Мыло в одни руки

[i]Мы решились на провокацию. С конкретной задачей – создать дефицит. На пустом месте, то есть искусственно и бескорыстно. Мы не знали, получится ли из этого что-нибудь. Не те времена! Хотя недавняя истерика с солью, сахаром и спичками очень показательна. Откуда что взялось, из каких глубин: очереди, истерики, вопли «Вас здесь не стояло!» Да все оттуда, из нашего не такого уж давнего прошлого…[/i][b]Редкая очередь[/b]У входа в магазин покупателей встречал листок бумаги, прилепленный к стеклу скотчем косо, небрежно. На листке краснели буквы враскоряку: «Хозяйственное мыло – по два бруска в одни руки». Народ шалел.– А что у нас с мылом? – поинтересовалась у продавщицы покупательница возраста, близкого к пенсии.– С мылом у нас плохо, – ответили ей. – А будет еще хуже.– Что-нибудь случилось?– Будто вы не знаете! Все знают, а вы не знаете.– Тогда дайте три куска.– Вы что, читать не умеете? На двери ясно написано – два бруска на человека. И нечего тут…Работница прилавка хамила, получая от этого видимое удовольствие. Словно в юность вернулась.– Почему вы так со мной говорите?Из-за спины покупательницы появился чернобровый плешивый наглец, явно здешний начальник. Лениво подал голос:– А вы, женщина, не грубите персоналу. Не хотите покупать – не покупайте. Силком никто не заставляет.Покупательница сникла:– А у меня еще сын. И муж…– У меня самой семеро по лавкам, – победно воскликнула продавщица. – Вот пусть ваши муж с сыном приходят, им продам, а вам нет.Женщину подтолкнули в спину, впрочем, достаточно деликатно. Мордатый мужик хищно улыбнулся из-под козырька старой кепки:– Давай, мамаш, не задерживай очередь.Женщина полезла за деньгами, а парень сказал продавщице:– Водки и мыла!– И мне, – высунулся из-за широкой мужицкой спины интеллигентного вида хлюпик. – Мыла!Женщина забрала два куска и двинулась к двери. Там ее прихватил бомжеватого вида человек с нечесаной бородой. Прошипел:– Слышь, тетка, свое уступлю. На пятерик дороже. Берешь?Женщина взяла. Между тем у прилавка образовалась скромная очередь из четырех представительниц слабого пола. Все хотели мыла. Серое, липкое и на вид, и на ощупь, щелочное донельзя, оно вдруг всем понадобилось. Что и требовалось.Но ажиотажа не было. Мы надеялись – пока.[b]Богатый опыт[/b]Мы – это банда Коричневых. Червонец и Упырь, Лидер и Боб Грей (читавший «Оно» Стивена Кинга знает, что это за отвратительная личность). Тот еще квартет. Изрядно обрюзгший и седой, но по-прежнему готовый пуститься во все тяжкие.Мы встретились накануне за кружкой пива и стали разрабатывать стратегию.– Стиральный порошок!– горячился Червонец.– Булавки – чтобы все, как встарь, – плотоядно облизывался Упырь.– Керосин, – сморозил Лидер и сам застеснялся своего предложения.– Не пойдет, – сказал Боб Грей.Боб Грей – это я, Сергей Борисов, сотрудник «Вечерки». А Лидер, Червонец и Упырь – мои друзья со студенческих времен. Люди благополучные, весьма состоятельные и в высшей степени законопослушные.Коричневыми мы были давно, и это была не совсем правда. Это было чем-то вроде шутки, которая, нечаянно родившись, вдруг начинает обрастать подробностями, деталями, приобретая вес, форму и в конце концов начиная жить собственной жизнью.Я взял на себя грех провокации по созданию управляемого дефицита и попросил ребят разделить его со мною. Согласились сразу, заколебались потом. Все-таки люди солидные, с положением, поставщиками и контрагентами, руководством и подчиненными. Но победила дружба. Тем более у нас был опыт.В начале 80-х мы частенько сиживали в заведении, известном в студенческих кругах как «Сайгон». Оттуда до станции «Киевская» рукой подать, особенно если под разговор и с легкой мутью в голове от выпитого. Там, в метро, мы проводили психологические опыты.