Заяц мой любимый сказочный персонаж. Он пушистый и ласковый, миролюбивый и симпатичный. Сейчас к несомненным достоинствам зайца добавили бы его вегетарианство и толерантность по отношению к другим животным. А тогда, в детстве, зайцы просто считались воплощением сказочной доброты.

Но я — снежинка, как и другие девочки нашей группы. Только Макеева — хлопушка. Потому что она артистична и умеет танцевать танец гопак, а по задумке музыкального работника Галины Николаевны, хлопушка должна бросаться в лихой пляс под задорную мелодию. Снежинки — массовка. Они бегут друг за другом мелкими шагами, обегают вокруг Деда Мороза (переодетый Светкин папа — шелестит шепоток по группе), потом кружатся перед елкой. Макеева, кстати, тоже недовольна своей ролью.

Она хотела белую крахмальную юбку и побольше блесток. Наверное, Макеева была бы самой главной снежинкой среди нас, кордебалета. Но пришлось ей быть хлопушкой. А мне — снежинкой. Смотрю черно-белую фотографию: снежинки бегут вереницей. Движение слегка смазано, но сколько экспрессии! Мне кажется, я опять чувствую, как мою шею щекочет блестящая елочная гирлянда: она украшает «корону» снежинки. Объективно – красиво. Мы все – снежинки, но все – разные. У Оли на голове шапочка-боярочка, расшитая звездами. У Тороповой (как ее звали? – не помню) пышная юбка, как у балерины. У толстой Светки Коняхиной по спине шнуровка из белой атласной ленты… Как же наши мамы умудрялись в условиях тотального дефицита мастерить такие удивительные костюмы?! А у меня в глазах страдание. Я упорно хочу быть зайчиком… Первое столкновение с гендерным неравенством.

«Вьюююююга!» - кричит Галина Николаевна. Уууууууу! И мы нарушаем строй и начинаем беспорядочно кружиться – кто во что горазд. А потом Дед Мороз стучит своим посохом, и мы «усмиряемся». И получаем, в награду за хорошее поведение, подарки из большого мешка. Синие пластмассовые домики, наполненные конфетами…

Потом наступила эпоха д’Артаньянов, фей, лисичек и принцесс. Джек Воробей, Человек-Паук и голливудская Барби, - сейчас костюмы можно взять напрокат, какие угодно. Карнавальных костюмов становилось все больше, а зимы и снега – все меньше. Но в этом году зима наступила неожиданно рано. И снегопады щедрые, как когда-то давно. И даже кружатся пушистые хлопья, сладкие на вкус. Как в детстве.

Я думаю — почему тогда, сто лет назад, на утреннике в детском саду, снежинки обязательно были все белые, как птичья стая из «Лебединого озера»? Ведь снег – он цветной. Голубой и розовый, золотистый в свете фонарей, сиреневый в наступающих ранних сумерках.

На черный рукав пальто села огромная белая снежинка, вся кружевная, удивительная. Такая новогодняя. И стремительно растаяла в теплом магазине. Продавщица – высокая, полная, глаза густо подведены черным. Лет пятьдесят с хвостиком. На голове – наколка из серебряной мишуры.

— Я сегодня – снежинка! – говорит она мне. И хохочет.

— Я тоже, - отвечаю я. – Но на самом деле я зайчик.

Ведь мы всю жизнь в душе – дети.

Мнение автора колонки может не совпадать с точкой зрения редакции "Вечерней Москвы"

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции