Страшное лицо политической психиатрии

[b]«То, что Йован Рашкович и Радован Караджич (основатели сербских националистических партий в Хорватии и Боснии) по профессии психиатры, — случайное стечение обстоятельств,» — сказал в своем интервью Воислав Станимирович, лидер сербского меньшинства в Восточной Хорватии и...тоже психиатр.[/b][i]Журналист, который брал у него интервью, — один из многих людей, которые заметили эту странную закономерность: что ни лидер, то психиатр. Если бы все трое упомянутых политиков были, скажем, экономистами, юристами или кем-то в этом роде, никто бы не придал этому значения, но вот психиатры... Удивляет тот факт, пишет польский еженедельник «Впрост», что все трое профессионально занимаются такой тонкой материей, как человеческий разум. Рапорт Комитета по правам человека «Роль психиатрии в формировании насилия», где приводится немало примеров нарушения прав человека со стороны психиатрии, позволяет увидеть «случайное стечение обстоятельств» в несколько ином свете.В традиционном образе дружелюбного психиатра, покуривающего трубку и мудро кивающего головой, в то время как его пациент лежит на диване и рассказывает ему историю своей жизни, не больше правды, чем в наркотическом видении.[/i]Психиатрия считается наукой, которая должна оказывать людям помощь. Психиатры работают в судах, занимаются преступниками, с которыми трудно общаться, участвуют в разработке программ по борьбе с наркотиками. Они также частые гости на радио и телевидении, где принимают участие в передачах, посвященных вопросам семьи и воспитания детей. Внешне они вроде бы респектабельны и рассудительны. Немногим известно, что среди врачей у психиатров наибольший процент самоубийц и наркоманов. Более 10 процентов психиатров признаются в том, что они используют своих пациентов в сексуальных целях. По данным исследования, которые проводило Американское объединение психиатров, две трети врачей этой специальности имеют тяжелые психические травмы.В 1990 году сербский психиатр Йован Рашкович основал в хорватском местечке Шибеник Демократическую партию сербов в Хорватии. Его рабочий кабинет становится местом регулярных встреч членов партии. Политическая деятельность настолько захватила Рашковича, что вскоре он вынужден был отказаться от лечебной практики. Стоит припомнить, что первые лидеры партии — Йован Опачич, Милан Мартич, Душан Зелембаба, Марко Добриевич — были пациентами Рашковича. Психиатр не стесняясь использовал своих пациентов в собственных политических целях, делал их марионетками.В 1991 году в одном из интервью психиатр Борис Змиянович сказал о своем коллеге Йоване Рашковиче: «Он чрезвычайно талантливый человек, но свои способности направляет исключительно на то, чтобы властвовать над другими, манипулировать ими и унижать их, а также для того, чтобы вызывать массовую истерию, ненависть и насилие».Рашкович в своей книге «Сумасшедшая страна» проводит психологический анализ основных народов Югославии в том роде, как это делал Гитлер в «Майн кампф». С успехом проведя этнические чистки в Восточной Хорватии, он переехал в Боснию, где проделал то же самое. В 1991 году он привлек к партийной работе своего ученика — психиатра Радована Караджича. Выбор Рашковича не был случаен — одним из тогдашних пациентов Караджича был сербский президент Слободан Милошевич.Вскоре началась массовая депортация хорватов и мусульман из Боснии.В январе 1992 года Рашкович, выступая по государственному телевидению, публично признал свою ответственность за то, что произошло в Боснии и Герцеговине. Он сказал: «Если бы я не вызвал психического напряжения, у сербов ничего бы не случилось. Вместе со своей партией я разжег костер сербского национализма».Шесть месяцев спустя Рашкович умер от сердечного приступа. К сожалению, его политика этнических чисток не умерла вместе с ним. Ее продолжателями стали Караджич и Милошевич.Сенад Авдич, боснийский писатель и журналист, так охарактеризовал Караджича: «Из боснийских противоречий он создал собственный мир, мир, полный ненависти и недоверия, болезненный мир, который не заслуживает того, чтобы в нем жили люди. Это мир оружия и насилия. Вкладывая оружие в руки своих приверженцев, он изменил ментальность не только сербов, но и всех тех, кто имел несчастье жить в республике».