Вброд по Валу

[b]Вал или брод?[/b]Если вы молоды и думаете, что названия – Крымский Вал, Крымский мост – это тоска москвичей по утерянному в бумажных битвах ХХ века Крыму, то вы ошибаетесь. Это, скорее, исторический привет исконным обитателями полуострова, крымским татарам, от памятливой на разные обстоятельства Москвы.В XVI веке прибрежная часть Замоскворечья была занята заливными лугами, на которых паслись табуны царских лошадей, и называлась потому Лужниками (а стадион в 1956-м построили совсем в других Лужниках). Эта окраина Москвы всегда была наиболее уязвима для татарских набегов: конные отряды переходили Москву-реку вброд, который был на месте современного моста, и по современному Арбату или Пречистенке неслись к центру Москвы – грабить богатый Посад, штурмовать Кремль.Потому-то и Земляной вал, сооруженный по указу Бориса Годунова, был с этой, Замоскворецкой, стороны укреплен на славу – дополнительными земляными и деревянными бастионами и глубоким рвом. Впрочем, это была, скорее, «профилактика»: крымских татар в начале XVII века к Москве близко уже не подпускали, а старались решать все вопросы миром. Крымские послы постоянно жили в столице Московии – Крымский двор стоял аккурат напротив современного входа в ЦПКиО им.Горького (примерно там, где маячат передовые отряды скульптурного войска, окружающего Центральный дом художника), а бывшие царские луга были отданы для прокорма ханским лошадям. Чуть дальше от берега устроили татарское кладбище.Место, которое сегодня занимает ЦПКиО, знаменательно еще и ратными подвигами. Именно здесь в 1612 году, как говорят историки, Козьма Минин с несколькими сотнями ратных людей, перейдя в середине августа Москву-реку через Крымский брод, опрокинул фланговые отряды войска гетмана Хоткевича и заставил поляков отступить к Воробьевым горам. А в это же время его сосед по знаменитому памятнику князь Дмитрий Пожарский на другом берегу реки, в районе современной Зубовской площади, ударил в лоб неприятельской армии, после чего гетман Хоткевич отошел на Поклонную гору. Видимо, для того, чтобы, как Наполеон, 200 лет спустя посмотреть оттуда на Москву. Таким образом, эти два берега Москвы-реки для москвичей являются чем-то вроде городского «поля Куликова»…[b]Крымский мост совсем не прост[/b]Ханского двора давно нет, как нет и Крымских бань, построенных пару столетий спустя на его месте. Да и сам Крымский брод после устройства в 1786 году чуть выше Большого Каменного моста земляной плотины перестал быть бродом: уровень воды в реке повысился. По этому поводу на месте брода в том же 1786м был построен деревянный Никольский мост, который через без малого сто лет был заменен на металлический, сконструированный инженером Шпеером.Этот мост многие пожилые москвичи еще помнят: он уступил место современному Крымскому мосту только в 1938 году. На фото вы можете посмотреть, каков он был, этот самый старый Крымский мост.Несмотря на строительство моста, часть улицы от Калужских ворот до переправы через Москву-реку москвичи еще долго называли Крымским бродом. Михаил Загоскин, задолго до Владимира Гиляровского написавший и издавший книгу, называвшуюся «Москва и москвичи», так живописал эту часть Садового кольца: «Неопрятный рынок с запачканными лавками, а там и Крымский Брод со своими грязными огородами и безобразным деревянным мостом…» Крымский мост – цепной: его пролетные элементы подвешены к цепям, перекинутым через пилоны – клепаные стальные столбы высотой 26,7 метра. Длина (с подходами) – 671 метр, а ширина – 33 метра, что, разумеется, было вполне достаточным для проезда в год его сооружения, но сегодня (особенно в час пик) выглядит уже «узким местом».Этот участок Садового кольца любопытен еще одной «водопроводной» историей. В 1903-м, при строительстве необходимого городу как воздух Москворецкого водопровода, его распределительная магистраль прошла по Садовому кольцу, что было и удобно, и логично. Трубы зарыли в землю, город напился очищенной москворецкой водички, но в 1914-м эта самая главная труба лопнула. И лопнула как раз на углу Калужской площади и Крымского Вала. Как писали газеты, «под напором струи угловая часть дома, где находится винная лавка, была буквально сметена с лица земли… Очевидно, так авария решила помочь бороться с нашим извечным пьянством…» Почти одновременно с прорывом у Калужской то же самое произошло и у Краснохолмского моста, где водопроводной водой затопило Краснохолмские бани. Впрочем, аварийные службы и в те времена были начеку, и потоп достаточно быстро ликвидировали.