Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Теракт в Крокус Сити

Теракт в Крокус Сити

Какие профессии считались престижными в СССР?

Какие профессии считались престижными в СССР?

Выборы

Выборы

Ювелирные украшения из СССР

Ювелирные украшения из СССР

Идеальный мужчина

Идеальный мужчина

Полицейский с Петровки

Полицейский с Петровки

Фестиваль молодежи

Фестиваль молодежи

Русский след в Гарри Поттере

Русский след в Гарри Поттере

Чеченский пролог

Общество
Чеченский пролог

[b]Для каждого жителя столицы теперь ясно: политическая ситуация на Кавказе — это не что-то далекое, за «семью холмами и горами».Это взорванные террористами московские дома, это сотни убитых и покалеченных твоих, по сути, соседей. И не исключено, что завтра сам можешь оказаться среди них. А гнездо этих нелюдей, террористов самых разных национальностей, — в Чечне, где идет вторая фактически внутрироссийская война. Первая унесла и покалечила жизни многих тысяч россиян.Чем кончится вторая? Как мы вообще дошли до противостояния в Чечне? Случайность это или неизбежность? Теряем ли мы Кавказ, кровью и потом наших предков приобщенный к России, ставший давно неотъемлемой частью нашего государства? [/b][i]Вопросов много. Но самый трудный и кровоточащий из них — это, конечно, чеченский вопрос, возникший не сегодня и не вчера. На него я попытаюсь ответить, опираясь на свой личный опыт, раскрывая, по мере возможности, некоторые «кремлевские тайны», которые мне известны.Разобраться в истоках чеченской трагедии, породившей обострение социально-политического кризиса во всей Российской Федерации, — нелегко. Это понятно. Там, где много крови, всегда очень много и лжи. К событиям в Чеченской республике это относится в полной мере.Чеченский кризис, переросший в общероссийскую, теперь уже перманентную, трагедию, возник не в декабре 1994 года. Его начало — 7—8 октября 1991 года. Именно в эти дни, после штурма вооруженными боевиками Дудаева здания органов государственной власти (во время которого, в частности, убили, выбросили из окна председателя грозненского горисполкома, русского по национальности) был низложен Верховный Совет Чечено-Ингушской республики, возглавляемый Доку Завгаевым.[/i]Сегодня известно (во всяком случае, многие депутаты бывшего Верховного Совета РСФСР любят об этом рассказывать), что руку к свержению «партократа» Завгаева приложили не только Бурбулис и Старовойтова, но и сам Руслан Хасбулатов. Некоторые ныне действующие политики, выгораживая себя, ссылаются на невозможность решения «чеченского вопроса» до тех пор, пока Хасбулатов находился у власти (то есть до октября 1993 года). Но так ли это? Прежде чем высказать мнение на этот счет — маленькое отступление.Дудаев, вышедший после прихода к власти из-под контроля Москвы, возник не на пустом месте. Он вырос на волне поднявшегося чеченского национального движения — того самого движения, умеренные круги которого провели в июне 1989 года первым секретарем Чечено-Ингушского обкома КПСС чеченца Доку Завгаева.И не случайно Чечено-Ингушская Республика (ЧИР) стала, можно сказать, пионером в принятии деклараций о государственных суверенитетах российских автономных республик, причем весьма радикального толка.В Декларации о госсуверенитете ЧИР, принятой на внеочередной сессии Верховного Совета 27 ноября 1990 года, содержалось фактически все, чего хотели национал-радикалы: Чечено-Ингушетия — суверенное государство, созданное в результате самоопределения чеченского и ингушского народов, со всеми его атрибутами, включая гражданство; республике принадлежит вся полнота власти на своей территории; ее законы и конституция (тогда, правда, еще не написанная) имеют верховенство и т. д.Ни в одной строке этой Декларации не упоминаются ни Россия, ни Советский Союз (тогда еще существовавший). Косвенное упоминание о СССР можно обнаружить, правда, в статье 17, но в весьма зловещем, как показали дальнейшие события, контексте. В статье говорится, что Чечено-Ингушская Республика подпишет Союзный договор лишь после решения вопроса о возврате Пригородного района, входящего ныне в Северную Осетию, а также правобережной части Владикавказа. Разумеется, о возвращении в состав Ставропольского края Шелковского, Наурского и Каргалинского районов, переданных в 1957 году ЧИР в порядке, так сказать, компенсации, речи не шло (читатель, наверное, обратил внимание на то, что это те самые районы, которые первыми в сентябре-октябре нынешнего 1999 года были освобождены федеральными войсками в ходе операции по созданию так называемой зоны безопасности).