Наиболее нетерпим Рашкович был к боснийским мусульманам. Во время заседания парламента в октябре 1992 года он заявил: «Мусульмане в Боснии и Герцеговине исчезнут с лица земли». Спустя два года в рапорте американского госдепартамента было отмечено, что так называемые этнические чистки в Боснии проводились в Европе впервые со времен фашизма.В 1981—1982 годах Йован Рашкович написал серию статей о психологии толпы, они были опубликованы лондонским издательством, тесно сотрудничающим с клиникой Тэвисток в Лондоне — крупнейшим в мире центром военной психологии и психиатрии.Клиника эта после окончания Второй мировой войны занималась нацистскими военными преступниками. Ее сотрудники пытались определить мотивы поступков нацистов и понять, каким образом они провоцировали межнациональные конфликты. В 1988—1991 годах агентство «Групп Аналитик Сосьети» организовало серию докладов о психологии ненависти на семинаре в психиатрической клинике в Загребе. Постоянными слушателями были Караджич и Рашкович.В 1992 году на политической сцене появился еще один психиатр. На сей раз в роли мирового посредника ООН. Это был Дэвид Оуэн. В своей книге этот политик объясняет, как он заинтересовался психиатрией. Он не скрывает своего восхищения электрошоковой терапией, прописываемой им многим пациентам. Эта терапия — один из наиболее бесчеловечных и жестоких психиатрических методов. История ее открытия тоже шокирует. В 1938 году итальянский психиатр Уго Черлетти посетил римские бойни, где наблюдал, как убойщики с помощью электрошока вызывают эпилептические конвульсии у животных, чтобы потом им было легче перерезать горло. После этого визита он написал в своей биографии: «Животное теряет сознание, его тело начинает дрожать, перестает сопротивляться. В это время его убивают. И тут я понял, что могу проделать все это на человеке, после чего посоветовал моим ассистентам найти соответствующего пациента для этого эксперимента».Война в бывшей Югославии — не единственный пример вмешательства психиатрии в политику. В 1916 году Эрнст Рудин, психиатр из университета в Мюнхене и архитектор холокоста, начал кампанию очищения Германии от «неугодных общественных элементов».Рудин получил от Гитлера две медали: первую — в 1939 году за труд о расовой чистоте, а другую — в 1944-м за роль пионера в разработке проблемы чистоты наследственности.Гитлер сам лечился у психиатра Теодора Морелла. Принимал лекарства, оказывающие влияние на психику. Эти средства, которые могли вызывать состояние эйфории, в значительной степени способствовали внедрению в жизнь бредовых идей фашизма.В 1897 году немецкий психолог Вильгельм Вундт заявил, что поиски человеческой души не принесли позитивных результатов, а стало быть, человек является обычным животным и должен трактоваться как животное.Он был создателем экспериментальной психологии. Термин «психология», который означает «исследование души», утратил свое первоначальное значение и стал своеобразным парадоксом — наука о душе, которая отрицает ее существование.После военного поражения нацистов роль психиатрии в обществе почти не исследовалась. По мнению журнала «Впрост», псевдонаука Рудина сохранилась до сих пор. Убийства, которые были совершены во время войны в Боснии и Герцеговине, назывались деликатно «этническими чистками», хотя это не что иное, как продолжение идеи геноцида времен нацизма. Вызывает тревогу и то, что психиатры, которые некоторое время после Гитлера оставались в тени, сегодня открыто создают партии и провозглашают себя лидерами народов. Ничего удивительного, если однажды мир будет снова ввергнут в катастрофу. Какие могут быть проблемы, если поведение «животных» легко контролировать, поддерживая у них состояние нервного напряжения. После нескольких сеансов промывания мозгов человек-животное готово к борьбе.Оно будет стрелять, убивать, насиловать во имя «высоких целей». Животные могут быть всем, чем захотят их сделать больные эксперты. Эта политика, к сожалению, хорошо известна всем жертвам насилия в бывшей Югославии. Наследство политической психиатрии — искалеченные будущие поколения.