[b]Кругом одна культура[/b]А теперь мы с вами «перепрыгнем» лет этак через 75 и окажемся в Москве начала 1920-х, готовящейся к открытию первой в истории советской России Сельскохозяйственной выставки. К этому времени бывшие царские заливные луга превратились в обычную городскую свалку, где находили приют сотни беспризорных. Несмотря на то, что время было трудное, власти сказали выставке «быть» – нужно же было доказывать народу и самим себе, что все в стране идет на поправку. Гигантскую свалку уничтожили (к авралу были привлечены сотни безработных и множество телег подмосковных крестьян для вывозки мусора), территорию выровняли и на скорую руку озеленили. Строительством павильонов руководил архитектор Щусев, а всего их было построено 225 штук. Пока территорию и экспонаты готовили, было оформлено новое государство – Советский Союз. А потому и выставка из всероссийской была переименована во всесоюзную. Ее нарекли так: «1-я Сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка Союза ССР». Об экспозиции на Крымском Валу много и восторженно писали газеты. Но на посетителей она, мягко говоря, впечатления не производила: все «новые культуры» были выведены еще задолго до революции, все художественное литье сотворено по довоенным моделям, а чтобы заменить на фарфоровых чашках царский герб серпом и молотом, большого таланта не требовалось… В 1928 году на месте бывшей выставки решено было организовать Центральный парк культуры и отдыха (ЦПКиО), которому при формальном открытии (в 1932 году) было присвоено имя уже почти канонизированного к этому времени Максима Горького. К парку было решено присоединить Нескучный сад и парк Голицынской больницы с прудами, разбитый на месте бывших больничных огородов.Для парка приспособили и несколько подправленных выставочных павильонов, в том числе Летний театр.Парк знаменит своими аттракционами и ежегодными купаниями в здешних прудах бывших десантников, гуляющих по поводу приятных воспоминаний о «жизни в форме». А в далеких 1960-х у ЦПКиО была еще одна достопримечательность – пивной ресторан «Пльзень», чуть ли не единственное место в Москве, где можно было вкусить не банального «Жигулевского», а «настоящего чешского» пива. Мы с однокурсниками сюда приходили обычно после стипендии, а потом, насладившись пенным вкусом неведомой нам в других отношениях Европы, шли через мост к метро, традиционно останавливаясь покурить в его середине… Что изменилось с тех пор? Москва-река все та же, чешского и прочего пива в любой лавке хоть пруд пруди, а курить я уже много лет как бросил. Однако не получается забыть это самое пльзеньское в Парке культуры и отдыха имени пролетарского писателя.А на правой (по ходу нашего путешествия) стороне Крымского Вала сегодня обитает Центральный дом художника, строившийся как новое здание Третьяковки, а также образовавшийся (почти стихийно) совсем недавно Парк скульптуры. Сюда после бурных дней 1991-го в течение нескольких месяцев свозили фигуры «вожаков» советских времен, которых в революционном запале москвичи и столичные власти скидывали с обжитых пьедесталов. Самым знаменитым и громким стал переезд на новую квартиру фигуры «железного Феликса». А потом за ним последовали: «всесоюзный староста» Михаил Иванович Калинин (или «всесоюзный козел», как его, по воспоминаниям современников, любил за пристрастие к молоденьким артисткам балета называть товарищ Сталин), Яков Свердлов и сам Владимир Ильич, перебравшийся на Крымский Вал сразу в нескольких экземплярах…Кроме исторических персонажей здесь много и современной парковой скульптуры, сработанной современными художниками.[b]Катковский лицей и провиантские склады[/b]Крымский мост, перевалив через Москву-реку, плавно переходит в Крымский проезд, а потом – в Крымскую площадь. От старой застройки этой части Садового кольца мало что осталось в наследство не то чтобы XXI, но и ХХ веку. Ах, да, ну конечно же, Провиантские, или, как их еще называли, Интендантские склады! Архитектура – сплошной ампир, год окончания строительства – 1831-й, строил архитектор Шестаков, использовавший один из ста так называемых типовых проектов, которые разработал для послепожарной Москвы знаменитый архитектор Василий Стасов. Три корпуса (в состав одного из которых включена и гауптвахта – какое же госучреждение того времени без нее?) с оградой и воротами.Склады были поставлены здесь, на месте «казенных светлиц Остоженских государевых конюшен» (что за светлицы при конюшнях?), еще за несколько лет до Шестакова. А он просто с академическим достоинством (и Шестаков, и Стасов носили звание академиков) выполнил госзаказ на новое здание, которое в наши дни включается во все архитектурные справочники. Но есть, по-моему, в этом сооружении что-то, извините за выражение, «питерское». Слишком уж монументальны и тяжеловесны эти самые склады. Хотя как раз со складов-то – что за спрос? Для них крепость запоров и стен важнее внешних завитушек.