«У того, кто не хочет принимать чужую правду, в руках рано или поздно окажется бомба и автомат»

ФАЛЬШИВОЕ ЧУВСТВО БОРЬБЫ ЗА ПРАВДУ

Павел Лунгин, режиссер сериала «Родина»

 Режиссер Павел Лунгин  / Фото: Екатерина Чеснокова/РИА Новости

— Нынешний мир в одночасье стал очень сложным, и осознать это большинству населения, включая меня, непросто. На мой взгляд, возникла большая необходимость в том, чтобы почувствовать, даже физически осознать всю его сложность и неоднозначность. И этим должен заниматься кинематограф. К сожалению, российские сериалы продолжают транслировать простоту жизни, вступая тем самым в многочисленные противоречия с реальностью. Тогда как в фильме должны быть ответы на острые вопросы бытия, включая и рост международного терроризма. Видимо, есть что-то страшно соблазнительное в этом явлении, если половина мира примыкает к экстремистским организациям, и даже цивилизованный просвещенный Запад — в эпицентре международного террора. Наверное, он дает фальшивое чувство борьбы за правду. В сложном мире, когда нет быстрых и прямых решений, терроризм предлагает простой выход: «Убей и умри». Самая большая проблема этого явления заключается не толь- ко в том, что он несет смерть, но и в том, что он толкает людей на ложный путь. Гуманизм ведет к принятию и пониманию другого человека, его мотиваций, решений. То есть к признанию другой правды. Тогда как у того, кто не хочет принимать другую правду, рано или поздно в руках окажется нож или бомба. Но сегодня в мире, пожалуй, как никогда раньше сильно развилось стадное чувство. А если говорить точнее, чувство нелюбви одного стада к другому. И это проявляется и в искусстве, и в спорте, и в науке, и в политике. В Древней Греции Олимпийские игры были призваны объединять людей. А сегодня на крупных соревнованиях мы часто наблюдаем, как болельщики двух стран кричат: «Убей, порви, забей». В Древней Греции во время проведения Олимпийских игр даже войны прекращались, а сегодня игры становятся очагами вражды. Как подняться над этим чувством стадной нелюбви к другому стаду — серьезный вопрос, требующий ответа, и решить его, на мой взгляд, кинематограф способен. Если бы я не верил в то, что кино может бороться со злом, то не стал бы снимать фильмы. Правда, я не знаю, помогла ли наша «Родина» в борьбе с мировым терроризмом, но в этой работе я хотел показать и предупредить, что можно вербовать через жестокость, через насилие, а можно через любовь. В одной серии рассказывается о том, как проникнуть в душу человека, а именно в душу главного героя, и чтобы зрители видели, на какие ухищрения способны террористы. В картине для большого экрана трудно рассказать глубокую историю. Сегодня полнометражное кино — набор аттракционов, трюков, зрелищ и не что иное, как «диктат детства». Если раньше зрители шли на фильмы Тарковского, Бергмана, Феллини, Германа, Сокурова — интеллектуальные, многослойные, тонкие, то сегодня кино напоминает «борьбу двух железных дровосеков в космосе, один из которых — хороший, другой — плохой». И фильмы с такими темами, сюжетами, ходами, рассчитанными на детское восприятие, конечно, повлиять на умы серьезных людей не могут.

БЕЗ БОГА СТАНОВИТСЯ ДОЗВОЛЕНО ВСЕ

Владимир , режиссер

Фото: РИА «Новости»

