Авторская народная

Так произошло и с песней «Я в весеннем лесу...» — совсем не такой лирической, как может показаться на первый взгляд.

Без малого полвека назад, в 1968 году, вышел на экраны советский двухсерийный художественный фильм «Ошибка резидента», поставленный Вениамином Дорманом. После этого история разведчика Михаила Тульева, блистательно сыгранного Георгием Жженовым, получила продолжение — были сняты еще две части фильма. Картина запомнилась зрителям и сюжетом, и дивной песней «Я в весеннем лесу пил березовый сок…» Исполнял ее Михаил Ножкин. Но его перу принадлежала другая песня из этого фильма — «А на кладбище все спокойненько». Автором же первой был Евгений Агранович. Хотя имя его в титрах было, для одних песня вскоре стала «ножкинской», а для других — и вовсе потеряла автора, приобретя статус «народной». Мудрый Агранович, правда, философски относился к этому, тем паче что и другие его творения имели схожие судьбы: «Вечный огонь» («От героев былых времен…») считали то народной, то приписывали... Василию Лановому, а «Саблю-любовь» («Любовь пытаясь удержать…») — Дольскому. К тому же Евгений Данилович полагал, что обретение песней «народного статуса» — это высшая награда для ее создателя.

Семь лет назад Евгения Даниловича не стало. Ему шел 92-й год, и он до последнего сохранял какую-то удивительную молодежную задорность и давал концерты. Автору этих строк повезло — счастливый случай привел меня однажды в его однокомнатную квартирку, которую он забавно называл «чердаком». Двери в нее были всегда распахнуты для друзей и Надюши Алферовой, одной из организаторов авторской песни, делавшей для Евгения Даниловича очень много. Принял он и меня. В ту беседу и открыл «тайный код» своей по-настоящему великой песни.

... «Я в весеннем лесу…» он написал в 1954 году, уже после смерти Сталина, хотя «вынашивать» ее начал еще во время войны. Он служил в войсках Рокоссовского и был близко знаком с адъютантами военачальника и связистами, во всех смыслах державших ухо востро.

1956 год. Партитура песни «Я в весеннем лесу...» в обработке О. Копенкова   

По их словам, Рокоссовский неоднократно умолял Сталина разрешить возвращение в строй так называемых перемещенных лиц, дав им тем самым шанс искупить свою вину, проливая кровь за Родину. Перемещенными лицами называли и угнанных фашистами на принудительные работы граждан, и советских военнопленных, и отступивших вместе с врагом, и даже тех, кто «выходил из лесов» — то ли после партизанства, то ли после укрытия в них. По происходящему в его собственной дивизии Евгений Данилович понимал, что, судя по всему, разрешение на это Рокоссовскому Сталин дал: такие люди появлялись, им давали винтовки и возможность доказать делом и жизнью свою «состоятельность». Некоторые из них довоевывались и до медалей. Некоторые — нет… Иногда эти люди выговаривались — как на исповеди, просто для облегчения души, не зная, вернутся ли из боя. И откровенно рассказывали, как были в плену или лагерях, а иные — о том, как смогли бежать оттуда и как носило их по миру, по самым отдаленным его точкам, да потом все равно забросило обратно. Отсюда и родились горькие строки:

И носило меня, как осенний листок.

Я менял имена, я менял города.

Надышался я пылью заморских дорог,

Где не пахнут цветы, не светила луна.

Отсюда же взялся в песне и «бразильских болот малярийный туман» — даже туда заносило вольных и невольных странников. И горькая невозможность, выраженная скупо, — «зачеркнуть бы всю жизнь, да сначала начать» — пришла к поэту оттуда же, из горестных рассказов о прошлом. И когда он получил заказ на текст песни к фильму «Ночной патруль», все сложилось...

1950-е годы. Евгений Агранович

Песню должен был исполнить Марк Бернес, слова ему нравились, он бесконечно напевал строчку «И окурки я за борт бросал в океан…» Но потом дирекция Киностудии имени Горького решила песню не выпускать. Вместо нее там зазвучали «Загубили гады, загубили…», которую пела Зоя Федорова, а также «Проходит юность, не проходит любовь» и ставшая знаменитой «Песня о Родине» («С чего начинается Родина»), исполненная Бернесом. Ну а свою песню Евгений Агранович начал просто петь в компаниях. А в 1965 году на съемках фильма «Приезжайте на Байкал» съемочную группу дождь загнал в какую-то пустую баню. От нечего делать актриса Любовь Земляникина (мама актера и режиссера Александра Стриженова) запела эту песню.

— Веня Дорман только что не подпрыгнул — мол, что это? — рассказывал Агранович. — А Люба ему на меня показывает — вот и автор!

Оказалось, режиссер Вениамин Дорман, уже замысливший фильм о Тульеве, мечтал именно о такой песне. Вскоре она и украсила «Ошибку резидента».

Конечно, большинство людей видели и слышали в «Весеннем лесу» исключительно лирику. Но для уха более тонкого за простыми словами песни виделась судьба целого поколения. Правда, народ внес в слова правку: у Аграновича певунья была черноглазой, а люди начали петь «ненаглядной». Эта «правка» Евгению Даниловичу нравилась...

1998 год. Обложка сборника песен, баллад и прозы Евгения Аграновича    

Конечно, не спросить о том, с кого он списывал образ этой певуньи, я не могла.

— Ничего личного, — ответил Агранович. — Вся Россия тогда в стогах ночевала. Это образ любви. И все...

...В конце жизни Евгений Данилович написал сценарий к фильму, который не был снят. Он до сих пор, очевидно, пылится где-то в архивах «Мосфильма». В нем есть такая сцена: на руинах изничтоженного бомбежкой города два солдата — каждый без одной руки — играют на аккордеоне, прижавшись друг к другу пустыми рукавами своих шинелей, и поют песню о последней пуле войны — той, что промахнулась и отправилась летать по свету, убивая... Фронтовику, защитнику Москвы Евгению Аграновичу, больше всего на свете хотелось мира. И свободы — писать прекрасные песни.