В этом смысле можно сказать, что позднее Дудаев просто на деле осуществил то, что провозглашалось — в других, очевидно, целях — руководимым коммунистом Завгаевым Верховным Советом в Декларации о государственном суверенитете. Такова, увы, злая ирония истории.Вернемся, однако, к основной теме.Итак, Хасбулатов попал в Лефортовскую тюрьму (не за Чечню, разумеется!), «кивать» больше не на кого. В первых числа ноября 1993 года я, будучи одним из заместителей министра по делам национальностей (тогда это учреждение называлось Госкомфедерацией России), при участии коллег готовлю записку Б. Н. Ельцину, которая идет на подпись С. Шахраю, тогдашнему министру. Шахрай подписал ее.Ответ с личной резолюцией президента поступил буквально на следующий день. Идеи, изложенные в записке, были признаны «хорошими». Меня, правда, несколько смутила просьба президента подготовить документы и предложения по конкретным действиям. Мне казалось, что задача Миннаца России в данном случае — это анализ ситуации и изложение концепции недопущения надвигавшегося со скоростью курьерского поезда (а точнее — бронепоезда!) кризиса. Тогда никому из авторов записки не могло, конечно, прийти в голову, что Министерство по делам национальностей может координировать или тем более руководить деятельностью спецорганов и силовых министерств.Между тем активизация их деятельности была необходима. Ведь уже к тому времени, по оценкам западных экспертов (публиковавшихся, кстати, в открытой печати), Чечня превратилась в главный дестабилизирующий фактор обстановки на Кавказе в целом и на Северном Кавказе в особенности, а чеченская мафия стала выходить на лидирующие позиции в российской организованной преступности. В самой Чечне Дудаевым уже была пролита большая кровь, причем не только русская, но и чеченская. Был разогнан его собственный парламент; неоднократно совершались попытки силой свергнуть мятежную администрацию Надтеречного района во главе с У. Автурхановым, вышедшим (без нашей помощи!) из-под «юрисдикции» Дудаева; устроено побоище в центре Грозного, допущено массовое кровопролитие в Аргуне и Урус-Мартане. А кровь, как говорят на Кавказе, не высыхает.Замечу, что военная сила (и мощная) у мятежных чеченцев уже была.И не зарубежного, а российского происхождения. Отставному советскому генералу Дудаеву летом (если не ошибаюсь) 1992 года была бесплатно передана (или, если хотите, брошена) целая гора оружия, в том числе тяжелого, достаточного для оснащения не одной дивизии. Именно после этого, как отмечал Р. Абдулатипов, встречавшийся с Дудаевым, генерал взял курс на подготовку войны с Россией. Я присутствовал по поручению председателя Совета Национальностей ВС РСФСР на совещании Комитета по безопасности и обороне российского парламента, который возглавлял тогда «мальчишка» С.Степашин (он сам себя так назвал), на нем пытались выяснить, кто отдал такой приказ. Выяснить, как вы понимаете, не удалось. Да, я думаю, и не хотелось.Западные эксперты уже тогда отмечали, что антироссийская ориентация внешнеполитического курса Дудаева позволяет определенным кругам в Чечне, да и в Москве тоже, извлекать максимальную прибыль из своих сделок (не только с нефтью) в обход федеральных законов. Не прошел мимо них и тот факт, что антироссийская политика позволяет Дудаеву обеспечивать единство и сплоченность его сторонников перед лицом угрозы «российского неоимпериализма», помогает удержаться у власти, списывая на Россию трудности, связанные с разваливающейся чеченской экономикой.Для успешного разыгрывания антироссийской карты у Дудаева были достаточные основания, причем не какие-то мистические, а исторические.Если вспомнить историю взаимоотношений Чечни с Москвой, не слишком даже забираясь в глубь веков, то в XX веке был, пожалуй, лишь один небольшой эпизод «полюбовных» отношений. Это были годы гражданской войны, когда большинство чеченцев и ингушей поддержало Советскую власть — и не в последнюю очередь потому, что получило за эту поддержку большое количество земли, прежде всего за счет выселения казачьих станиц в результате известных массовых репрессий против этой части русского народа. Впоследствии отношения носили стабильно напряженный характер: восстания в ряде районов в 1929 и 1932 годах, события 1941—1944 годов, закончившиеся обвинением всего вайнахского народа, всех чеченцев и ингушей, в предательстве и незаконном его выселением в Среднюю Азию. Лишь с 1957 года стали налаживаться нормальные отношения с центром после восстановления Чечено-Ингушской АССР и возвращения чеченцев и ингушей на родину. Все эти события не могли не «аукнуться» в 90-е годы, что прекрасно понимал Дудаев в отличие от многих московских политиков «новой волны».