Яркие события последних лет жизни Лена могла пересчитать по пальцам: это Игорек, Санек, сифилис в последней стадии и недавно поставленный диагноз –— СПИД. Она уже не помнила о том, что в школьные годы была во всем первой: первой красавицей, первой ученицей в классе, первой на олимпиадах и спортивных соревнованиях. Не помнила она и о том, что у нее есть четырехлетняя дочь. Первая любовь пришла к Лене в 16 лет. Лена познакомилась с Игорем в ночном клубе и сразу поняла, что влюбилась... Однако маме Ленина любовь не понравилась. Однажды вечером она сказала дочери, что запрещает встречаться с «этим человеком». Лена попыталась объяснить ей, что это ее мечта, что он добрый и хороший, но мать была непреклонна: «Или ты прекращаешь с ним встречаться, или вон из дома!» Для Лены это был стресс. Именно в таком состоянии она и оказалась на пороге квартиры Игоря. Парень, внимательно выслушав девушку, сказал, что ничего страшного не произошло, вечная проблема «отцов и детей». Все пройдет, а пока она может пожить у него. За это время он ее немного подлечит, восстановит нервную систему… Он подошел к шкафчику, достал оттуда шприц, что-то в него набрал и сделал Лене укол. Через три минуты душевной боли как не бывало, настроение поднялось, и они отправились в ночной клуб, туда, где познакомились, — праздновать начало совместной жизни. «Лечение» продолжалось три недели. Когда Лена уже не смогла обходиться без ежедневного укола, Игорь сказал, что лекарство закончилось и нужны деньги, чтобы его купить. «Совместным» мозговым штурмом было принято решение, что Лена возвращается к родителям, говорит, что рассталась с Игорем, и… добывает деньги. Они встречались тайком. Лена передавала Игорю выпрошенные или украденные деньги, он покупал «чудотворное снадобье», и лечение продолжалось. Первой забила тревогу мать, нечаянно обнаружив пропажу всей «заначки на черный день». Только тогда она более внимательно присмотрелась к дочери. На летние каникулы Лену отправили к отцу в Питер. Всю дорогу Лена проплакала: Игорек не согласился ехать с ней. На память о себе он выдал ей несколько граммов героина — «чтоб не загнулась в поезде». Отец встретил ее на вокзале, зареванную и растрепанную, поговорил о жизни, оставил немного денег и уехал по делам. «Память об Игорьке» закончилась еще утром. Лена чувствовала приближение «болезни». Но где здесь достать наркотик? Она пошла бродить по ночному городу. Как она познакомилась с этими парнями, Лена уже не помнила. Но в тот вечер у нее были необходимая ей доза и новые знакомые. Эти же знакомые предложили ей самой зарабатывать деньги, продавая героин. Схема была проста: она приезжала в обозначенное место, передавала наркотик клиенту и брала с него деньги. За это каждый вечер у нее была своя доза. В начале сентября Лена вернулась домой не только наркоманкой, но еще и беременной. Кто был отцом ребенка, она точно сказать не могла. Да это ей было и неважно... Мать пыталась поговорить, предлагала лечение, но все безрезультатно. Как все наркоманы, Лена уже научилась хитрить, изворачиваться, давать заранее невыполнимые обещания, лишь бы достать деньги на очередную дозу. В начале весны Лена родила дочь, вес ее был два с половиной килограмма. Девочке необходим был специальный уход. А ее маме — доза. Лена выбрала второе и сбежала из больницы. Внучку из роддома забирали бабушка и дедушка. Ксения, так назвали девочку, ни разу не видела свою мать. Даже если бы Лена захотела с ней встретиться, бабушка не пустила бы ее на порог . Но Лена и не хотела. Ей нужно было устраивать свою жизнь. Как минимум тысяча в день нужна была только на наркотик. Сначала она жила у знакомых, где в 17-метровой комнате обитали еще человек 10–15, таких же как она. Зарабатывала она на жизнь древнейшей профессией. А тут и вторая любовь нагрянула — Санек. Они жили почти три года. Санек целыми днями лежал на диване, а Лена «работала» на трассе. С матерью Санька Лена с самого первого дня оказалась в контрах. Гражданская свекровь до поры до времени терпела сожительницу сына, но когда поняла, что у Лены еще и «нехорошая болезнь», заняла непримиримую позицию. Лена было кинулась в семнадцатиметровку, но оказалось, что наркопритон давно закрыт, все его обитатели сидят в тюрьме. Какое-то время она бродяжничала, подхватила воспаление легких. «Скорая» увезла ее прямо с улицы. Недолечившись, она снова сбежала, потому что нужна была доза. — А что с ней сейчас?— спросила я одну из ее знакомых. — Не знаю, — ответила она, — последний раз я видела ее месяца два назад на улице. Худющая, синяки под глазами, ну труп трупом. Мы ей купили тогда с ребятами хлеба, колбасы, пакет молока, чтоб с голоду не померла. — Тебе не было ее жалко? — Жалко?! У нее есть ребенок, хотя бы ради него она могла бы завязать с этой дрянью…