У Анны умирала мама. Слегла с простудой и больше не поднялась. Угасала тихо, спокойно, как-то даже буднично. Все в доме, и дочь и внуки, понимали, что женщина больше не встанет. Да и та сама это осознавала — лежала в постели, абсолютно равнодушно глядя в потолок, и обреченно ждала, когда наконец придет костлявая и заберет с собой.

Война шла второй год, и смерть уже не являлась каким-то необычным, исключительным событием, резко меняющим ритм жизни людей. Она теперь всегда незримо находилась рядом. И если в семью еще не пришло письмо-похоронка, то люди неосознанно ожидали ее, каждый раз заглядывая в почтовый ящик. И облегченно вздыхали, когда убеждались, что он пуст.

— Мам, может, чего хочется? — спросила Анна у матери, присев на край постели.

— Яблочка, — неожиданно ответила та. — Свежего яблочка хочу. Красненького.

Анна вздохнула. Где же посереди зимы яблоко найти? Если и есть, то только сухофрукты, заготовленные с осени. С другой стороны, последнее желание матери необходимо было исполнить. Иначе не по-людски будет. Анна встала, надела пальто, накинула платок на голову и вышла из избы.

Фото: Unsplash

В любом селе есть зажиточные люди. Пусть они и не выставляют свой достаток напоказ, но соседи-то знают, что у них и скотина всегда сытно накормлена, и на столе не только щи из сушеной крапивы, и, наверное, яблоки в подполе припрятаны. К одному из таких соседей Анна и отправилась.

— Объяснила я ему ситуацию, он понял. Кивнул, вошел в дом и через пять минут вынес мне яблоко. Одно. Совсем небольшое. Иду домой и думаю: «Главное, чтобы Валюша с Витенькой не увидели его. Они же дети, им вкусненького хочется. Начнут просить, и мать не выдержит, отдаст им. Мы же себя во всем ради них обделяли. И вот я тайком матери это яблочко дала. А она его даже есть не стала. Увидела, расплакалась, схватила и спрятала под одеяло. Я думала, потом съест, но нет. Пролежала с ним, держа в руке еще два дня, а на третий день пошла на поправку. Потом призналась мне: «Я решила, что если принесешь мне яблочко, — встану. А не принесешь — помру». Вот так одно яблочко и спасло мою мать, она потом еще семь лет прожила. А может, и всех нас — я даже не представляю, как бы одна с детьми справилась, пока твой дед воевал, — рассказывала мне моя бабушка Аня. — Понимаешь, внучек, что вера и надежда сделать могут? Вот как подумаешь, так оно и случается. Я, например, всегда знала, что дед твой Тима с войны вернется. Он не знал, а только надеялся, что живым останется. А я верила. Так и вышло. Пусть раненый, осколками посеченный, но пришел. И про войну тоже мы все знали, что обязательно победим. Никто не сомневался. С первого дня, как она началась, с 22 июня, мы верили в победу. Потому и победили.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции