Кому не простится грех хулы

Рассуждая над словами о прощении любого греха, за исключением хулы на Духа Божия, святоотеческое учение указывает на силу страстей, которые приобретаются в течение жизни. Речь идет о знакомом многим состоянии, когда человек, понимая, что совершает грех, и даже не желая грешить, ничего не может с собой поделать. Он побеждается обуревающей его страстью. Об этом плачевном внутреннем состоянии говорил еще апостол Павел: «Злое, которого не хочу [делать], делаю» (Рим. 7, 19).

Это проявление той духовной заражённости человеческой природы, с которой каждый человек вынужден бороться на протяжении всей своей жизни, чтобы, преодолевая ее, подчинять духу свое тело и душу. О том, как христианину надлежит совершать этот постоянный труд, говорит православное учение об аскетизме. Однако проявление духовной немощи не является хулой на Святого Духа.

Совсем другое дело, если грех совершается осознанно и абсолютно свободно, без понуждения страсти, исключительно ради того, чтобы его совершить, то есть грех совершается ради греха. В таком случае имеет место непростительная хула. Ведь мотивирующим желанием согрешающего человека в этом случае является собственно противление Богу, а не действие укоренившейся страсти или присущей человеческой природе немощи.

Абсолютную хулу на Духа Святого, ее крайнее проявление мы видим у сатаны и его слуг – бесов. Они согрешили, не будучи понуждаемы извне, а добровольно выбрали зло. Что касается людей, то максимально к этому состоянию были близки фарисеи и иудейские первосвященники. В каноне Великой Субботы многократно подчеркивается, что преступление Адама было человекоубийственно, но не Богоубийственно, в отличие от преступления тех древних иудеев, которые подвергли смерти Сына Божия. Адам, в сущности, совершил самоубийство, да еще и невольное, спровоцированное диавольской ложью, а иудеи совершили Богоубийство, причем сознательное.
Чем сильнее в душе действует свободное стремление ко греху, тем больше внутреннее состояние такого человека можно охарактеризовать как оскорбление Святого Духа. По мере приближения к этой опасной черте грех тяготеет все тяжелее, в нем труднее покаяться и избавиться от него.

Насколько каждый конкретный человек приближается к этой грани, другие люди оценить не могут. У каждого своя мотивация, и она известна только всеведущему Богу. Например, одно дело, когда человек совершает грех под воздействием страсти, действующей настолько непреодолимо, что он хочет ей противостоять, но не может. Другое дело, когда страсть побуждает ко греху человека, у которого есть и силы, и власть ей сопротивляться, но тем не менее он решает уступить страстному влечению. К примеру, так Ирод принял решение усечь главу Иоанна Крестителя.

И даже во втором случае, пока нет явно сознательного, холодного, злого противления Божией правде, совершение греха еще нельзя признать хулой. Хотя внешне оба случая выглядят одинаково, но только Богу судить, насколько в человеке действует рассудочное, трезвое стремление ко греху, делающее совершаемый им грех хулой на Духа Божия. Христос предостерег каждого из нас от движения в эту сторону. Оно крайне опасно, поскольку для человека, перешагнувшего эту грань, прощение будет уже невозможно (Мф. 12, 32). И отнюдь не из-за того, что Господь злится или обижается за грехи такого рода. Но как пишет преподобный Иоанн Дамаскин, Бог и диаволу желает всяческих благ, но тот сам не хочет их принять.

Так же и человек может настолько утвердиться во грехе, что он станет для него жизненным принципом. Такой человек, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «наносит раны самому себе». Сознательное противление евангельской истине или голосу совести настолько изменяет душу, что покаяние, возвращающее к Богу, становится невозможным. Такому человеку не простится его грех, потому что он уже не захочет, подобно фарисеям, искать прощения у Господа. Бог полностью уйдет из жизненного поля зрения такого человека. Он не сможет пожелать Правды, а значит, не сможет желать Бога. Ему станет безразлично, прав он или неправ, его будет интересовать лишь тесный мирок личной выгоды.

Но пока человек жив, для него существует возможность покаяния даже в самых тяжких грехах. По слову святителя Афанасия Великого, «Христос не сказал: «Не опустится хулившему и покаявшемуся», — но... пребывающему в хуле. Ибо достодолжное покаяние разрешает все грехи». Говоря о простительных и непростительных грехах, Спаситель призывает нас к искреннему покаянию и исправлению, ведь по выражению преподобного Исаака Сирина, «нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного».

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции