6 мая «Вечерняя Москва» задала пять острых вопросов экспертам на тему того, возможно ли было избежать катастрофы, которая произошла 5 мая при посадке самолета в аэропорту Шереметьево.

Вопрос № 1: Почему на взлетно-посадочной полосе самолет сразу не ожидала пожарная техника?

Олег Смирнов заслуженный пилот СССР, председатель комиссии по гражданской авиации Общественного совета Ространснадзора:

— Пожарная техника встречает самолет только в том случае, если его командир сообщает диспетчеру о возгораниях и неполадках. В этом случае машины выстраиваются вдоль полосы ближе к точке остановки лайнера и незамедлительно приступают к тушению. При данном инциденте такой информации не было — самолет не горел в воздухе, он воспламенился только во время посадки. Кроме того, лайнер был поражен молнией: в большинстве случаев это выводит из строя радиосвязь, электрику и электронику. Это и дало начало развитию катастрофической ситуации. Первая пожарная машина приехала на место катастрофы через минуту и очень быстро приступила к тушению судна.

По моему мнению, самые важные вопросы: почему самолет, летящий по расписанию из Москвы в Мурманск, через несколько минут возвращается назад и почему при приземлении самолет начал разрушаться и загорелся. Расследование этих двух блоков подведет к определению истинных причин катастрофы.

Вопрос № 2: Почему самолет дважды заходил на посадку?

Владимир Карнозов эксперт в области авиации, публицист:

— Причин может быть много, в том числе и в самолете, который работает в штатном режиме. Тут же явно была внештатная ситуация. Среди штатных — возможность того, что летчик замечает на полосе препятствие, например самолет, который завершает посадку, выруливает на взлетно-посадочную полосу или находится рядом с ней. В районе данного аэропорта очень интенсивное воздушное движение. Экипаж садящегося самолета при виде этого принимает решение об уходе на второй круг. Команда диспетчера также является штатной ситуацией. Среди возможных препятствий — отказ части установленной на борту аппаратуры. Кроме того, есть информация об отказе основного канала связи с диспетчерами и работе только аварийного.

Вопрос № 3: Можно ли было избежать жесткой посадки в этих условиях?

Владимир Бирюков заслуженный летчик-испытатель Летно-исследовательского института имени Михаила Громова:

— Веских оснований для этого нет. Во время испытаний самолетов специалисты проверяют их на предмет того, чтобы при переходе на резервную систему управления все характеристики сохранялись такими же, как при обычном управлении. Во время включения резервных систем летчику приходится заходить на посадку вручную. Пилот в любом случае должен обладать навыками ручного пилотирования, но сейчас при обучении преподаватели настоятельно рекомендуют заходить на посадку на автопилоте.

Другими словами, летчики не выполняют регулярно необходимые тренировки. Я пока не хочу обвинять пилотов самолета, загоревшегося при посадке в Шереметьеве. До получения официальных записей с черных ящиков мы не можем сказать ничего конкретного. Нужно понимать, что это не вина пилотов, а их беда.

Вопрос № 4: Почему из самолета в воздухе не слили топливо?

Павел Манченко авиаэксперт, профессиональный пилот:

— У данного типа воздушного судна не предусмотрен слив топлива. Тем не менее есть другой способ снижения веса самолета — выработка этого топлива. Она производится, в частности, в случае невозможности сброса в районе населенных пунктов или при иных условиях. Сегодня экипажи авиаперевозчиков работают в условиях жесткой экономии и сохранения топлива, снижения его расхода. За так называемый перерасход снижают зарплаты и премии.

Именно непринятие командиром воздушного судна решения о фактически безвозвратной потере десятков тонн керосина, по моему мнению, и является камнем преткновения. Произошедшее — страшная трагедия. К сожалению, именно коммерческие интересы сегодня стали превалировать над безопасностью.

При этом была возможность выработки топлива. Тот факт, что самолет заходил на посадку несколько раз, означает, что он сохранял управляемость и возможность выработки в горизонтальном полете по замкнутому маршруту была. Сегодня рассматриваются самые разные версии, но совершенно понятно, что самолет заходил на посадку заправленный топливом из расчета полета туда и обратно.

Это фактически нештатная посадка перетяжеленного воздушного судна, требующая навыков и тренинга, так как масса топлива была сопоставима с массой пассажиров.

Подчеркну, еще один важный момент в том, что топливо вырабатывается не только для того, чтобы снизить массу самолета, а еще и потому, чтобы минимизировать последствия пожара, возможного в случае его возгорания.

Вопрос № 5: Если выяснится, что люди погибли в том числе и потому, что пассажиры забирали багаж с полок, тем самым блокируя проход, понесут ли они за то ответственность?

Евгений Корчаго адвокат, член совета при председателе Совета Федерации по взаимодействию с институтами гражданского общества:

— Никакой ответственности, кроме моральной и этической, пассажиры, которые забирали свой багаж с полок, не понесут. Дело в том, что во время стрессовой ситуации уголовная ответственность возможна только в отношении должностных лиц, потому что их обязанности четко прописаны, и в том числе как они должны вести себя в момент паники на борту и катастрофы. Если экипаж самолета не выполняет требования регламента, то в отношении него может быть возбуждено уголовное дело. В отношении пассажиров, которые в этом случае являются пострадавшими, уголовная ответственность наступить не может.

Хотя, конечно же, с морально-этической точки зрения гораздо важнее спасение жизни и здоровья других пассажиров, нежели чем попытка спасти свое имущество. До окончания предварительного расследования нельзя приходить к каким-то выводам. Специалисты будут разбирать именно действия экипажа: могли ли их действия привести к более положительному результату. Единственное — может быть установлено, что кто-то из пассажиров специально блокировал выход людей, но я не думаю, что это возможно.

Авиакатастрофы