Гоголь мог быть другим

[b]Собственно говоря, в апреле этого года исполняется 100 лет не самому памятнику Николаю Васильевичу, а лишь тому событию, которое поставило точку в многолетних спорах о том, каким должен быть монумент писателю.[/b]Когда вслед за бронзовым Александром Пушкиным, утвердившимся в 1881 году на Тверском бульваре, Москва почти сразу же решила увековечить память о другом гении, нашедшем вечное успокоение в ее земле, Николае Гоголе, деньги на памятник собирали долго, по «подписке». Жертвовали, кто сколько может. Люди с достатком – по сотне и даже тысяче, а скромный почитатель «Мертвых душ» – по рублику, а то и по двугривенному… Сбор средств шел долго. А когда набралась достаточная сумма, то был объявлен конкурс, на который было представлено 46 проектов. Их выставили в начале 1902-го в зале Московской городской думы на всеобщее обозрение. Гласные Думы и художественная общественность судили да рядили, газетчики печатали свое мнение. Некоторые проекты понравились, и их даже удостоили премий разных степеней, но ни один из них не был рекомендован «к сооружению».Так в спорах прошло еще несколько лет: заседала комиссия, объявлялись новые конкурсы, на страницах газет время от времени появлялись имена «явных фаворитов». Но только в 1906 году, когда председателем комиссии по сооружению памятника стал только что избранный городским головой Н. И. Гучков, человек решительный и деловой, дело пошло на лад.После долгих дебатов было решено отказаться от всяких конкурсов и прочей демократии, а обратиться персонально к Н. А. Андрееву, молодому и талантливому скульптору, проекты которого нравились «отцам города». Переговоры со скульптором взял на себя художник И. С. Остроумов, попечитель Третьяковки.В апреле 1906-го проект был готов и единогласно одобрен. А ровно через три года на Пречистинском бульваре был торжественно открыт и сам памятник. Остальные «прожекты» так и остались в глине или гипсе. Но нам стало любопытно: что было бы, если бы комиссия 100 лет назад приняла другое решение? И в Москве появился, к примеру, памятник, предлагавшийся Н. Н. Константиновой и В. В. Шервудом, – задумчивый Николай Васильевич на мраморной лавочке. Или один из трех вариантов петербуржца П. П. Забелло. Или живописный монумент, исполненный не профессионалом, а просто почитателем таланта Гоголя, артистом Малого театра А. П. Ленским… Мы отыскали фотографии некоторых из этих проектов в одном из номеров «Московского листка» и решили предъявить читателям «Вечерки».И все-таки жизнь, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Памятник работы Николая Андреева оказался лучшим. Пройдет без малого полвека, и этот монумент советские власти сочтут «чересчур грустным», не соответствующим бодрым ритмам счастливой социалистической эпохи. И отправится он в ссылку сначала в Донской монастырь, потом в тихий в те годы арбатский дворик того дома, где писатель встретил свой смертный час.А на его место водрузят бодрого Гоголя, пусть никак не соответствующего своему герою по таланту, но зато с надписью «от советского правительства».И все-таки прекрасно, что в Москве (пусть и не там, где задумано) стоит андреевский Гоголь, похожий на птицу с подбитым крылом, самый таинственный и человечный изо всех «бронзовых москвичей».