов тонн, что на 100 миллионов тонн больше добычи на всей территории России за год…

Через полчаса с Кубинского аэродрома взмыли в воздух 15 истребителей. Район был поставлен на особое положение.

… Яхта вышла в открытое Черное море. Блондинка на левой руке сладко сопела. Где-тов глубине сознания зазвонил телефон, спугнув сонного белого баклана, сидевшего на корме.

- Господин Северцев? – вежливый голос в трубке показался Паше знакомым.

- Д-д-да, - выдохнул Паша абоненту с закодированным номером.  

- За сколько вы готовы продать вашу дачу?

- Я не про-д-даю. Мы т-толькко каччельки к-упили с-с-ынну. А ввы эт-т-о ккто?

- Прижжет время, узнаете, - очень вежливо сказал очень вежливый человек. Наша цена – пять миллионов долларов.

- Я… я н-не продаю и не п-п-родаюсь! Шельф – м-м-мой!  

Яхта под ногами зашаталась и его отбросило к рубке. Там почему-то сидела экспедитор Марина Ивановна. Пашу слегка тошнило. Он посмотрел в википедии, что такое дайкири, хотя нализался в буфете простой водкой.

Где-то за стеной взвыла сирена. Небо над Москвой разрезали Су-27. Танковое подразделение в Кубинке взяло садовый кооператив «Ромашка» в кольцо. На Рублевке началась истерика. Рубль попер вверх. Доллар рухнул. Президент позвонил в Америку. Обама – в Германию. В Саудовской Аравии чуть не покончил с собой какой-то шейх…

Паша потыкал в телефон:

- Таааня! Я не отдам им дачу! Закрой калитку из-нут-ри на замок, поняла? На-вес-ной! Нефть пошла? Т-там бидоны есть, в подвале…

- Хорошо, котик, - промяукала Таня. – Закрою. Мы с мамой тут копаем. Кстати, насчет фонтанчика: представляешь, соседи говорят, что еще при строительстве нашего кооператива сюда свезли помойку. Я черную пленку за землю бросила, и гудрон на солнышке-то – прямо вскипел! Приезжай пораньше, милый, столько мусора еще вывозить…

Яхта вильнула бедром и дала резкий крен вправо. Падая с ее белоснежного борта, он успел увидеть лицо экспедитора Марины Ивановны: оно выражало недоумение. Будто она никогда не видела, как рушатся мечты…

Р.S.

В каждой шутке, как известно, всегда есть доля… шутки. В основе фельетона – реальные факты, случившиеся в подмосковном садовом товариществе, подкрепленные многочисленными источниками интернета и данными геологоразведки, ведущейся в регионе с 1944 года.