Кто помнит, в прошлой колонке «Уходящей натуры» («Квартира дороже денег», 19 июня с.г.) мы покинули нашего героя в момент триумфа. Усевшись на подоконнике только что полученной четырехкомнатной квартиры — нет, не полученной, а вымученной, выстраданной, завоеванной, — он распивал шампанское. Разумеется, советское, какое же еще, если действие происходило еще до того, как появились цена квадратного метра и рынок жилья.

Триумф, однако, был недолгим, ибо семейные трещины, возникшие в тесной хрущевской двушке, на улучшенной территории не желали зарастать. Состоялся развод, неизбежным стал размен; квартиру терять было жальче, чем семью. Хотя изрядная квадратура хаты позволяла разъехаться с учетом интересов сторон, пусть даже и урезанных. Все лучше, чем идти на улицу.

Правда, жена сказала, что если наш герой порядочный человек, должен все оставить и удалиться, забрав лишь нательные вещи. Теща и сын-подросток согласно молчали. Однако муж полагал, что идущая под размен квартира — плод исключительно его заслуг, и по справедливости ему полагается чуть больше, чем ничего.

Сегодня в подобном случае выход ясен: продаешь одну квартиру и взамен покупаешь две другие. Но в ту пору, когда жилье было государственной собственностью, действовали иные схемы — обменные. Как можно было разменять четырехкомнатную квартиру? На трехкомнатную и однокомнатную? Ишь чего захотели! На трехкомнатную и комнату в коммуналке. Но это не устраивало мужа. Тогда на однокомнатную и двухкомнатную. Но на это не соглашалась жена. Разъезд всегда был невыгоднее и куда сложнее съезда.

Наш герой не вылезал с Банного переулка, где располагалось знаменитое на всю Москву бюро обмена, прочел миллион объявлений, свел знакомство с кучей сомнительных личностей, но не продвинулся ни на шаг. Он, впрочем, был готов к затяжной баталии; многотрудная реализация личной жилищной программы подсказала ему непреложную формулу: пока не нахлебаешься неприятностей по самые уши, результата не жди. Соответственно, если квартиры нет, значит, еще не нахлебался. Терпи-терпи, ты ведь меняешь не место жительства, а само жительство, в смысле всю свою жизнь.

Спустя полгода стало ясно, что нужен обменный спец. Слова «риелтор» тогда еще не знали, эти вопросы решал маклер, он же меняла, который составлял многозвенные и многоходовые цепочки обмена. Таковой персонаж был найден, начались просмотры квартир, но взаимоприемлемого расклада никак не возникало. В основном варианты браковала жена, капризничала и мстила, муж начал заводиться, грянула война нервов с периодической потерей человеческого облика. Так прошел почти год, и вот явилась спасительная комбинация: жене, сыну и теще — двушка, но зато стометровая, в сталинском доме и в самом центре; мужу — однокомнатная, но зато у черта на выселках. Стороны дали согласие. Наелись.

Муж погрузил в грузовичок раскладушку, письменный стол со стулом и отбыл на новое поселение. Затащил скарб на четырнадцатый этаж и вновь, как тогда, открыл шампанское. В окно грохотало и пылило шоссе, из кухни пришла стайка тараканов — взглянуть на нового хозяина. Он подмигнул им, глотнул шипучки и сказал: «Тут жить нельзя». И немедленно начал строить план переезда. Квартирный зуд стучал в его сердце, и он понял, что это уже навсегда.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Недвижимость