Консерватория трещит по швам

[b]Большому залу консерватории – 105 лет. Теперь в нем устраивают не только концерты, но и консилиумы: ломают головы, сколько еще простоит старинное здание, что делать с выявленными аварийными зонами. И главное – как начать реконструкцию, если к уникальному сооружению боязно прикоснуться?[/b]Состояние памятника культуры давно вызывало опасения. Однажды на давнишнем советском совещании, где член Политбюро Жданов распекал классиков мировой музыки Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна за формализм, директор консерватории композитор Шебалин вдруг заговорил о насущном – в главном музыкальном заведении страны крыша течет! После этого мало что изменилось.Капремонт был в 1968 году, потом только дыры латали. Укрепляли конструктивные элементы, но в результате увеличивали нагрузки на фундаменты, стоящие на насыпных грунтах. Один ремонт шел за другим, но как-то беспорядочно – в архивах даже не хранили чертежей предыдущих работ. Время летело. Вот кончится концертный сезон, тогда можно начать капремонт… Вот пройдет Международный конкурс имени Чайковского… Но денег на капитальное оздоровление все не давали.Подоспело еще одно оправдание. Построят Московский дом музыки у Красных Холмов – будет куда перенести концерты. Построили. Однако музыкантов туда не очень тянет. Вокалисты сетуют: голос «не пробивает зал». Акустику в Доме музыки доводили с помощью электроники, но достойным конкурентом консерватории он пока не стал.Если сам Большой зал перестал быть национальным достоянием, говорят исполнители, то достояние – звук в нем! Хотя акустика от скоротечных ремонтов кое-где в зале пострадала, но все равно остается уникальной. Под потолком слышно – как в первом ряду. Недаром приезжали в Москву иностранные оркестры, чтобы записаться здесь в ночные часы.А был еще и пожар 2003 года. Ему присвоили пятую, высшую, категорию сложности. Сначала вспыхнули учебные классы, потом огонь захватил Малый зал. 40 пожарных расчетов справились с несчастьем, но ущерб был огромен. С названной причиной пожара – замыкание в старой электропроводке – спорить не будем, но здесь только начни что-либо сваривать или сверлить – от первой искры возгорится пламя! Восстановление корпуса дорого обошлось, но последние проверки показали, что несущие конструкции стены и колонны начали активно деформироваться и в Большом зале. Теперь там есть ряды, куда билеты из-за аварийной ситуации не продаются. Раньше при аншлагах публика сидела на ступенях, сейчас – ни-ни.Словом, от реконструкции никуда не денешься. Но как найти «окно» для капитальных работ? Концертные контракты уже заключены. В этом году 100 лет со дня рождения Шостаковича, а где его отмечать, как не в консерватории? Ректорату не позавидуешь.Своих студентов куда-то можно пристроить, а что делать с иностранными, за обучение которых заплачено? Здесь, конечно, мечтают о поэтапных работах, волновым способом, чтобы всех не выселять. Но реально ли это? Даже в Большом зале концерты и репетиции занимают 80–90 процентов времени, а занятия со студентами – 10–20 процентов. В Малом зале – наоборот. Свертывать учебный процесс? Выход придется найти, но задача сложнейшая. Есть масса и других проблем.Как поступить, например, с великолепным органом работы знаменитого мастера Аристида Кавайе-Колля – демонтировать или зачехлить? В залах и аудиториях еще пять органов, на которых музицируют студенты. Куда девать дорогие рояли, редчайшие инструменты, сотни тысяч экземпляров нот и книг, автографы великих музыкантов, древние манускрипты? В консерватории все мемориальное. Лифт, например, у Малого зала называют «шаляпинским». Его старую кабину умоляют не выбрасывать. В спецложе есть старые вишневые дорожки, которые надо бы сохранить, а не менять. По легенде, они подарены Николаем II.Интересная история со старой вентиляцией. Когда фирма «Сименс» выяснила, что это ее детище рубежа XIX–XX веков сохранилось, то предложила бесплатно установить в консерватории новейшую систему кондиционирования взамен на некоторые механизмы технического раритета. Им отвели место в музее. А винт с лопастями от прежней вентиляции красуется в вестибюле Большого зала.Ревниво относятся к храму музыки профессора и педагоги, некоторым из них за 70 и за 80. Живут они по соседству, и ехать куда-то на работу через город их не заставишь. Невозможно не войти в положение старых заслуженных людей, понять их переживания.В общем, ситуация запутанная, столкновение интересов – невероятное. Здесь говорят: давайте в первую очередь создадим резерв площадей, чтобы не переезжать куда-то далеко. Пусть город поможет.Много было разговоров о музыкальном квартале на Большой Никитской, но конкретного воплощения они не получили. Даже те здания рядом с консерваторией, которые были переданы ей, не используются, поскольку нуждаются в ремонте или заняты другими организациями. Здесь тоже надеются на помощь городских властей в отселении захватчиков, в получении необходимых площадей, в проведении безотлагательной и масштабной реконструкции.Хотя консерватория – федеральный объект, московское правительство не может оставить ее без помощи. Юрий Лужков в последнее время дважды побывал здесь. Сначала сам внимательно осмотрел все консерваторские владения, потом приехал вновь со всей своей командой. Первый заместитель мэра, руководитель стройкомплекса города Владимир Ресин прямо заявил: «Да, мы беремся за эту работу!» Очевидно, московское правительство не боится заскорузлого правила «инициатива наказуема», недоброжелательных нападок, как при восстановлении Манежа или достройке Царицынского дворца.Решено: Большой зал консерватории будет реконструирован при сохранении его первоначального интерьера с портретами композиторов, его удивительной акустики, будут преобразованы другие залы и помещения, более комфортными и просторными станут кулисы.Моспроект-4 сейчас готовит свои проектные предложения. О деталях говорить рано. Но уже точно известно, что у консерватории будет свой Оперный театр. До сих пор оперы идут в Большом зале в концертном исполнении. Когда дают «Евгения Онегина», в сцене бала в доме Лариных артисты танцуют между рядами, среди зрителей.Сейчас в консерватории три концертных зала – Большой (1737 мест), Малый (436 мест), Рахманиновский (252 места). К ним добавят еще два новых зала на 205 и 500 зрителей. Построят подземный паркинг на 110 машин в стороне от зданий и памятника Чайковскому, под проезжей частью улицы.Словом, есть реальное намерение реконструировать старое здание знаменитой консерватории без ощутимых потерь. Будем надеяться – так оно и будет.