[b]Толстый роман Валерия Брюсова об экзальтированной девушке Ренате, мучимой демонами, и влюбленном в нее рыцаре Рупрехте, так и не спасшем ее от костра инквизиции, читают нынче одни тинейджерки. Да и то недочитывают – тяжеловат вычурный брюсовский символизм для девочек, привыкших поглощать переводное готическое чтиво.[/b]Иное дело – опера Сергея Прокофьева (1927), написанная им в Баварских Альпах и завершенная во Франции. Ее не суждено было увидеть автору на сцене (первое исполнение состоялось в Венеции в 1955 году, уже после смерти композитора), но вложенный в нее заряд до сих пор будоражит меломанов неразгаданными тайнами, темными мотивами, ужасом невидимого, тонкого мира.На пресс-конференции дирижер Александр Ведерников высказал мысль о том, что эта первая постановка «Огненного ангела» на московской сцене – своего рода послание протеста нынешнему обществу с его упрощенным сознанием.Американские соратники Ведерникова, как и в «Турандот», выдвигавшейся на «Золотую маску», – режиссер Франческа Замбелло и художник Георгий Цыпин.«Я пытаюсь представить себе, что чувствовал бы Прокофьев сегодня, видя свою работу в этом великом театре, – размышляет Франческа Замбелло. – Ведь он писал «Огненного ангела» не на заказ, без надежды на воплощение. Сидя за столом. Сегодня никто из композиторов не согласился бы делать это. Мы с Цыпиным хотели исследовать: что в 20-е годы происходило с художником в том государстве? На что вообще была похожа Россия в то время? Насколько собственные страсти художника соотносимы с чувствами Ренаты? Мне не хотелось показывать ее безумной. Она скорее аутсайдер, каким часто оказывается художник. Религиозный же мотив Прокофьев использовал скорее как метафору, чтобы показать, к чему приводит любая сильная структуризация общества. Если говорить о соотношении с литературным первоисточником… Я спросила в театре: кто-нибудь читал Брюсова? Таких оказалось очень, очень мало. Брюсов – не Пушкин и не Толстой. Так что в данном случае главное блюдо – это, конечно, Прокофьев. И больше всего мне хочется, чтобы зритель, уходя после спектакля, желал бы еще раз увидеть Прокофьева».В партии Ренаты выступит Оксана Кровицкая, выпускница Киевской консерватории, ныне поющая в Нью-Йоркской опере. Рупрехт – солист Мариинки Валерий Алексеев, единодушно отмеченный за роль Мазепы в одноименной опере, недавно поставленной в Большом театре Робертом Стуруа.По мнению Ведерникова, играть музыку «Огненного ангела» – «это как уголь руками трогать». Будем надеяться, что странный, не слишком прижившийся в мировом репертуаре осколок Серебряного века просияет на сцене первого театра страны не в качестве исторической реликвии, но во всем блеске поглотившей Прокофьева истории страсти к неземному персонажу.Добавим также, что пресс-конференции предшествовал звонок, предупреждавший, что в Большом театре заложена бомба. Все сотрудники были эвакуированы, журналисты же, напротив, бодро прошествовали в Бетховенский зал на встречу с создателями спектакля. Погибать – так с музыкой! Пока «Огненный ангел», слава богу, ничем смертельным не опалил.