Мы гуськом проходили мимо будки с теткой в шинели. Та сонными глазами скользила по проездным билетам, которые показывали первые трое. Замыкающий предъявлял пятак… И все прокатывало. Лишь однажды, уже на эскалаторе, мы услышали раскатившееся под сводами: «Хулиганье!» Но фокус с «гипнотическим» пятаком был лишь разминкой перед любимой нашей операцией под названием «Эффект толпы». В те годы в Москве много чего не хватало, но тотальным дефицит не был, где-то что-то периодически «выбрасывалось», тогда как где-то что-то лежало и даже залеживалось. Мы считали, что это возмутительно, плечо к плечу вставали у прилавка и начинали базар. «Ну, что вы лезете, товарищ?» – «Я с вечера очередь занимал». – «Мне, пожалуйста, четыре, нет, пять, ладно, дайте десять». – «И мне. И мне». – «Да я на вас рабочий контроль напущу!» Мы пугали, а нас не боялись. Молоденькие продавщицы понимали: развлекаются парни. Симпатичные такие, студенты, наверное, вот бы познакомиться…Сердились они лишь тогда, когда мы появлялись в сопровождении клевреток, то бишь девчонок из нашей группы. Талантливая была массовка! Да и некогда продавщицам было гнев распылять – только успевай поворачиваться. Слоняющийся по магазину народ, взвинченный поисками того, что нужно и чего нет, заметив шевеление у одного из прилавков, бросался вперед, не жалея ног, плеч и голосовых связок. И покупал, покупал, оттесняя квартет, слаженно исполняющий призывную потребительскую песнь. Мы вывинчивались из толпы и, уже в сторонке, дожидались развязки. Толпа бушевала еще с четверть часа, потом становилось тише. На лицах людей, направлявшихся к выходу, чувство торжества уже не было доминирующим, а кое-кто озадаченно рассматривал только что купленные пластиковые рожки для обуви и пакетики с английскими булавками.Вот так мы развлекались, а потом, упорно мужая, обзаведясь с годами животами, семьями, работой, а Червонец – еще и собственным бизнесом, не уставали вспоминать прежние хохмы.– Твое предложение? – деловито спросил меня Лидер, ныне возглавляющий отдел маркетинга одной из нефтедобывающих компаний.– Хозяйственное мыло.– Мотивируй, – потребовал Упырь, в настоящем – директор крупной научно-технической библиотеки.– Во-первых, привычный ряд: сахар, соль, спички, мыло… Это у нас в генах! Через годы, через расстояния, через войны и революции. В подкорке сидит намертво: в доме оно должно быть, даже если оно тебе задарма не нужно. Во-вторых, это та вещь, на которую в магазине не обращаешь внимание. Есть хозяйственное мыло на полках, нет его, много его, мало… Я имею в виду хозяйственное мыло, не туалетное или какое-нибудь жидкое с кремом.– Логично, – пробасил Червонец, подвигав густыми «брежневскими» бровями. – Я согласен. Какой универсам разводить будем?[b]Первый прокол[/b]Универсам был большой и небедный. И в этом была наша ошибка. Потому что покупатели терялись в громадном зале, жидкими ручейками стекаясь к кассам. В отделе бытовой химии, уходящем полками к горизонту, было и вовсе безлюдно. Только появится покупатель – хвать! – и нет его. Это он – «хвать», что ему требуется, а мы и спохватиться не успевали.Но мы попытались. Пошуровали по полкам и нашли-таки мыло. Все из себя симпатичное, в лаковой обертке, с солнышком и хозяйкой в фартуке. Нашего, простого, бурого, к сожалению, не было.– Смотри-ка, – вызывающе громко восхитился Упырь. – Еще не все раскупили.Мы огляделись – никого.– Вы все-то не забирайте, – еще громче, с визгливыми базарными интонациями произнес Лидер. – Мне тоже нужно.Выглядели мы полными идиотами и даже начинали в это верить. Спас нас появившийся в проходе покупатель, очень милый дядечка. Мы тут же вдохновенно загомонили, на скорость загружая свои проволочные тележки мылом и споря, кому сколько положено по совести и Закону о потребителях. Дядечка остановился неподалеку, послушал и бочком-бочком миновал сборище умалишенных, по какой неведомо надобности едва не дерущихся из-за обычного мыла. Потом и вовсе шагнул в сторону – и исчез.