Покоренный Сартр

Осенью 1964 года французский философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии. Это вызвало определенные кривотолки, но его поддержала подруга и единомышленница Симона де Бовуар, и этого оказалось достаточно... 

Симона приняла ванну и закалывала волосы перед зеркалом. Да, она уже не так молода — сорок два года, но что значит возраст для женщины-эмансипе? Как хорошее вино, она становится все дороже. И каждая морщинка у глаз — воспоминание.

ФРЕНЧИ В ЧИКАГО

Впереди еще так много счастья… Вот сейчас, например, она гостит у своего любимого, американского писателя Нельсона Олгрена, в Чикаго. Чикаго — сумасшедший город с бешеной энергетикой… Они познакомились три года назад — когда в 1947 году Симона де Бовуар, писательница и философ, приехала с курсом лекций по литературе в США. Квартирка, которую снимал за десять долларов в месяц Нельсон, была столь мала и убога, что там даже негде было помыться, — тогда Олгрен попросил своего приятеля, фотографа Арта Шея, найти для Френчи (так он называл свою Симону) место, где можно принять ванну… Арт квартиру нашел и на следующий день повел туда Бовуар; а потом не удержался и заглянул в приоткрытую дверь ванной… Зрелая красота женщины, по-прежнему моложавой, с изящными руками и тонкой талией. Вот разве что бедра чуть шире, чем диктуют модные журналы… Она услышала щелканье «лейки» — фотограф делал быстрые снимки своей неожиданной модели. Симона рассмеялась низким грудным смехом, чувственным, манящим. «Vilain garcon!» («Противный мальчишка»), —сказала она, мило грассируя. И даже не обернулась. Зачем было оборачиваться, она ведь прекрасно видела в зеркальном отражении Арта с фотоаппаратом, смущенного, вмиг взмокшего. Она специально оставила дверь приоткрытой. Просто она, Симона де Бовуар, была вольная и очень свободная.

Потом, смеясь, она рассказала своему возлюбленному о том, как «бедный мальчик» делал эти «тайные» снимки, а Олгрен сердился и ревновал и спрашивал — не пыталась ли она соблазнить незадачливого Арти?! Приставал он с этим вопросом и к Арту Шею, — тот забросил негативы в дальний ящик и постарался стереть из своей памяти формы французской Венеры…

Снимок всплыл спустя больше чем полвека. Сама Симона — свободная, умная, ироничная, стала знаменем феминизма. И вот 3 января 2008 года во Франции вышел в свет выпуск журнала «Нувель обсерватер», посвященный столетию Бовуар. С той самой — чикагской — фотографией. Ассоциация Choisir la cause des femmes (созданная, к слову, когда-то самой Симоной де Бовуар) усмотрела в действиях редакции погоню за наживой, а фотографию заклеймила «клубничкой».

Томная женщина на фото, занятая своей прической, хранила загадочное молчание. Почему автором снимка был не ее любовник, а какой-то молодой фотограф? Редакция журнала обратилась с вопросом к самому Арту Шею: больше спросить было, увы, уже не у кого… Уже давно не было в живых Симоны де Бовуар, не было и Жан-Поля Сартра, ее «главной» любви.

Роман с Нельсоном Олгреном продлился пятнадцать лет — о нем можно прочитать в романе Симоны !Мандарины»; Нельсон так и не смог простить ей того, что их слишком личная история и переписка оказалась препарированной и обнародованной.

Остались книги Симоны де Бовуар: в них можно найти ответы на множество вопросов. И этот случайный снимок, который называется «Симона де Бовуар в Чикаго, 1950 год».

Он удивительным образом сохранил для нас мгновенье; влюбленная женщина поры своего расцвета.

«Нагота начинается с лица, бесстыдство — со слов», — будто говорит она. Черно-белый снимок хранит легкий запах ее сладких духов, влажность махрового коврика для ног, запотевшее таинство зеркала…

БУНТ БЛАГОВОСПИТАННОЙ ДЕВИЦЫ

Симона Люси Эрнестина Мария Бертран де Бовуар родилась 9 января 1908 года в Париже, в благополучной аристократической семье. Правда, финансовое благополучие отец, преуспевающий адвокат, пустил по ветру: человек азартный, он вложил все состояние под займы царскому правительству России. Это было в начале Первой мировой войны. Мать Симоны была ревностной католичкой и двум своим дочерям старалась дать строгое воспитание — в послушании Богу. Девочек отдали в строгую католическую школу Кур Дезир. Выпускницы этой школы, получив прекрасное образование, выходили замуж и становились идеальными матерями семейства.

В своей книге «Мемуары благовоспитанной девицы», написанной много позже, Симона препарирует свои детские воспоминания: как удивителен, необычен путь юной души, прошедшей путь от страстного поклонения Богу и абсолютной покорности — до смелых идей экзистенциализма. Бунт Симоны начался в двенадцать лет — именно тогда она начала читать страстно, запойно. Книги заменили ей Бога; прагматичный, живой ум требовал восстания в отдельно взятой душе. В четырнадцать — Симона хорошо это запомнила — за какую-то незначительную провинность ее духовный наставник аббат Мартен распекал ее, положив карающую руку на затылок. Рука давила сильнее и сильнее, пригибая голову к полу; а в Симоне росли гнев и нежелание покоряться. Именно тогда она представила, что и религия — это некая возможность обуздать человека, сломить его… А покорность и мадемуазель де Бовуар оказались антонимами. Симона всецело отдалась изучению наук; с жадностью впитывала смелые революционные идеи, нравы бурного XX века. Во время летних каникул 1926 года — ей было восемнадцать — отправилась в путешествие по ночному Парижу, с изумлением наблюдая «свободные» нравы. Но сама она была далека от того, чтобы предаваться плотским утехам; она ждала настоящей любви. «Если я полюблю, то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием», — писала Симона.

МЕНТАЛЬНЫЙ ДВОЙНИК

Именно так она и полюбила: на всю жизнь. Ей не нужен был обычный парень; нужен был — ровня.

Встреча с Жан-Полем Сартром произошла в 1929 году. Как-то они сразу узнали, почувствовали друг друга. Они вместе учились в Сорбонне.

«Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия…»

Ей был 21 год, ему — 24. Во время экзамена по философии профессор отдал первое место Сартру, а второе — Симоне. Вскоре после экзамена они оба получили должность преподавателя. Путь Симоны лежал в Марсель, Сартр отправился на военную службу. Тогда-то они и заключили друг с другом удивительный союз: не вступая в брак, поклялись хранить верность. Интеллектуальную. В физическом — разрешено было все, любые похождения и измены; единственное условие — необходимо честно рассказывать друг другу обо всем, ничего не утаивая. Им никогда не было скучно; весенний Париж манил — кафешками, цветущими каштанами и тюльпанами, ароматным воздухом любви и свободы… Они все время смеялись и играли: то изображали американских миллионеров, то — благопристойных французских буржуа, а то — вдруг — Жан-Поль вспоминал, что в него вселилась душа морского слона. Тогда он начинал гримасничать и тяжело вздыхать: ведь морские слоны тоже хотят ласк и поцелуев…

«Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам», — так говорила де Бовуар о любви. Была ли она той Русалочкой, сменившей хвост на женские ножки? Она была чертовски хороша собой — не холодной классической красотой, а живостью, обаянием, шармом, тонким юмором, хитринкой в раскосых глазах. Сартр — совсем невысокий, полненький, в очках, — брал умом.

Но женщины ведь любят ушами. Договор о «свободной любви» был обоюдным.

Может быть, «русалочьим хвостом» Симоны оказался именно дом, семья в традиционном смысле этого понятия? Она добровольно отказалась от детей, воскресных торжественных обедов и вечерних посиделок у камина.

Для того чтобы соответствовать философу Сартру, основоположнику идей атеистического экзистенциализма, писателю, педагогу, нужно было принести серьезную жертву. И жертва была принесена, только тогда, в 1930-х годах, Симона еще не знала истины, которую напишет много позже: «Если ты проживешь достаточно долго, ты увидишь, что каждая победа оборачивается поражением».

ПА ДЕ ТРУА

Экзистенциалисты утверждают: Бога нет, значит, нет и морали. Человек — это лишь следствие его собственных поступков, личный выбор. Главное в отношениях — это интеллектуальная верность, то, что называется «смотреть не друг на друга, а в одном направлении». Первая половина двадцатых годов — сплошное опровержение «буржуазной морали», всеобщий бунт, время сексуальных экспериментов и всевозможных революций. Сартр и де Бовуар использовали данную друг другу свободу по полной программе. Преподавательница Симона де Бовуар учила своих учениц не только философии; с одной из них — дочерью русского эмигранта и французской горничной Ольгой Козакевич — получился страстный роман на троих, па де труа.

