Сотню строителей-нелегалов удалось спасти от инфекции

Медики подозревают, что гастарбайтеры подхватили сальмонеллез во время ужина. Пока в ситуации разбираются специалисты, корреспондент «Вечерки» отправился в общежитие, где по примерным подсчетам проживает не меньше полутора тысяч приезжих.

"Плохо русский"

Перед наглухо закрытыми воротами хаотично выстроились машины «скорой». Чуть дальше на обочине припаркованы ржавые автобусы, в которых гастарбайтеров возят на объект «Москва-Сити». Общежитие разместилось на неприметной территории в промзоне в Бумажном переулке. Локация напоминает стихийный рынок где-нибудь в Фергане. Хотя население тут довольно интернациональное. Вдоль забора на корточках сидят раскосые узбеки, в тени на пластиковых креслах попивают чай кудрявые турки, у входа в ангар на импровизированном топчане развалились смуглые туркмены.

- Плохо русский, - лопочет мне один из работников и широко улыбается пожелтевшими от никотина зубами. Я безуспешно пытаюсь у него выяснить, что здесь произошло прошлой ночью.

- Приехали со смены, покушали, ну а потом у всех сразу приступ диареи, сильное обезвоживание, нас срочно вызвали, - объясняет медсестра, стоящая неподалеку. Первые сигналы об отравлении начали поступать практически сразу после ужина, где-то около 20:00, а потом почти всю ночь из общежития вывозили пострадавших. Машин на всех не хватало, поэтому загружали сразу по несколько человек.

Национальные подворья

Жилище рабочих – это строительные вагончики, которые разместились в три этажа прямо внутри большого старого кирпичного здания. По сути это не общежитие, а небольшой поселок, со своими переулками, улицами и секторами. Несмотря на указатели, заблудиться здесь очень легко. Захожу в один из вагончиков. В нос бьет резкий кислый запах. Вдоль стен расставлены двухъярусные кровати, на которых сушится нижнее белье. В центре пестрый ковер и низенький обеденный столик. Узбекские гастарбайтеры с интересом разглядывают меня, пока я фотографирую внутреннее убранство комнаты.

Немалую часть этого поселка занимают турецкие кварталы. Пластиковые окна вагончиков завешаны национальными красными флагами и газетами на турецком. Из открытых настежь дверей доносится арабская музыка. У турков колоритно, и в целом чище, чем в других кварталах.

У входа на кухню выстроилась длинная очередь работников приехавших с ночной смены. В больших поддонах из нержавейки отварной рис и неаппетитного вида подлива. Судя по всему помимо централизованного питания, здесь можно готовить и самому. На длинных столах стоят электроплитки с разнокалиберными казанами, сковородками и кастрюлями. В воздухе смешиваются разные ароматы еды, превращаясь в единый неразборчивый и тяжелый запах, моментально впитывающийся в одежду и волосы.

Трудный день кадровика

В узком коридоре толпятся смуглые работяги. Небольшими группами они заходят в кабинет, где их осматривают медики. Гастарбайтеры с трудом понимают, что от них хотят.

- Вы тут главный? Так вот я вам еще раз говорю: дайте мне людей на осмотр! Куда они все подевались?! – гневно, срываясь на крик, говорит медсестра крупному мужчине в стильных джинсах и пиджаке.

- Что я с ними сделаю, если они не идут. Они же не бараны!?, - с заметным восточным акцентом парирует мужчина.

- Дело ваше, но если завтра они все друг друга перезаражают и кто-то умрет, учтите, вас просто посадят!, - нервно говорит врач и возвращается к осмотру.

Мужчину зовут Хас Хакан, он выполняет здесь обязанности начальника отдела кадров, и сегодня явно не его день. Разрываясь между врачами и подчиненными, он безуспешно пытается собрать гастарбайтеров на осмотр. Многие отказываются, потому что врачи требуют документы. Картина очень напоминает детскую электронную игру, где волк ловил цыплят.

Легализованные гастарбайтеры

Во дворе, как по территории пионерлагеря, прогуливаются постояльцы общежития. Они что-то безмятежно обсуждают, курят и весело шутят. Приезд врачей для них – событие, которое определенно вносит разнообразие в однотипные строительные будни. Спокойствие нарушает неожиданно ворвавшийся на территорию автобус, набитый полицейскими. Часть гастарбайтеров бросается врассыпную, их отлавливают по одному, не стесняясь применять силовые приемы и спецсредства. Через пять минут этой игры в кошки-мышки у полицейского автобуса выстраивается человек тридцать.

- Ушли, гады, через забор, - говорит запыхавшийся сотрудник, отряхивая новый черный бронежилет от строительной пыли.

