Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Соль

Соль

После одного популярного сериала дети стали объединяться в группы, существует ли правовая норма?

После одного популярного сериала дети стали объединяться в группы, существует ли правовая норма?

Кухня

Кухня

Существует ли уголовная ответсвенность за булллинг?

Существует ли уголовная ответсвенность за булллинг?

Русская печь

Русская печь

Если водительское удостоверение загружено на госуслуги, можно ли не возить его с собой?

Если водительское удостоверение загружено на госуслуги, можно ли не возить его с собой?

Хрусталь

Хрусталь

Водолазка

Водолазка

Гагарин

Гагарин

Если уронил телефон на рельсы, можно ли самому поднять?

Если уронил телефон на рельсы, можно ли самому поднять?

Изгнать насилие из книг невозможно

Общество
В современной литературе насилия выше крыши. Некоторые авторы, к примеру Стивен Кинг или Ю Несбе, сделали эту тему главной в своем творчестве. Сформировалась своего рода эстетика насилия.

Кому-то по душе детективный скандинавский нуар. Кто-то предпочитает изощренные французские триллеры. Шагают в ногу с мировым трендом и популярные российские авторы. У них, правда, речь идет не о сложносочиненных ментальных патологиях, все же нуждающихся в неких медико-аналитических (в основном по доктору Фрейду) обоснованиях, сколько о насилии социально-идеологическом.

Оно, как вода, может принимать любые, включая самые извращенные, формы. «Точкой сборки» этого насилия в «рукопожатной» литературе является «империя зла» СССР во всех своих исторических проявлениях. Если из рукава гоголевской шинели выпорхнула классическая русская литература, то из рукава френча Солженицына тоже выпорхнула стая авторов, повествующих об ужасах «совка».

Изгнать насилие из книг невозможно Александр Солженицын / Фото: Кинопоиск

Насилие — фундамент человеческой цивилизации, поэтому изгнать его из литературы невозможно. Собственно, в основе христианской культуры многие века лежало раскаяние за насилие, совершенное над Христом. История Европы — это история насилия, но каждый раз во имя чего-то. Религиозное сознание не допускало наслаждения насилием. Даже в жестокой драматургии Шекспира за совершенными героями злодеяниями следовало раскаяние. На исследовании этой связи как единственной возможности спасения души стоит художественный мир Достоевского.

Свершившееся отступление общества от евангельских норм в жизни и искусстве освободило тему насилия от нравственных ограничений. Сегодня миром управляет цифровое сознание, для которого насилие всего лишь технический алгоритм управления, легко встраиваемый в любую идеологию, как, впрочем, и в ее отсутствие. Язык насилия становится универсальным, и литература как может отражает новую реальность.

Против нее провидчески восставали Рэй Брэдбери («451 по Фаренгейту»), Евгений Замятин («Мы»), другие думающие писатели. Но ярче всех описал деградацию человеческого общества автор бессмертного «Гулливера» Джонатан Свифт в образе йеху. Эти человекоподобные существа не знали иных добродетелей, кроме как подчиняться насилию и (если появлялась возможность) совершать его самим. Йеху неотвратимо превращается в героя нашего времени, а следовательно, и в героя литературы.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.