Ольга флиртовала и с Симоной, и с Сартром, не отдавая никому конкретного предпочтения. Кончилось дело тем, что Сартр не на шутку влюбился и, позабыв о принципах свободной любви, предложил Ольге не только сердце, но и руку. Как это перенесла Симона, можно только догадываться; ведь одно дело — провозглашать лозунги, и совсем другое — плакать от ревности в подушку. К несчастью или к счастью, Ольга философу отказала. Пришлось обратить все в шутку, однако потом, в 1943 году, в свет вышла книга де Бовуар «Она пришла, чтобы остаться». С подкупающим откровением Симона рассказывает на страницах этого скандального романа об отношениях супружеской пары — интеллектуалов Пьера и Франсуазы, к которым приезжает юная красотка Ксавье. В конце романа Франсуаза убивает Ксавье — это ли не ответ на главный вопрос, может ли женщина быть счастлива в полигамных отношениях.

Симона, блистательно владеющая пером, все свои переживания, все мысли выплескивала на бумагу. Беспощадно и откровенно анализировала поступки, самые сокровенные фантазии. Такая предельная откровенность способствует не только самопознанию, но и препарирует время, нравы. Саму человеческую сущность.

БУРЯ И СМУТА

«До какой-то степени — может быть, это звучит нескромно — я необходима ему. Внешне он очень независим, но внутри у него вечная буря и смута, а я его единственный настоящий друг, единственный человек, который его по-настоящему понимает», — так она оценивала свою роль в жизни Сартра. «Буря и смута» были и в душе Симоны, по всей вероятности, тоже. Покоя не было и в помине…

Десятки романов — с мужчинами и женщинами. Книги, статьи, участие в феминистском движении. Борьба за легализацию абортов. Издание газеты «Тан Модерн». В конце концов, слава, принесшая деньги. Симона де Бовуар купила себе особняк в центре Парижа. Сартр продолжал жить отдельно, со своей матерью.

Приоткрытая дверь в ванную комнату на фотографии, сделанной в Чикаго.

Я вновь и вновь возвращаюсь к ней. Отсутствие тайны, полная откровенность — для Симоны это было так же естественно, как дышать. Вторая сильная любовь ее жизни, Нельсон Олгрен, не разделял этой ее безграничной свободы.

Ему нужна была вся Симона — с ее темными, вечно взлохмаченными волосами, с морщинками в уголках смеющихся глаз. Он подарил ей кольцо и много раз просил порвать с Сартром, стать мадам Олгрен. Она отвечала отказом. Русалочий хвост был отдан за пару хорошеньких ножек — но чего ей давался каждый шаг!..

После публикации «Мандаринов» Нельсон расстался с Симоной. Она хранила подаренное Олгреном кольцо до конца своих дней.

РАЗОЧАРОВАНИЕ

В жизни Жан-Поля Сартра между тем тоже происходило много событий. Получил Нобелевскую премию — и демонстративно отказался от нее. Восхищался Советским Союзом — и потом прервал всякие отношения с СССР после танков в Чехословакии. Сартр стал, безусловно, великим философом, но свою главную книгу так и не написал.

Симона же, напротив, политикой интересовалась мало, но писала много и с упоением. Ее романы выходили миллионными тиражами.

Книга «Второй пол» на долгие годы стала Библией феминисток. Сартр тоже влюблялся и даже чуть не дошел до вполне обычной мещанской женитьбы на Арлетте Элькаим — хорошенькой еврейской девушке из Алжира. Симона не находила себе места от ревности и удочерила Сильвию де Бон — подругу-ученицу-любовницу… Именно Сильвия впоследствии стала наследницей де Бовуар. «В глубине души мужчине нужно, чтобы борьба полов оставалась для него игрой, тогда как женщина ставит на карту свою судьбу», — горестно усмехается Симона.

Сартр тяжело заболел в 1970-м и болел долгих десять лет. Симона преданно ухаживала за ним до последнего часа, потом едва не умерла сама — от горя.

Спасла, как водится, литература. Написанная в 1981 году книга «Церемония прощания», в которой с присущей своему перу беспощадностью де Бовуар описывает смерть любимого, стала очередным бестселлером. Это была ее последняя книга.

Симона пережила своего экзистенциального партнера на шесть лет и умерла в одиночестве. Она скончалась в середине апреля 1986 года; за открытым окном шумел весенний Париж, цвели каштаны, где-то в парке целовались на скамейке влюбленные — у них все было впереди, и счастье, и разочарование, и потери… «Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости». Похоронены де Бовуар и Сартр в одной могиле на кладбище Монпарнас. «Его смерть нас разлучила, моя смерть — соединит», написала де Бовуар. Так и произошло.