- Видишь тех, кто тут стоит? – молодой полицейский показывает на шеренгу мигрантов, - У них у всех есть документы и разрешение на работу, поэтому они такие спокойные. А вот те, кто бежать начал, те как раз нелегалы. Сейчас только одного из них получилось поймать, будем депортировать. А у остальных для профилактики документы проверим и пальчики откатаем.

Полицейский рассказывает, что подобные рейды проводятся регулярно, но нелегалов меньше от этого не становится.

- Отправляешь их на поезде, а они в Подмосковье спрыгивают и на следующий день опять на стройке, - делится правоохранитель и добавляет, что сейчас крупные фирмы, использующие иностранную рабочую силу, сами оформляют гастарбайтерам все бумаги. – На днях к нам 150 человек привезли, только у двоих не было документов. Сейчас взяли 79 человек – всего один без документов.

Первое, второе и компот

В кабинете Хас Хакана напряжение можно пощупать руками. Полицейские и работники Роспотребнадзора проводят проверку и выясняют подробности произошедшего. Со стены грозно за всем наблюдает национальный турецкий герой Мустафа Кемаль Ататюрк. С другой стороны смотрят национальные лидеры России Владимир Путин и Дмитрий Медведев.

Хас Хакан рассказывает, что питание готовит не сама строительная фирма, где работают гастарбайтеры, а кейтеринговая компания. На листочке он пишет название «Calkan» и объясняет, что их офис находится где-то в Домодедово. Горячую еду привозят несколько раз в сутки непосредственно на строительный объект в «Москва-Сити», и раньше с ними проблем никаких не было.

- У вас есть какие-то накладные, договор с этими поставщиками, документы, подтверждающие качество? – выпытывает у турка представительница Роспотребнадзора, главный государственный санитарный врач по Северному округу Москвы Лариса Берглезова. Выясняется, что документы есть, но они у другого начальника, который приедет с минуты на минуту.

Параллельно следственная группа территориального отдела полиции заполняет протоколы и берет свидетельские показания. Турецкий работник вжимается в стену и на ломаном русском объясняет, что ел рис и мясо, но чувствует себя хорошо.

На улице курит усталый врач, руководящий обследованием пострадавших. Замдиректора государственного казенного учреждения дирекции по обеспечению деятельности государственных учреждений здравоохранения Северного административного округа Виктор Шуляк дежурит тут с самого утра.

- Есть подозрение на сальмонеллез. Сомнение вызывают пирожные, которые ели рабочие, хотя может инфекция была и в мясе, сейчас сложно сказать, - говорит доктор.

Пятидневная санитарная дисквалификация

К полудню вереница из гастарбайтеров начинает редеть. К госпитализированным ночью 82 несчастным прибавилось еще 22 человека. Пострадавших развезли по разным столичным больницам, где они будут проходить интенсивное лечение. Выясняется, что на территории общежития есть свой медпункт, в котором изначально пытались помочь мигрантам, выдавая им в огромных количествах активированный уголь, но без квалифицированной помощи обойтись все же не удалось.

- Можете так и написать, что люди содержатся в ужасных условиях, повсюду антисанитария, нет холодильников, в помещениях открытые мусорные контейнеры с бытовыми отходами, жара, духота, почти 90 процентов обследованных искусаны клопами. Здесь предстоит очень большая работа по дезинфекции, - объясняет Лариса Берглезова после обхода территории, - я в праве вынести постановление о временном запрете деятельности этой организации. Пока на пять дней, а дальше мы подаем в суд.

ЯПЫ САНАЙН, Ибрагим и Мурат

Постепенно специалисты начинают разъезжаться, так и не дождавшись представителей строительной компании, нанявших рабочих. Более того доподлинно выяснить название компании так и не удалось. На стене в «административном» здании висит приказ на турецком и русском, о том, что на территории общежития запрещается курить (совсем недавно здесь был большой пожар, в котором пострадали люди). В приказе фигурирует название организации «АНТ ЯПЫ САНАЙН ВЕ ТИДЖАРЕТ ЛИМИТЕД ШИРКЕТН», ниже имя руководителя проекта Ибрагим Мерт ЙЫЛДЫРЫМ. Все. Больше никакой информации.

Когда медики и полицейские заканчивали работать, на площадке появился человек по имени Мурат, который представился тут старшим. Он внимательно выслушал людей из Роспотребнадзора, которые сообщили, что в течение пяти дней постояльцев общежития нужно будет куда-то перевести до того момента, пока не будут устранены все нарушения, и пообещав все исполнить в лучшем виде, проводил проверяющих до машины.

- Что я делать буду? Ну как? В больницу поеду, воды привезу, еды, все что надо буду делать, - неохотно объясняет мне Мурат. Я не отстаю и спрашиваю его про переселение. – Куда я людей перевезу? Как? Тут полторы тысячи человек! Никуда я их не перевезу!

Турок раздражается, и попросив подождать минутку, скрывается за глухими воротами. Больше я его не видел.