«В богослужениях участвовали конькобежцы, саночники, сноубордисты»

[i]Олимпийские игры, как и любые спортивные состязания, – дело довольно греховное. В Древнем мире они проводились во славу обитающих на вершине Олимпа языческих богов. Однако после принятия христианства прошло уже более двух тысяч лет, и обычаи тех времен давно канули в небытие. Сегодня большинство мировых церквей, в том числе и Русская православная, выступая с поддержкой Олимпиад, имеют в виду прежде всего олимпийские идеи мира, добра и любви. Их проповедует и протоиерей Николай Соколов, по благословению патриарха Алексия являющийся духовником российской олимпийской сборной. Сегодня «Вечерка» публикует интервью отца Николая.[/i][b]– Отец Николай, вы уже второй раз побывали на Олимпиаде в качестве духовника – перед Турином были Афины, так что, вас уже можно называть спортивным батюшкой?[/b]– Ну, такое утверждение слишком громкое. Хотя когда-то я плавал, стрелял, занимался греблей, но без разрядов – так, для удовольствия. Еще в 1980 году, когда Олимпиада проходила в Москве, я, работая референтом патриарха Пимена, участвовал в создании часовни в Олимпийской деревне. Мы долго выбирали место, собирали для нее утварь, а в то время это было непросто. Все же у меня нет глубоких «спортивных корней», и послушание, наложенное на меня святейшим патриархом – следовать с олимпийской сборной в Афины, – было для меня неожиданным. И когда президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев вновь обратился к патриарху с просьбой выделить священника, опять решили послать меня на Игры.[b]– Вы уже ветеран олимпийского движения, прошли две Олимпиады, а потому можете их сравнивать…[/b]– Это очень трудная задача. Летние и зимние Олимпийские игры сильно отличаются друг от друга. Не открою большого секрета, если скажу, что летняя Олимпиада пользуется большей популярностью – к ней приковано внимание буквально всего мира. Плюс Греция – родина Игр, и то, что было сделано в Афинах, я вспоминаю как всенародный праздник. Ничего подобного в Турине не было. Тут очень сдержанно относились к этому событию, только некоторые улицы возле Олимпийской деревни были украшены спортивной символикой, весь остальной город работал в будничном режиме…Приведу поразивший меня случай. Воскресную литургию я служил в храме в честь Максима, епископа Туринского, который находится в юрисдикции Московской патриархии. Среди его прихожан кроме православных итальянцев есть украинцы, молдаване, служба совершается на трех языках: румынском, итальянском и славянском. Говорил проповедь я, конечно, по-русски, а меня переводили.Только я успел сказать, что нахожусь здесь по указу святейшего патриарха Алексия в качестве духовника российской олимпийской сборной и у всех прошу молитвенной поддержки нашим спортсменам, меня тут же спросили: «Простите, а что это за Олимпийские игры? О чем это вы» Скажу честно, я опешил. Это произошло в разгар Игр, полный храм народу, задавшие вопрос – не древние старушки, а итальянцы средних лет.[b]– Священник на Олимпиаде – звучит пока еще не совсем привычно. В чем конкретно заключалась ваша миссия? Вы встречались со спортсменами, служили, совершали требы или только участвовали в официальных мероприятиях?[/b]– Каждый день моего пребывания в Турине был расписан буквально по минутам – за две недели у меня были свободны только полдня. Утром – встречи в Олимпийской деревне, в штабе нашей сборной, потом – поездка в горы к командам, возвращался обратно поздно вечером. Регулярно служил в храме Максима Туринского, конечно же, помолился перед Туринской плащаницей. В «Русском доме» был всего два раза.