Предложения Миннаца исходили из всех этих реальностей, исключающих позицию безучастности по отношению к тому, что творится в Чечне. К тому же все кавказские соседи, в том числе лидеры северокавказских республик, неоднократно в устных беседах и в письменной форме ставили вопрос о необходимости оградить их от проникновения криминальных элементов, нашедших прибежище в этой республике. Их особенно беспокоил тот факт, что в результате политики Дудаева во многих районах России, в том числе в Москве, участились антикавказские проявления.И понять их нетрудно: политикой Дудаева формировался образ Чечни как бандита и в кавказском, и во всем российском доме. А наши политики и контролируемые ими средства массовой информации не давали (за редким исключением) по всем этим проблемам достаточно вразумительной информации.Признаюсь, что, взывая к национальным чувствам наших руководителей (большинство из которых русские по национальности), мы в записке Ельцину особый упор попытались сделать на то, что Чечню уже покинули, превратившись в беженцев-изгоев (а был, напомню, 1993 год), более сотни тысяч из 300 тысяч русских, казаков, что за ними уже потянулись и коренные чеченцы, спасаясь от нищеты и политических преследований.По различного рода признакам я почувствовал, что наши спецслужбы зашевелились. А как же! Им были даны поручения президента РФ. Однако в косвенной форме наши предложения, направленные на разрешение кризиса путем сочетания силовых (но не боевых!) действий с переговорными усилиями, потихоньку «торпедировались», верх брала линия на «ничегонеделание». Правда, было в записках тогдашних руководителей спецслужб и немало дельных предложений, советов, предостережений. Так, по поводу слов вице-президента Чечни З. Яндарбиева о готовности республики в случае «вмешательства во внутренние дела» взять в заложники всех находящихся на ее территории русских и расстреливать каждый час по сто человек, отмечалось, что это не пустые угрозы, что в Грозном планируют проведение конкретных террористических акций на территории самой России.Слабым утешением стало двусмысленное постановление по Чечне, принятое 25 марта 1994 года Госдумой России. Двусмысленное потому, что, дав возможность правительственной комиссии вести консультации со всеми (включая Дудаева) политическими силами в целях подготовки Договора о разграничении полномочий с органами госвласти ЧР, она ставила это в зависимость от проведения в республике свободных выборов в местные органы власти и Федеральное Собрание России. Но и ежу, как говорится, было ясно, что Дудаев ни за что на это не пойдет. Тем самым, по сути дела, был заморожен и переговорный путь политического урегулирования отношений с Чечней. Не напоминает ли это читателю сегодняшнюю ситуацию? Выход из создавшегося тупика я и некоторые мои коллеги попытались найти, воспользовавшись переговорами (а точнее — разговорами) с представителями созданного У. Автурхановым в декабре 1993 года Временного Совета Чеченской Республики. Поскольку у С. Шахрая поначалу, как я понял, «сердце к ним не лежало» и он питал иллюзии об объединении «всей оппозиции» от Завгаева до Мамодаева, то ведение этих разговоров в основном было поручено мне.Именно в результате этих встреч было выработано то, что впоследствии член Президентского Совета Эмиль Паин (не имевший отношения к переговорам) назвал концепцией «двух Чечней», которая противопоставлялась идее массированного ввода в Чечню федеральных вооруженных сил.По итогам бесед с У. Автурхановым (силу и влияние которого мы, конечно, не переоценивали) С. Шахраю был передан проект записки на имя президента. Однако, как мне сказали, дальше она не пошла. В записке излагалось три возможных варианта разрешения чеченского кризиса.«Решительные силовые действия с внезапным вводом федеральных вооруженных сил» рассматривались там как самый неудачный и опасный вариант, который приведет к подъему стремительно падавшего в Чечне авторитета Дудаева, партизанщине и терактам на территории России. Да и в последней серьезной записке по Чечне, к которой я был причастен, уже работая в Администрации президента РФ (ноябрь 1994 года), мы отмечали, что, занимая жесткую позицию по отношению к Дудаеву в случае подтверждения фактов участия в вооруженных конфликтах в ЧР иностранных наемников, нельзя ни в коем случае допустить массового кровопролития среди мирного населения, подобного тому, которое Дудаев устроил в Аргуне и Урус-Мартане.