Патриарх Алексий II: Мы все в ответе перед Богом за судьбу родной страны

[i]В 1999 году исполняется 9 лет с того знаменательного дня, когда Русская Православная Церковь впервые в XX веке свободно избрала своего Предстоятеля. Патриархом Московским и всея Руси стал митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер). Но этот год знаменателен также в жизни Патриарха.23 февраля ему исполняется 70 лет.[/i][b]— Позвольте от имени коллектива редакции газеты «Вечерняя Москва» и ее читателей поздравить вас, Ваше Святейшество, с вашим юбилеем и пожелать вам крепкого здоровья, долгих лет жизни и успехов в вашем первосвятительском служении. С какими чувствами вы встречаете свое 70-летие?[/b] — Прожив уже довольно долгую жизнь, за каждый ее год я благодарю Бога. В ранней юности я хотел посвятить себя служению Святой Церкви. Мое желание сбылось — Господь сподобил меня стать священником, затем епископом и вот уже восемь с половиной лет нести крест Патриаршего служения. Он нелегок. Однако меня поддерживают молитвы верующих, радует растущее внимание к голосу Церкви в широких кругах общества. Я счастлив, что дожил до нынешнего времени всестороннего возрождения церковной жизни. Впрочем, сегодня мы стоим скорее не в конце, а в начале этого пути. Поэтому нынешнюю веху в моей жизни я встречаю с мыслями не столько о прошлом, сколько о будущем, укрепляясь надеждой Псалмопевца: «Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю». Сердечно благодарю коллектив редакции и читателей газеты «Вечерняя Москва» за поздравление и благие пожелания.[b]– Как вы, Ваше Святейшество, оцениваете нашу жизнь с ее постоянными политическими и финансовыми кризисами? Что вас как человека и пастыря больше всего волнует в наше неспокойное время?[/b] — Невозможно сохранять спокойствие, видя боль людей. Миллионам из них месяцами не платят зарплату, пенсию. Другие получают за свой тяжелый труд лишь мизерное жалованье, едва достаточное для скудного пропитания. Многие уже потеряли всякую надежду на достойное человека существование. Особенно удручает положение людей старшего поколения, инвалидов, детей-сирот, беженцев, вынужденных переселенцев. Политики ожесточенно спорят о том, кто виноват в этом. Наверное, виновато наше общее безразличие к человеческим судьбам, желание достичь сиюминутных целей в политике и экономике даже ценой страданий людей. И в этом — главный кризис, кризис нравственности, кризис совести. Церковь не дает экономических или политических рецептов — не в этом ее миссия. Но как Предстоятель Церкви я не могу не заступаться за обездоленных, не могу отмалчиваться, когда огромное большинство моей паствы терпит бедствия, в то время, как другие, очень немногочисленные члены общества, приобретшие богатство зачастую неправедным путем, позволяют себе жить в крикливой роскоши.Эти люди как будто решили следовать девизу описанных в Библии нечестивцев «Будем есть и пить, ибо завтра умрем!», не думая ни о растущем напряжении в обществе, ни даже о собственном будущем. Пора понять, что все мы в ответе перед Богом за судьбу родной страны, и пока не поздно необходимо прийти к согласию ради ее спасения.[b]— Госчиновники любят посещать храмы в дни великих праздников, что порой вызывает у людей ироничную оценку, мол, это просто дань моде. Как вы относитесь к этой новой традиции? Как повлияли на взаимоотношения власти и Церкви частые в минувшем году смены правительства? [/b]— Думаю, не стоит заранее относиться с предубеждением к приходящим в храм, будь то простые люди или видные государственные деятели. Храм — это дом Божий, и открыт он для всех. Однако наш народ очень тонко чувствует фальшь... Сомнения в искренности молитвенного усердия того или иного политика, заинтересованного по преимуществу в росте своей популярности, вполне могут оказаться небеспочвенными. И все же окончательное суждение о том лучше предоставим Сердцеведцу Богу. Я же благодарю Бога за то, что и «великие», и «малые» находят дорогу к Храму, как бы извилиста она ни была.