— К сожалению, кино чаще подсказывает террористам способы, причем способы изощренные (преимущественно кино создают талантливые люди): как сделать взрывчатку, как захватывать заложников... И поэтому кинематографистам следует осторожно показывать все, что может иметь отношение к деятельности террористов, чтобы не стать руководством к действию. Но есть и другая составляющая кинематографа, куда более необъяснимая и опасная. Террористические акты 11 сентября 2001 года в США — это абсолютное кино, причем исключительно голливудское. К этой мысли я пришел, когда увидел кадры катастрофы. Все выглядело как в американском фильме. Тогда я понял: «Мир радикально изменился и больше никогда не будет прежним». А почему я пришел к такому выводу? Да потому, что уже соединились вымысел, фантазия, причем самая чудовищная, с реальностью, и фантазия делает мир безумным. Кино так или иначе моделирует жизнь и влияет на жизнь. Если говорить о решении столь сложной проблемы, как мировой терроризм, то решать ее с помощью кинематографа или другого вида искусства напрямую, что называется, в лоб, нельзя. Во всех святых книгах написано, что людей убивать нельзя, только почему-то убивают. Но если снять кино, которое будет воздействовать на людей на подкожном уровне, если затронуть самые главные струны, если достучаться до сердец и голов, — другое дело. Еще один парадокс, который я заметил: за историю человечества написано много гениальных книг, музыки и снято фильмов, а люди по сути не изменились. Природа человека осталась прежней. Цивилизация стремительно мчится вперед, а люди остаются в каменном веке. Получается, что мощнейший гуманистический посыл уходит в песок. На самом деле, конечно, это не так. Идет влияние гуманистических идей на отдельно взятого человека. Именно это позволяет миру существовать. У природы есть свои законы развития в борьбе добра со зла, и каждый из нас в этой борьбе исполняет свою роль. Каждый без исключения — и об этом вся русская литература. Этот процесс бесконечен. Я делал экранизацию романа Достоевского «Бесы», в котором говорится о зарождении террора в России. Проблема в том, что в свое время Достоевского не услышали, и то, о чем он предупреждал, свершилось в реальности и, к ужасу, продолжается сегодня в гораздо больших масштабах. Но мы не должны останавливаться. Не должны махнуть рукой, мол, пусть силовики борются с терроризмом. Капля камень точит. Сегодня пожар разгорается из-за религиозных разногласий, и на эту тему следует говорить и снимать кино. С другой стороны, происходит печальный процесс отторжения человека от религии. И вот уже Европа, по большому счету, не идентифицирует себя с христианским миром. Европейцы вычеркнули «христианство» как один из разделов культуры, что будет иметь серьезные последствия. В первую очередь христианство нуждается сейчас в серьезной поддержке. Мир снова катится к предостережению Достоевского: «Нет Бога, и все можно». Мы это уже пережили. У них это еще впереди.

ОДИН ЭПИЗОД МОЖЕТ ПОВЛИЯТЬ НА ХОД ИСТОРИИ

Егор Кончаловский, режиссер

 Режиссер Александр Адабашьян / Фото: Из архива

— Кино — идеологическое оружие. Если вспомнить, что о кино говорил Ленин, и как любил кино Сталин, и какие надежды возлагали на кинематограф вожди, то вряд ли можно сбрасывать его со счетов и сейчас. Если говорить о современности, то в моей картине «Антикиллер-2» был эпизод с террористкой-смертницей, и его на одном из центральных каналов попросили убрать. Аргумент этого требования был такой: «Это не почерк террора». Я был согласен это сделать. Но буквально через день после этого разговора в России самоподрыв совершил первый смертник, Я сразу же позвонил на первый канал и спросил: «А теперь это тот почерк терроризма? Теперь я могу оставить эпизод со смертницей?» И ответ был: «Да, вы были правы». Этот ведущий канал считал, и я с ним полностью согласен, что один эпизод в кино может повлиять на ход мыслей людей, а следовательно, и на ход истории, и поэтому рассматривали его под увеличительным стеклом. Думаю, что рассматривали не только редакторы, но и силовые службы. Все понимали, что даже в таком страшном бизнесе, как терроризм, кино может что-то изменить. Подчеркиваю — бизнесе. Считаю, что кино очень сильно влияет на умы людей, и помочь в борьбе с терроризмом не только может, но и должно это сделать. Но только в том случае, если будут созданы шедевры, которые найдут свой путь к сердцам и умам людей. Возможно, увиденное на экране человеком, потенциально готовым к участию в неком террористическом деянии, может отвратить его от этого. Но вряд ли это возможно в коммерческом кинематографе, который призван зарабатывать деньги. Такая задача под силу высокохудожественному авторскому кино. Но в кинотеатрах сегодня идут такие фильмы, которые развлекают зрителя, а не заставляют размышлять. Замечу, что сегодня смелых продюсеров в отечественном кино немного, а от них многое зависит. Еще одна причина моей уверенности в том, что фильмы могут помочь побороть террор заключается в том, что в кино преимущественно ходят молодые люди. Та молодежь, которая в обозримом будущем станет управлять страной, принимать решения. И влиять на умы этих людей современный кинематограф и призван. Между прочим, фильм «Антикиллер-2» мой отец — Андрей Сергеевич Кончаловский, назвал ужасно вредным. Тогда я решил, что причина его критики в том, что в нем иначе представлена тема кавказских террористов, чем в его фильме «Дом дураков». Но потом я понял, что отец снимает каждый свой фильм как произведение искусства, а я тогда снимал, как говорится, на заказ . Я могу назвать ряд картин Андрея Кончаловского, которые могут бороться с терроризмом, потому что они больше, чем обычное прокатное кино. Разумеется, нужно учитывать, что основная аудитория — это молодежь, и поэтому необходимо искать для нее близкий язык, современный подход, но для этого нужно или вариться в молодежной среде, или проводить глубокие социальные исследования, или быть гением, который видит будущее.