Второй вариант — ждать, ничего не предпринимая, до полной самодискредитации режима — нами тоже по понятным причинам не рекомендовался.Мы склонялись тогда к так называемому комбинированному варианту. В его первом пункте, кстати, говорилось о необходимости незамедлительного формирования специального журналистского корпуса, вооруженного всей полнотой информации о ситуации в Чечне и наших возможных там действиях. Далее речь шла о принятии особых предупредительных мер по обезвреживанию террористов. Предполагалось, как мы подчеркивали, «уважительное» обращение правительства к Дж. Дудаеву и оппозиции с призывом «всеми средствами избежать разрешения проблем с помощью оружия». Был пункт и о необходимости стимулирования более тесных взаимоотношений чеченской оппозиции с местным казачеством и оказании им экономической, финансовой поддержки. Например, организуя через оппозицию выдачу пенсий и пособий всем гражданам Чеченской Республики. Шла речь и об ограниченной военно-технической поддержке отрядов самообороны У.Автурханова (при этом конкретно, согласно их просьбе, называлась цифра — до тысячи автоматов). Под этот вариант мною были подготовлены соответствующие проекты необходимых документов.В конце концов в ход пошел самый опасный — первый вариант, но кто и как обосновал его перед президентом — я не знаю.И все же шанс — пусть и хрупкий — на мир, на прекращение кровопролития до середины декабря существовал. Его надо было использовать. Хотя бы в последний день, хотя бы в последний час. Хотя бы для того, чтобы спасти честь чеченцев — это ведь гордый народ. Но не унизить и нашего достоинства, в том числе достоинства тех наших солдат и офицеров, которые честно исполняли свой воинский долг в Чечне. Мы, русские, — тоже народ гордый.Эта гордость, а не только жизни десятков тысяч россиян, и была растоптана неуклюжими, недальновидными, а может, и продажными, как полагают многие воевавшие в Чечне, действиями российских политиков на протяжении всей первой чеченской войны. Да, чеченскую войну не следовало начинать в том числе и потому, что она превратила политический, по сути, конфликт между Чечней и федеральным центром — в этнополитический, трудно разрешимый, если вообще разрешимый, с помощью насилия. Но раз начали, войну надо было завершить иначе.У меня нет оснований не доверять тем боевым офицерам, генералам (не буду называть их фамилии), прошедшим эту войну, которые накануне вмешательства А. Лебедя плотно блокировали боевиков и настаивали на их уничтожении. В Кремле не поверили им или не захотели поверить.Грозный был сдан, боевики же стали отчасти регулярной (антироссийской) армией, а отчасти неконтролируемыми никем бандами полевых командиров.Прекращение военных действий в Чечне стало, быть может, неизбежным для Ельцина в сложившейся в 1996 году политической ситуации.После первого тура президентских выборов назначенный секретарем Совета безопасности генерал Лебедь получил от Бориса Николаевича фактически только одно поручение: любой ценой остановить войну и снять с президента РФ клеймо ее зачинателя. После Хасавюрта Лебедь уже был не нужен в Кремле.По разным причинам достигнутый мир, не решивший ни одной из кардинальных проблем и воспринятый в Грозном как капитуляция Москвы, дал лишь время антироссийским силам в Чечне для подготовки новых, еще более опасных акций.На этот раз внутричеченские антироссийские силы плотно сомкнулись с самым натуральным, кровожадным международным терроризмом, за действиями которого легко просматриваются попытки наших традиционных и новых соперников на Юге России изменить весь расклад геополитических сил в свою пользу.Для каждого трезвомыслящего человека, для каждого москвича очевидно, что ситуация на Кавказе и теракты в Москве — взаимосвязанные элементы зловещей реальности. Что нас ждет впереди? Каким может быть исход второй попытки «умиротворить» Чечню в условиях ожесточенной и небывало «грязной» борьбы за депутатские мандаты, не ждет ли нас новое предательство? Обо всем этом — в следующей статье.[b]Вадим ПЕЧЕНЕВ Досье «ВМ» [/b][i]Печенев Вадим Алексеевич, 1940 года рождения, детство и юность провел во Владикавказе, выпускник МГУ им. М. В. Ломоносова, профессор, работал заместителем, первым заместителем министра национальной политики Российской Федерации, один из руководителей Совета «Ассамблеи народов России».[/i]

Эксклюзивы
Вопрос дня
Кем ты хочешь стать в медиаиндустрии?
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.