Ради блага наших народов мы готовы к сотрудничеству с любым ответственным правительством и ожидаем, что оно, в свою очередь, положительно отнесется к диалогу с Церковью, будет прислушиваться к ее голосу. О нынешнем правительстве России могу сказать, что мы встречаем с его стороны должное внимание к нуждам верующих и уважение той позиции, которую Русская Православная Церковь занимает по волнующим общество вопросам.[b]— Заручиться поддержкой Церкви, использовать ее авторитет в своих целях сейчас, в преддверии выборов, стремятся демократы, коммунисты и националисты, лидеры других политических течений. Не видите ли вы в этом опасность для самой Церкви?[/b] — Вполне понятна заинтересованность политических сил в диалоге и сотрудничестве с Русской Православной Церковью. Она объединяет миллионы россиян и жителей других стран, связанных общей исторической судьбой. Политикам хорошо известны и данные социологических опросов, согласно которым доверие общества к Церкви значительно выше, чем к любым государственным и политическим институтам. Однако наши контакты с партиями, движениями, блоками и иными подобными объединениями направлены лишь на поиск общественного согласия, а также на совместные дела, совершаемые ко благу страны и народа. Мы ни в коей мере не оказываем кому-либо политической поддержки. Если же кто-то надеется сделать Церковь своей политической попутчицей, использовать ее вес и влияние в борьбе за голоса избирателей, то надеется понапрасну.Еще в 1992 году мы от лица всей Полноты церковной заявили на Архиерейском соборе: «Церковь не связывает себя ни с каким общественным или государственным строем, ни с какой политической силой». Именно по этой причине Церковь не благословляет священнослужителям членство в политических партиях и воспрещает им всякое участие в предвыборной агитации. Два месяца назад Священный Синод вновь подчеркнул, что недопустимо использовать церковный амвон для проповеди тех или иных частных политических взглядов.[b]— Недавно вы поздравили президента с его днем рождения. Ваше мнение о Борисе Николаевиче как о президенте, а главное, как о человеке? Как складывались ваши отношения?[/b] — Церковное Священноначалие всегда с уважением относится к законному главе государства, памятуя, что «нет власти не от Бога». Борис Николаевич Ельцин стал государственным руководителем России через год после моего избрания на Патриарший престол; таким образом, наши регулярные встречи продолжаются уже семь с половиной лет. Конечно, за это время установились и определенные личные отношения, которые на протяжении этих лет позволяли нам конструктивно обсуждать многие вопросы, имеющие важное значение для моей паствы и для всего общества.[b]— Примером позитивного сотрудничества Церкви и власти, безусловно, может послужить Москва. Как вы оцениваете религиозную ситуацию в столице и уровень отношений с правительством и его руководителем Юрием Лужковым? Что или кто мешает вернуть Церкви 33 московских храма, которые не освобождают арендаторы?[/b] — Как правящий епископ Москвы я рад отметить труды московского правительства и его председателя в сфере развития культурной и духовной жизни столицы, восстановления архитектурного наследия нашего древнего города, возрождения порушенных православных святынь.Что же касается еще неосвобожденных храмов, то проблема состоит прежде всего в экономических трудностях, осложняющих предоставление организациям-арендаторам других помещений. К этим трудностям мы относимся с пониманием, не переставая, однако, горячо желать, чтобы в каждом храме как можно скорее вновь затеплилась лампада молитвы. Ведь Божие достояние должно использоваться по прямому назначению.[b]— Вы неоднократно выступали с критикой в адрес СМИ. Священный Синод принимал даже решения по этому вопросу. В чем причина заметного противостояния ряда изданий Русской Православной Церкви? Что это — результат атеистического воспитания общества или планомерная работа противников Православия? Сегодня многие священники боятся журналистов, отказываются от любых контактов.