АБСУРДНО ВЕРИТЬ, ЧТО КИНО СПОСОБНО ПОБЕДИТЬ ТЕРРОР

Александр Адабашьян, режиссер

 Режиссер Владимир Хотиненко / Фото: Из архива

— Я думаю, что возлагать на искусство миссии по поводу улучшения человеческой породы и природы бессмысленно. Если прочитать древних греков, какие пороки они бичевали в то время и какие добродетели воспевали, то сегодня те самые пороки продолжают существовать, а те самые добродетели с тем же «успехом» с ними борются. Поэтому надеяться на то, что кино может помочь победить терроризм по меньшей мере наивно. Если Раскольников убил старушку топором, чтобы доказать «тварь я дрожащая или право имею?», то сейчас молодежь убивает стариков за бутылку водки. А такое зло, как терроризм, подпитывается религией, экономикой, социальными проблемами, массовой миграцией, и что может сделать с ним кино? В этом тяжелом случае надо лечить не больного, а болезнь. Наверняка отдельного больного можно вылечить посредством кино или другим путем, а чтобы фильмы побороли само явление — нет. Предположить, что с таким мощным злом, как терроризм, можно бороться таким хилым оружием, как кино — абсурд. Сегодня отечественный кинематограф даже не может нормально работать на идеологическом или, если угодно, пропагандистском фронте. В связи с развитием телевидения и интернета он эти функции утратил. Благодаря стараниями американских, скажем так, партнеров, кино вернулось к тому, с чего начиналось, и стало обыкновенным развлечением. Братья Люмьер, придумав кинематограф, заявили, что это «аттракцион для кафе». А после кино на некоторое время превратилось в искусство. А сейчас обратно в «аттракцион для кафе». Американская попкорновая киноиндустрия выполняет функции развлечения или пугалки-стрелялки. Если американцам под этой оберткой еще удается протащить свою идеологию, то нам и это сейчас не под силу. Можете себе представить, чтобы в консерватории слушали музыку с попкорном или смотрели спектакль в театре или филармонии? А в кино ведро попкорна стало нормой. Миссионерская функция кинематографа закончилась. Обратите внимание на наш российский прокат, в котором более 90 процентов — американские фильмы, и лишь мизерная часть — российские. Нет европейских, азиатских картин. Прокат стал занятием маргинальным. Все переползает на телеэкран, а там вообще — сплошная развлекаловка. Даже если снимать документальное кино, в котором рассказывать, какой ужас — этот терроризм, все равно это ничего не даст. Кто будет смотреть документальное кино? И кто его будет показывать? В кино сегодня — тотальный дефицит идей и нет публики. Если бы сегодня работали Феллини, Годар, Висконти, то не нашли бы деньги на свои картины... А кино — очень дорогое производство. Это фабрика. Единственное, в чем мы не уступаем Америке, — это в анимации, которая никак не может бороться с терроризмом. Вот в США есть фабрика кино, и, возможно, она могла бы, если бы захотела, внести свою лепту в борьбу с международным терроризмом.

ЛЮБОЙ ФИЛЬМ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ. ОН УДАЛСЯ, ЕСЛИ ПОСЛЕ ПРОСМОТРА ЗАСТАВИЛ ЗРИТЕЛЯ СЕРЬЕЗНО ЗАДУМАТЬСЯ

Владимир Бортко, режиссер:

— Кино в какой-то степени может помочь в борьбе с терроризмом. Собственно, как и любые другие культурные явления. Кино направлено на нравственное совершенствование человечества. Правда, плоды совершенствования человека и его нравов пока не очень видны, о чем лично я очень сожалею.