А неподалеку, практически на углу площади и Остоженки, стоит здание в историческом смысле более интересное. Построено оно в 1870-х архитектором Вебером на деньги московского банкира и железнодорожного магната Лазаря Полякова. Поляков был личностью легендарной. Это о нем был сочинен анекдот, который приводит в одном из своих очерков Владимир Гиляровский: «Ну что вы все Лазарь Соломонович да Лазарь Соломонович… И охота была язык ломать? Называйте меня просто: «Ваше превосходительство»!» Здесь следует пояснить, что Поляков, несмотря на свое иудейское происхождение, был удостоен (за щедрые пожертвования на общественные нужды) чина «штатского генерала», чем несказанно гордился.Основан лицей Михаилом Никифоровичем Катковым, московским журналистом, издателем и общественным деятелем, который в отличие от сегодняшних представителей этой профессии действительно был в России если не четвертой, то вполне солидной властью – к его мнению прислушивались не только на Тверской, но и в петербургском Зимнем дворце… Хотя лицей все называли Катковским, официально он был назван в память цесаревича Николая, рано умершего сына Александра II, который должен был стать наследником престола, но (как утверждают, к несчастью для династии) рано умер, уступив место на троне своему брату, Александру III.Выпускники лицея (8 гимназических классов и 3 университетских курса) пополняли, как правило, чиновничью и политическую элиту России. После февральской революции 1917-го лицей закрыли, здание некоторое время было не у дел. А в 1918-м здесь поселился Наркомпрос во главе с самым интеллигентным из комиссаров большевистского правительства Анатолием Луначарским. В 1920-х Наркомпрос уступил место Институту красной профессуры (была в нашей стране, оказывается, и такая).А современный прохожий может видеть на здании вывеску Московского государственного института (университета) международных отношений, более известного по аббревиатуре МГИМО. Здесь, как в катковские времена, куют кадры для политической и чиновничьей элиты. Как сюда попадали в советские времена и как попадают теперь дети простых смертных, мне, признаюсь, неведомо.А вот как попадали в симпатичный букинистический магазинчик, затерявшийся в конце Остоженки (тогда еще Метростроевской), мне хорошо известно. Открывали дверь, она задевала небольшой колокольчик, подвешенный у верхней планки; тот извещал продавцов о приходе очередного покупателя, и вы в царстве старых книг – пыльных, пропитавшихся запахами разных эпох; то прекрасных, как Принцы, то обтрепанных, как Нищие. До сих пор у меня в библиотеке живут несколько десятков прижизненных поэтических сборников Серебряного века, купленных практически за бесценок (по сравнению с их духовной стоимостью). Хотя лет тридцать назад выложить 5–10 рублей в неделю за книжки считалось непозволительной для советского инженера роскошью, это при зарплате-то 120 рэ.[b]Метро для водителя кобылы[/b]Здесь и примета эпохи раннего среднеспелого социализма – два наземных вестибюля станции метро «Парк культуры», появившиеся соответственно в 1935 и 1950 годах. А «Парк культуры» – это та самая станция, о которой поет в знаменитой песенке утесовский «старый извозчик», обращаясь к своей кобыле:[i]«Я ковал тебя железными подковами,Я тележку светлым лаком покрывал.Но метро сверкнул перилами дубовыми –Сразу всех он седоков околдовал!..»[/i]И далее по тексту:[i]«…Чтоб запрячь тебя,Я утром отправляюсяОт Сокольников доПарка на метро!..»[/i]И еще одно примечательное для памятливых кинозрителей место эстакада, уводящая машины с Крымской площади к Комсомольскому проспекту. Это на ней отбывший суровое, но справедливое наказание Юрий Деточкин останавливает троллейбус своей невесты: «Здравствуй, Люба, я вернулся!..» Деточкин вернулся, и нам – пора. Прогулка наша закончена. Метро рядом – можно отправляться по домам. А в следующую пятницу мы пройдем с вами по Зубовскому бульвару, которому, как и всем остальным улицам этой московской «кругосветки», исполняется в этом году 190 лет. Кстати, о том, откуда вдруг здесь, на Садовом кольце, взялись бульвары, поговорим в следующий раз.[b]P.S.[/b] [i]«Отчет» о предыдущих пяти путешествиях опубликован в номерах от 15, 24 и 31 марта, а также от 7 и 14 апреля с. г[/i].[b]На илл.:1.[/b] [i]Крымский мост и сегодня совсем не прост, а в давние времена он и вовсе был одним из самых сложных инженерных сооружений над Москвой-рекой.[/i][b]2.[/b] [i]А это – МГИМО, бывший Катковский лицей и бывший Наркомпрос, где заседал товарищ Луначарский.[/i][b]3-4.[/b] [i]Посмотришь из-под Крымской эстакады налево – Интендантские склады стоят. А посмотришь направо – старый выход из станции метро «Парк культуры» и букинистический магазин, моя любовь 1970-х...[/i]