[/b]— Думаю, что сложности, о которых вы говорите, связаны с обеими названными причинами. Длительный отрыв народа от его духовных корней не мог не привести у людей, получивших воспитание в духе агрессивного атеизма, к развитию известных предрассудков в отношении Церкви. Сложились определенные стереотипы восприятия — очень часто даже неосознанные. В одночасье они, конечно, рассеяться не могут. Вместе с тем существует и сознательное противодействие возрождению церковной жизни со стороны тех людей, которые действительно боятся усиления авторитета Русской Православной Церкви, усматривая в ней, например, угрозу для своей свободы придерживаться иных воззрений или верований. Опасения напрасные, ведь наша Церковь стремится воспитывать своих чад в духе терпимости и уважения к людям. Агрессивность чужда природе подлинного Православия. Всем нам нужно учиться умению вести диалог, быть более открытыми, способными непредвзято выслушать друг друга.Другое дело, что неприятие общественной миссии Церкви подчас бывает продиктовано либо привязанностью к порокам, что обычно сопровождается ненавистью к любой попытке нравственного просвещения, либо гордыней — последнее особенно свойственно людям полуинтеллигентным, определенная часть которых считает, что, кроме них, у общества не может быть иного достойного духовного лидера. Однако Церковь, стремящаяся ненавидеть грех, но любить грешника, готова к диалогу и с этими людьми. По крайней мере, они особо нуждаются в нашей молитве.Что касается нежелания конкретного человека общаться с представителями прессы, то, видимо, у него есть на то свои основания. Дело журналиста — оказаться достойным доверия свободной личности. Думаю, это будет возможно тогда, когда каждый из нас будет уверен в том, что журналист донесет до читателя, зрителя, слушателя его собственные слова и мысли, а не свои личные комментарии, и когда журналисты перестанут использовать факт интервью лишь как алиби для собственной пропаганды. Это тоже вопрос нравственности. Церковь благодарна бесчисленному множеству работников СМИ, которые в освещении жизни Церкви и общества придерживаются нравственных норм. Именно ввиду скромности этих людей о них мы говорим реже. Пользуясь случаем, хочу выразить всем им глубокую благодарность за их подвижнический труд и духовную высоту.[b]— Под влиянием внутрицерковных течений раздаются голоса, что Русская Православная Церковь становится все более закрытой и неспособной к дискуссии. Церковь находится под постоянным давлением как консервативных, так и радикальных сил, грозящих расколом. Насколько это опасно?[/b] — Проблема действительно существует. Все дело в той женеспособности к содержательному диалогу, которая воспитана во многих людях десятилетиями жизни в тоталитарном обществе, где всякое разномыслие считалось опаснейшим признаком неблагонадежности. Приходя в Церковь, неофиты порой пытаются привнести в нее совершенно нецерковный дух самоуверенной нетерпимости. Апостол Павел писал: «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные». Разделяя общую веру, мы во многом остаемся разными, и не нужно всех стричь под одну гребенку. Многообразие взглядов и подходов обогащает Церковь, если мы относимся друг ко другу с любовью и паче всего дорожим церковным единством.[b]— В минувшем году исполнилось 1010 лет с момента принятия на Руси христианства. Однако Русская Православная Церковь не отметила, на мой взгляд, должным образом эту дату. Какие события в истории Церкви после 1988 года вам особо запомнились? Какие тенденции в развитии Церкви вас радуют, какие огорчают? По какому пути будет развиваться церковная жизнь России в ближайшие 10—20 лет?[/b] — Названная вами дата, полагаю, несопоставима по своему значению с 1000-летием Крещения Руси или грядущим 2000-летием Рождества Христова. А за годы, которые прошли после празднования 1000-летия, изменилось столь многое, что трудно остановиться на двух-трех событиях. Мы стали очевидцами «второго Крещения Руси» и начала всестороннего возрождения церковной жизни. Открылись тысячи приходов, сотни монастырей.Активно возрождаются богословское и народно-религиозное образование, издательское дело, православная благотворительность, церковные художества. Но предстоит сделать еще очень, очень немало — прежде всего в плане развития миссионерской, просветительной деятельности Церкви, ее социального служения, ее взаимоотношений с обществом и государством. Почти семьдесят лет назад изгнанный из своей страны русский мыслитель Георгий Федотов писал: «Когда христианство явит себя миру как сила общественная, его малое, но крепкое верой ядро сделается центром притяжения и кристаллизации всех живых в мире и творческих сил».В тяжких гонениях Русская Православная Церковь выстояла и сохранила веру, преданную нам от отцов. А теперь мы видим, как начинают сбываться надежды верующих сынов и дочерей Руси на возрождение общественного влияния христианства. И это радует.Огорчает же равнодушное, невнимательное отношение к людям со стороны некоторых священнослужителей, ведь на них возложена Богом сугубая ответственность за паству. Предсказывать будущее не берусь. Лучше последовать совету премудрого Соломона: «Не хвались завтрашним днем; потому что не знаешь, что родит тот день».[b]— Принятый более года назад закон «О свободе совести и о религиозных организациях», как известно, вызвал ряд критических замечаний. Как сегодня, спустя год после его подписания президентом, вы оцениваете его значимость? В какой степени, по вашему мнению, он выполняет поставленные перед ним задачи и гарантирует гражданам России подлинную свободу совести?[/b] — Для достижения настоящей свободы совести недостаточно принять закон о ней, пусть даже самый правильный и хороший. Разбираться в различных явлениях, присутствующих в религиозном мире, люди не могут научиться сразу же после многолетней отторгнутости от церковной жизни.Однако новый закон стал значительным шагом в нужном направлении — создал необходимую базу для более совершенной регламентации деятельности религиозных общин как юридических лиц, дал возможность хоть как-то защитить общество от недавнего произвола деструктивных культов и лжемиссионеров. Конечно, жизнь продолжается и меняется, и должен продолжаться процесс совершенствования законодательства. Кстати, об этом я сказал корреспонденту ИТАР-ТАСС прямо в день подписания президентом нынешнего закона.[b]— Ваше Святейшество, как вы сегодня видите прожитые годы, что ваша память хранит радостного и о чем вам приходилось жалеть?[/b] — Не мне судить о прожитом. Богу судить. Людям — помнить или забыть. Слава Богу за все.[b]Путь [/b][i]Будущий Святейший Патриарх Алексий II (в миру Алексей Михайлович Ридигер) родился 23 февраля 1929 года в Таллине. Отец, Михаил Александрович, потомственный юрист, стал священником. Мать Патриарха — Елена Иосифовна Писарева. Один из дальних предков Патриарха был героем Отечественной войны 1812 года, и его портрет хранится в Эрмитаже. С шестилетнего возраста Алексей Ридигер прислуживал в храме, имея единственную мечту служить Богу. В 1947 году он поступил сразу в 3-й класс Ленинградской духовной семинарии. Затем окончил Духовную академию и в течение 11 лет нес приходское пастырское служение.3 марта 1961 года в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры протоиерей Алексий Ридигер принял монашеский постриг. А уже 3 сентября состоялась его хиротония во епископа Таллинского и Эстонского, здесь он прослужил 25 лет. В 1986 году стал митрополитом Ленинградским и Новгородским. 7 июня 1990 года Поместный Собор Русской Православной Церкви избрал владыку Алексия пятнадцатым Всероссийским Патриархом.[/i][b]Награды к юбилею[/b] [i]Священный Синод Русской Православной Церкви поздравил Предстоятеля Церкви с его юбилеем и наградил его орденом святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского, I степени. Учитывая выдающийся вклад Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в укрепление российской государственности, достижение межконфессионального мира и согласия, большие заслуги в духовном возрождении столицы, а также в связи с 70-летием со дня рождения, мэр столицы Юрий Лужков подписал распоряжение о награждении Святейшего Патриарха Почетной грамотой правительства Москвы.[/i][b]НА ФОТО:[/b][i]Первый день в сане священника.17 апреля 1950 г. Из личного архива Патриарха[/i]