«В бане веник больше всех бояр…»

[b]Бани на Руси всегда были если не национальной идеей, то, во всяком случае, национальной достопримечательностью. В Москве в старину было сотни бань. И личные, только для себя и родных, и так называемые торговые – для любого, у кого денежка на банный день припасена. Но самыми знаменитыми, а точнее – именитыми, во второй половине XIX и начале ХХ веков были, разумеется, Сандуны.[/b]Сандунам в их нынешнем архитектурном виде 110 лет. Но отсчет своей биографии они ведут еще с XVIII века. Построил их на берегу реки Неглинки актер Сила Сандунов на деньги, полученные от продажи бриллиантов, которые подарила его жене – актрисе Елизавете Урановой – императрица Екатерина II. А в 1806 году Сила старые деревянные бани снес и построил на их месте каменные, пережившие пожар Москвы 1812 года и простоявшие 90 лет, когда дочь миллионера Фирсанова подарила их своему мужу А. Ганецкому.Именно Ганецкому принадлежит идея снести старые бани и на их месте построить новые – каких раньше Москва не видела. И ему это действительно удалось. Уже само здание одним своим видом напоминало отнюдь не баню, а дворец, в отделке которого смешались мотивы всевозможных стилей – от классицизма и готики до мавританского и рококо.Но главное даже не это, а внутренняя «начинка» бань – инженерные системы. Они оказались настолько сложными и передовыми для своего времени, что для их разработки и внедрения была организована особая комиссия из московских и петербуржских техников. Специально для бань был проложен водопровод, а для очистки воды установлены американские фильтры.Но и это еще не все – для получения особо чистой воды на территории бань был вырыт артезианский колодец глубиной 200 футов. Особое внимание уделялось и гигиене – в Сандуновских банях все можно было мыть и стирать – от чехлов до стен.С той поры эта легендарная баня – один из символов Москвы.Наряду с Кремлем, Красной площадью и собором Василия Блаженного. Пережила революции, войны, застой, перестройку. И продолжает задавать жару два столетия подряд.Баня – самый демократический институт, придуманный русскими. Как единый пароль всех объединяет национальный лозунг – «С легким паром!» И метания – из огня да в полымя, из парилки – в сугроб, прорубь, ледяную купель – отсюда. А иначе, разве это жизнь? Московский поэт XIX века по фамилии Шумахер писал о банях:[i]Мягнут косточки, все жилочки гудят,С тела волглого окатышки бегут,А с настреку вся спина горит,Мне хозяйка смутны речи говорит.[/i][i]Не ворожь ты меня,Танюшка,Растомила меня банюшка,Размягчила туги хрящики,Разморила все суставчики…[/i]А Сандуны – это больше, чем баня. Здесь было предусмотрено все: читальня, парикмахерская, камин, комната отдыха для некурящих, ирландская и русская парные, большой бассейн. Вот где идеально слились широкий размах московского купечества и передовые новинки мирового прогресса – двойная вентиляция воздуха, итальянский, норвежский мрамор, плитка из Англии, Германии, Швейцарии. Даже электростанция, освещавшая баню, чтоб не было копоти, была третьей по счету в Москве и служила (по совместительству) для иллюминации бракосочетания Николая Второго.Да и сейчас Сандуны – целое государство, где могут одновременно париться до 600 человек.Здесь кормят в ресторане, стирают, чинят и гладят одежду, причесывают, делают массаж, маникюр-педикюр, устраивают проточные купели, дубовые и липовые бочки с ледяной водой. И парят, конечно.– В 1960–1970-е годы, когда баня и я были посвежее, мы ходили в Сандуны каждую неделю. Это был целый ритуал – разговоры, минимум выпивки, хороший пар, веники и разные присадки – хвоя, эвкалипт, чтоб поддавать, – вспоминает главный режиссер Театра сатиры Александр Ширвиндт. – Парилка – там, в общих залах, – замечательная, вековая, но я приверженец келейного парения. Люблю сам процесс нагнетания пара, когда зашкаливает. Хотя, например, до космонавтов первой волны, с которыми приходилось париться, мне далеко. Те просто убивают себя. На это нужно космическое здоровье. Зато после – ощущение полетности. Мы с друзьями собирались, шли в «Чебуречную», наискосок от бань – нынешний ресторан «Узбекистан». И, «дыша духами и туманами», оттягивались. Был я в Сандунах и после реставрации в 1990-е годы. Что утратилось? Утратились возраст и здоровье, а пар – все тот же.Балерина Анастасия Волочкова, напротив, поддерживает здоровье исключительно баней. Даже после поздних концертов – минимум два, а то и три раза в неделю, по шесть заходов в течение часа, с хорошим паром – то, что помогает выживать и восстановиться после нагрузок.– Я – гроза банщиков, немногие выдерживают мой темп, признается Анастасия. – При этом для меня главное – настоящие дрова, которые дают здоровый, полезный пар, и ледяная вода для контраста. Могу сказать, что побывав во многих странах мира, я не нашла ничего даже отдаленно напоминающего, тем более похожего на русскую баню. А кроме того, соль с медом или кофейная гуща – лучше любого салона красоты. Единственное, что никак не сочетается, на мой взгляд, с парилкой, это еда и развлечения. Я лично стараюсь даже не пить жидкости.Дубовый, можжевеловый, а лучше пихтовый веник (дает изумительный аромат, и не жесткий), отвар из натуральных трав матьи-мачехи, ромашки, эвкалипта – что может быть лучше? Бывает балерина и в Сандунах, тем более что живет поблизости, в Петровском переулке. «Здесь хорошие, сильные банщики, традиции банной культуры и потрясающая, культовая парилка», – считает звезда.Разделяют это мнение и другие VIP-персоны нашего времени: Валерий Газзаев, Егор Титов, Владислав Фетисов, ЖанКлод Ван Дамм, Дольф Лундгрен, Сергей Юрский, Александр Розенбаум, Павел Буре, Алена Свиридова, Шамиль Тарпищев, Николай Бурляев, Надежда Бабкина, Андрей Макаревич, Николай Расторгуев, Валерий Сюткин, Любовь Полищук и другие почитатели Сандунов.Сегодня многие из них соберутся в этих стенах, чтобы отметить юбилей этого «храма чистоты», который объединяет, сплачивает, умиротворяет и гармонизирует людей. Все тот же поэт Шумахер выразил эти чувства так:[i]…И что ж?О, радость!О, приятство!Я свой заветный идеал –Свободу, равенство и братствоВ торговых банях отыскал![/i]