Тут опять следует вернуться к Афинам. Греция – православная страна, ее власти были обеспокоены тем, чтобы команды всех православных стран имели должное духовное окормление. В Афинах на Играх работали десять православных священников, два епископа. Ничего подобного в Италии не было. На все конфессии дали одну часовню! Да и часовней ее можно назвать условно – просто комната. Одна на всех. Служили по очереди: мусульмане, православные, католики, протестанты, синтоисты, иудеи. По уставу, если служить Божественную литургию, это помещение надо было бы каждый раз освящать заново, поэтому мы ограничились тем, что тут совершали только краткие молебны.[b]– А спортсменов приводили к вам на богослужения строем или все же учитывалось их желание?[/b]– У спортсменов был очень строгий режим, их до выступлений практически никуда не выпускали. В Олимпийской деревне они или их близкие приходили ко мне с просьбами помолиться, благодарили за духовную поддержку. И за слова утешения. Ведь поражение – это личная трагедия спортсмена. У человека рушится все, к чему он шел всю жизнь. Особенно спортсмены волновались перед финальными соревнованиями, перед сдачей анализа на допинг. Поэтому нужно было их поддержать и ободрить. Я говорил простые слова, которые могут помочь, если человек готов принять их, нуждается в них. Но не мое слово помогало, а помогала совместная молитва, Господь помогал.Приглашали меняи тренеры – без их разрешения я не мог встретиться с членами команды – я приезжал к олимпийцам, служил молебны. Большинство из них жили в горах, в 120 км от Турина, а в самом городе находилась официальная делегация. При этом была очень сложная система аккредитации, но…Как-то поехал к лыжникам, но меня не пропустили. Мой попутчик пояснил: «Итальянцы очень любят подарки, сувениры…» Мы подъехали к другому пропускному пункту, уже со стороны Франции, и я вместо пропуска, которого у меня нет, протягиваю полицейскому иконку, и он демонстративно поворачивается ко мне спиной и смотрит куда-то высоко в горы. Так мы проехали. Никто за нами не погнался, и через пять минут мы уже были в спортивном лагере. Отслужили молебен прямо в комнате, где спортсмены переодевались, натирали мазью лыжи, устанавливали крепления.[b]– А кто именно из спортсменов особенно ревностно молился в те дни в Турине?[/b]– Я не стану называть конкретные фамилии. Могу сказать, что кроме лыжной команды в богослужениях участвовали конькобежцы, саночники, сноубордисты. Просили меня помолиться и за наших хоккеистов. Особо ревностно к этому подошли фигуристы – и тут, как говорится, результат налицо.Человек всегда перед каким-либо важным делом призывает в помощь Бога. Понятно, что когда судьба медали решается долей секунды, то это уже не зависит от человека – это воля Божия, поэтому молитва присутствовала постоянно. В штабе нашей сборной была установлена икона Георгия Победоносца, перед которой постоянно горела свеча. Вообще в духовной жизни люди одинаковы.Спортсменов отличает только то, что они очень целеустремленные. Всю жизнь занимаются тяжелым, очень тяжелым трудом. И это мне хорошо знакомо, так как среди моих прихожан были многие известные спортсмены – и Катя Гордеева, и Сережа Гриньков. У меня до сих пор хранится олимпийский вымпел, который еще в 1994 году мне подарил знаменитый тренер Станислав Жук. Тогда я, конечно, не мог представить, что промысел Божий таким удивительным образом вновь соединит меня с миром спорта.[b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]Протоиерей Николай Соколов – настоятель храма Святителя Николая в Толмачах, домового храма Третьяковской галереи. Сейчас здесь хранится великая православная святыня – Владимирская икона Божией Матери – уникальный и практически единственный пример удачного сотрудничества Церкви и музеев. Батюшка родом из известной священнической семьи, старший сын известного в прошлом протоиерея Владимира Соколова и внук духовного писателя Николая Пестова. Два младших брата отца Николая, уже почившие – епископ Новосибирский Сергий и протоиерей Феодор, – также посвятили себя служению Церкви. Кандидат богословия протоиерей Николай Соколов – декан Миссионерского факультета Свято-Тихоновского богословского института. До того как стать священником, он окончил Московскую консерваторию.[/i]