Мы притихли в ожидании следующей жертвы. И она не заставила себя долго ждать. Это была женщина, а значит, существо внушаемое, доверчивое, склонное к истерике. Но так в умных книжках написано, а нам, видно, попалась неправильная женщина. Она с интересом послушала наш треп, засмеялась и пошла своей дорогой.Следующие две женщины тоже были неправильными. И еще один мужчина к ним в довесок.– Какого ангела мы сюда приперлись? – вздохнул Червонец. – Надо было в оптовый магазин или на рынок. Там люди, а здесь…– Нам там физиономии начистят – или продавцы, или покупатели, или те и другие. Там шуток не понимают. Начистят – и будут правы. Если по большому счету, – сказал Лидер. – А у меня завтра совещание. Мне лицо блюсти нужно.– Пошли, у касс попробуем, – предложил Упырь.Там мы не спешили расплачиваться, а наперебой и громогласно рассуждали о том, что ветеринары запретили использовать при производстве мыла костный материал невинно убиенных животных, так как это небезопасно для здоровья, и что теперь хозяйственное мыло взлетит в цене, а скорее всего – просто исчезнет как таковое.К нам прислушивались, но лишь одна нервического облика дама покинула очередь и покатила тележку в отдел бытовой химии. Прискорбный результат.Дольше месить словами воздух было неприлично. Мы расплатились и стали обладателями 86 кусков хозяйственного мыла – на четверых.– И куда нам это добро девать? – озадачился Упырь.– Я возьму, – предложил Червонец. – У меня же магазинчик свой. В Свиблове, забыли? Конечно, это против закона, когда без накладной, без документов, но уж как-нибудь исхитрюсь.– Магазин, говоришь… – зловеще ухмыльнулся Боб Грей, ну, прямо вылитый убийца-клоун у Кинга.Червонец понял, что попался.[b]Дефицит без очереди[/b]На сей раз мы подготовились тщательнее. Ход с плакатиком на стекле показался удачным. Червонец проинструктировал продавцов и заявил, что сам выступит в роли оборзевшего хозяина магазина. Остальные «коричневые» вырядились в типажей широкой гаммы: потертый интеллигент, развязный мужик в кепке и бомжеватый служитель паленого Бахуса.Мы провели несколько репетиций и 27 февраля ровно в 4 часа 45 минут приступили. И у нас получилось! Почти… К закрытию магазина мы продали ящик мыла, имевшийся на складе. Но было-то два! И реализовали 64 из 86 кусков в обертке, привезенных из супермаркета.– И что теперь? – спросил чернобровый Червонец и сел на ящик, которые в подсобке использовались как стулья. В ящике покоилось нераспроданное мыло.Мы стали подводить итоги и рассуждать о том, сколько этических заповедей умудрились нарушить. И все это – вот же колорит! – под портвейн «777», который Червонец обнаружил в сельпо под Самарой – он туда ездил по своим магазинным делам – и которого купил сразу ящик. Тоже в память о прошлом.Результаты эксперимента показательными назвать было нельзя.Кое-что нам удалось, но лишь в одном отдельно взятом магазине, да и то не 100%-но. А в целом – фиаско.В Москве, по крайне мере, в Москве, вызвать товарную панику нельзя, слишком велико предложение.Во всяком случае, нашими скромными силами. Которые не сравнить с силами государства в целом – с его президентом, правительством, депутатами, таможней, госграницами и всем прочим. Это они – могут.Ляпнут что-нибудь, повернутся неудачно, не настучат вовремя обнаглевшему монополисту по голове – и пожалуйста.С другой стороны, народ наш – тот, что постарше, – к дефициту готов. Это точно. Атавистическая память. Для нее пятнадцать лет – не срок. Чуть шумнет где или слух какой появится, телевидением рожденный, тут же кинется за солью, сахаром, спичками и… мылом. Что ж, тем выше ответственность и тем строже спрос должен быть с наших правителей. Почему допустили?