Законы Хеопса-Ресина

[i]У меня есть визитная карточка Владимира Ресина. На ней – только ФИО и должность, никаких званий. Представляете, какую надо было бы делать визитку, чтобы только перечислить: академик 5 международных и российских академий, действительный член 15 специальных академий, доктор экономических наук, профессор, член десятка творческих союзов и международных сообществ и т. д., и т. п.? Он и награды свои многочисленные не надевает. Долго носил на пиджаке только одну – бронзовую медаль ВДНХ СССР. Первую в жизни.[/i][b]Как молоды мы были[/b]– Я хочу подарить тебе книжку, – Ресин достал альбом «Дороги московского строителя». – Давай посмотрим...– Вот я пионер с красным галстуком, – листая, рассказывает Владимир Иосифович. – А это вместе со старшим братом.[b]– Вы ведь родились в Минске? Под фашистов не попали?[/b]– Нет, тогда мы уже жили в Москве, а в 41-м эвакуировались с мамой в Сибирь. Помню, как мы голодали, как я плакал и просил есть и брат отдавал мне свой кусок хлеба. Бабушку с дедушкой немцы расстреляли в гетто. Меня и назвали в честь деда, а моего единственного внука назвали уже в мою честь... Вот фото мамы с папой.[b]– Ваш отец Иосиф Ресин был репрессирован?[/b]– Да, я гордился отцом, который вышел из минского застенка НКВД и не сломался. Он всегда был для меня героем, примером...– Это я на Крайнем Севере, ([i]листаем дальше[/i]), в Апатитах на Кольском полуострове. А это уже начальником московского бурового участка.[b]– Как в Москве оказались?[/b]– Семью перевели сюда после освобождения отца. Тогда же получили первую отдельную квартиру. Правда, сами превратили ее в коммунальную. Управделами главка, в котором работал отец, ютился в подвале, и отец позвал его жить к нам.А с его сыном Семой мы вместе учились в школе и по очереди топили печку в доме. Знаете популярного актера Семена Фараду? Это он и есть. Как он делал «студента кулинарного техникума» – зал лежал! Если бы его не зажимали в свое время, сейчас у нас был бы российский Луи де Фюнес.[b]– А школьником каким были?[/b]– Честно говоря, хулиганистым, уроки прогуливал, дрался, так что матери доставалось. В классах тогда учились раздельно мальчики и девочки. Из первой школы меня исключили за поведение после того, как я портфелем запустил в учительницу. Может, и к счастью, что исключили, потому что учителя второй школы – №277 – привили мне любовь к знаниям. А после окончания пошел учиться в Горный институт.Вот здесь на снимке я уже студент первого курса. А это мы с женой Мартой. ([i]На снимке красивая девушка с темно-русой косой улыбается молодому человеку[/i].)[b]– Как вы познакомились?[/b]– Мы вместе в институте учились. Счастливые были годы! Мы с приятелями могли протанцевать всю ночь на вечеринке, а утром бежать на лекции. Но при этом экзамены сдавал на «отлично». В какой-то степени я стал тем, кто я есть, благодаря Марте. Кстати, мы поженились в марте и через два года будем отмечать 50-летие совместной жизни, вот так! Нашим первым семейным домом стала комната в общежитии в маленьком украинском городке Ватутине... Как-то мы с Мартой, сидя у камина на даче, вспомнили эту комнатенку – и подумали, что хотя тогда было много хорошего, – молодость есть молодость, но насколько дома, которые мы строим сейчас, не похожи на прежние! Коммуналки советской эпохи, бараки с их общими кухнями, бедностью, – все это у нас на глазах уходит в прошлое. И я рад, что лично этому способствую.[b]Комфорт надо заработать– А свой первый объект в Москве помните?[/b]– Конечно, это была Люберецкая станция аэрации. Между прочим, крупнейшее даже по сегодняшним меркам инженерное сооружение.