Кшиштоф Занусси, режиссер:

— По большому счету, кино не может влиять на терроризм, ибо кино — совсем другое пространство. Но оно может помочь так воспитать зрителя, что терроризм будет ему чужд.  Настоящее искусство влияет на ход истории, но не напрямую. Любое искусство, которое вызывает у человека любовь к другому человеку, тоже опосредованно помогает в борьбе с терроризмом.

Ираклий Квирикадзе, режиссер, сценарист:

— Тема терроризма сама по себе драматичная. И если кино правильно построить, если глубинная мысль подается не сухо, а эмоционально и зритель увидит что-то проникновенное, рассказывающее, что это за кошмар и сколько вреда может нанести человечеству, то, очень может быть, оно заставит человека задуматься. Это не значит, что надо приводить в кино террористов.

Это абсурд. Никто не знает, кто сидит в зале. Ты едешь в метро, и, не дай бог, происходит что-то ужасное. Такие фильмы нужны — серьезные, не однобокие, и такие фильмы были в моей жизни. Такие фильмы я видел в юности, когда готов был рыдать, хотя был и остаюсь совсем не сентиментальным человеком. Ведь все мы видим, как накалились чувства людей и как много несправедливости вокруг. Конечно, кино — не решение проблемы и не панацея от жуткого кошмара, охватившего планету, но оно тоже может внести свой вклад в борьбу с мировым злом. Кино может быть своего рода барьером. И даже если один человек, посмотрев фильм, задумается и скажет: «Нет, я не буду готовить бомбу», — значит, картина снята не зря. Фильм «Обыкновенный фашизм» мощный, сильный, реалистичный, изничтожающий идеи фашизма, и не существует статистики, сколько людей, посмотрев его, задумались.

Андрей Соколов, режиссер:

— Понимаю четко одно: терроризм — это бизнес. Говорю не о тех, кто нажимает на курок, а о тех, кто это все оплачивает. Любое телодвижение стоит денег, и тот, кто его оплатил, конечно же, рассчитывает на прибыль. А как ее получить, чем мотивировать — уже неважно. Поэтому что бы мы ни обсуждали — практически всегда мы говорим о результате, а не о причинах и при этом не произносим ничего нового. Зачастую достаточно поменять даты, имена, названия городов, полярность противоборствующих сторон, и все — событие прокомментировано и оценено. А вскрыть истинную суть проблемы, увы, почти всегда бывает невозможно. Равновесного состояния не существует в принципе. Жизнь — это движение: сверху вниз, из мест с высоким давлением туда, где более разрежено. И человек стремится туда, где ему лучше, где есть еда и блага. Можно попытаться максимально обезболить этот процесс, но полностью анестезировать его невозможно — накопившаяся вода все равно рано или поздно выйдет из берегов.

Вадим Абдрашитов, режиссер:

— К сожалению, кинематограф не может помочь в борьбе с терроризмом. За всю историю человечества написано такое большое количество хороших книг, снято столько картин, обличающих войну и террор, но ничего не изменилось в мире. Единственное, что может сделать кинематограф, — смягчать нравы. Мой учитель Михаил Ромм снял фильм «Обыкновенный фашизм», потому что считал необходимым бороться с этим явлением, и он был прав. Молчать нельзя.

Юрий Грымов, режиссер:

— Замыкаться на кино или литературе значит намеренно сужать рамки. Все мы видим, что происходит в мире: силовые органы, разведки всего мира не могут справиться с терроризмом. Все мы сидим и боимся новых кошмаров. Я считаю, что в этой ситуации надо повышать уровень культуры людей, потому что культура сплачивает и делает каждого сильнее, а бескультурье разъединяет. Современный мир разделен, а его надо собирать воедино, и сделать это может только культура.

Карен Шахназаров, режиссер:

— В 2004 году я снял фильм «Всадник по имени Смерть» о русском терроре по повести бомбиста Бориса Савинкова, и террористов меньше не стало. Напротив, террор приобрел угрожающий характер. Поэтому я затрудняюсь с ответом на вопрос: «Может ли кино помочь в борьбе с терроризмом?» Сейчас я снимаю «Анну Каренину» и надеюсь, что эта картина о любви, о семье, о вере больше отвратит от злодеяний, чем фильм о терроре.