– Вам-то ничего, – сказал через пару часов заплетающимся языком Червонец. – А мне что делать? Это же мои покупатели! И я их обманул… – Хозяин магазина готов был окропить пол подсобки пьяными слезами.Лидер, на то он и Лидер, взял лист бумаги, достал фломастер и написал: «Купившие вчера хозяйственное мыло могут вернуть его в магазин за вознаграждение».– На, – протянул он листок Червонцу. – Повесь. Не обеднеешь. И мы поможем.На этом мы поставили точку. И разлили по стаканам портвейн. «Три семерки» неизвестного розлива – это, доложу я вам, редкая гадость. И когда его слишком много, да и вообще. Даже воспоминания не спасают.Есть вещи, которые, право же, лучше оставить в прошлом. Дефицит в том числе.[b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]Дефицит – настоящий и мнимый – один из вечных спутников жителей России в ХХ веке. Введение весной 1902 года монополии на «хлебное вино», а проще говоря – водку, вызвало у многих жителей империи желание запастись им впрок. Многие москвичи, как писали газеты, спешили «напиться впрок, отчего впадали в состояние полной невменяемости». А летом 1905 года слухи об увеличении акциза на сахар вызвали в Москве и Петербурге самую настоящую «сахарную панику». «Массами, – пишет журнал «Современная летопись», – являлись в магазин покупатели, желая запастись как можно большим количество сахара, пока он не вздорожал. Во многих магазинах, даже крупных, не хватало запасов, чтобы удовлетворить всех покупателей, что еще больше усиливало панику… Этим, разумеется, воспользовались торговцы, поторопившиеся, не дожидаясь новых акцизов, поднять на несколько копеек цену на каждый фунт сахара…» А потом пришел настоящий дефицит времен революции 1917 года, гражданской войны, первых и всех последующих лет советской власти; и – мы привыкли к тому, что что-то может исчезнуть из продажи сразу и надолго. А раз так – запасайся кто может![/i][b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]По информации Департамента продовольственных ресурсов Москвы, розничные цены на соль в Москве в период с 1 по 20 февраля выросли в 2–3 раза. Если на 1 февраля средний уровень розничной цены на соль, по данным Мосстата, составил 9 рублей за 1 кг, то к 20 февраля цена в некоторых торговых точках города достигала 20–36 рублей за 1 кг. В то же время крупнейшее оптовое предприятие столицы «Моссоль», осуществляющее 70% всех закупок и поставок соли в розничную торговлю, оптово-отпускные цены не поднимало. Средний уровень цены соли всех сортов и видов составляет 4,95 руб. с НДС. Этот уровень цен сохраняется с начала 2006 г. Запасы предприятия составляют 2000 тонн фасованной соли. Другие оптовые структуры, занимающиеся поставками соли, увеличили оптово-отпускные цены в среднем на 1,5 процента, что объясняется повышением с 1 января текущего года железнодорожного тарифа на 12,8 процента и тарифов на электроэнергию, воду и тепло в среднем на 7,8 процента. Суточный объем реализации соли увеличился в два раза: с 60–70 до 80–100 тонн. Несмотря на это, оснований для паники, по мнению экспертов, нет. Только в ближайшую неделю плановые поставки соли в Москву составят свыше 700 тонн. В целом же, на 2006 год заключены контракты на поставку соли в столицу в объеме более 50 тысяч тонн, из них 30 тысяч тонн обеспечит основной поставщик соли – Белоруссия. Поставки соли из Украины составляют менее 10%.Ситуация на рынке сахара в Москве также стабильная. До конца марта цены на сахар могут подняться на 5–7%. Это связано с общей мировой тенденцией роста цен на сахар. Помимо сахара и соли, в столице имеются 4–5-месячные стратегические запасы мясопродуктов, круп, пшена, животного масла, сухого молока, рыбной продукции, овощей.[/i]