Помню, гордился, что строю станцию с такими поистине космическими масштабами и думал: инопланетяне могли бы увидеть наши каналы, как астронавты видят каналы на Марсе. Перекладывал подземные коммуникации Нового Арбата. Мало кто знает, что там под землей проходит широкий проезд длиной в километр – фактически еще один Арбат! По этой скрытой от глаз улице могут проехать в два ряда грузовики.А это – видишь? – с Ельциным в Кремле, потом с Путиным. С Владимиром Владимировичем я знаком много лет, ездили с ним на зимние Олимпийские игры в Норвегию, часто общались по разным вопросам еще когда он работал у Анатолия Собчака. Кремль тоже делали. Вот Манеж, который мы восстановили после пожара. Вот Иверские ворота... Вот синагогу открывали. А это с муфтием на открытии мечети... Но самая дорогая мне стройка – храм Христа Спасителя.[b]– А что такое комфорт с вашей точки зрения?[/b]– Это когда человек обеспечен жилой площадью, как в Европе – от 40 до 70 «квадратов» на каждого, а у москвичей пока – 21. Хотя жилье, которое мы строим сегодня, лучше зарубежного, уж поверьте мне. Но еще для комфорта надо, чтобы рядом с твоим домом не дымил завод и не приходилось тратить массу времени, чтобы добраться до работы, сделать покупки или сходить в кино. И надо создать человеку такие условия, чтобы он мог сам на этот комфорт заработать. Так считает наш мэр Юрий Михайлович Лужков – это и моя точка зрения.[b]– А вы всегда, как говорят, входите в кабинет мэра со своей точкой зрения, а выходите – с его?[/b]– Всегда! Это закон командной работы. Можно дискутировать, предлагать свои пути, как бывает на заседаниях правительства, на градостроительном совете, во время субботних объездов. Но окончательное решение принимает один человек, и это правильно. Это простой и понятный принцип. Это – закон. Хотя мне, как и Юрию Михайловичу, всегда по душе работать в окружении сильных. Не только сверху, но и снизу.[b]– Вы – строгий руководитель?[/b]– Конечно, нельзя давать подчиненным расслабляться. А как иначе? Недаром Юрий Михайлович Лужков в своей книжке «Российские законы Паркинсона» вывел шутливый «закон Хеопса-Ресина»: «Ничего никогда не строилось в срок и в рамках сметы».[b]В чем оно, счастье?[/b]– Но если серьезно – я такой закон исповедую: поступай с людьми так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой. На дочь и внука тоже старался никогда не давить. Вот на снимке мой Вовка в Кантемировской дивизии после принятия присяги. Там, где он учился, была военная кафедра.[b]– Сколько лет внуку?[/b]– 23 года. Учится в аспирантуре, окончил Государственный институт информатики. Думаю, самое главное, чтобы знания, которые он приобрел, воспитание, физическая подготовка помогли ему сделать то, что недоделали его родители, его дедушка с бабушкой.[b]– А что, есть ощущение, что что-то недоделали?[/b]– Ну, а как же! Жизнь идет вперед, и нами многое сделано, но не все. Я хотел бы, чтоб он был одним из продолжателей нашего дела. Он хороший, интеллигентный парень.[b]– Так в чем оно, счастье «главного прораба Москвы»?[/b]– Посмотрите в окно, вот лучший в мире город, который я строил и строю... ([i]говорит буднично так, без пафосных интонаций[/i].)[b]– Это – о работе. А если о жизни…[/b]– Однажды в клубе ученая обезьяна вытащила мне билетик «на счастье» со строками любимого есенинского стихотворения:[i]Счастлив тем, что целовал я женщин,Мял цветы, валялся на траве,И зверье, как братьев наших меньших,Никогда не бил по голове.[/i]– Люби жизнь во всех ее проявлениях, – подвел черту Ресин, – и она отплатит тебе тем же.