Подношение друзьям. И недругам тоже. Сатирик Виктор Шендерович выпустил новую книгу

Похоже, что для сатирика Виктора Шендеровича наступило время подведения итогов. Хотя бы предварительных. Во всяком случае, основную часть его новой книги «Изюм из булки» составили истории из жизни всем хорошо известных людей, которым повезло или, наоборот, не повезло познакомиться с Шендеровичем. Издатели охотно представляют своего автора в книжных магазинах, и на одной из таких встреч побывал наш корреспондент.

- Чем порадуете читателей, Виктор Анатольевич?

- Смешные истории, байки и анекдоты я записываю с 1973 года. И только сейчас понял, что это не просто материал, который можно использовать в работе, а интересные многим новеллы о жизни известных политиков, писателей, актеров. Например, актера Зиновия Гердта, писателя Василия Аксенова, поэта-гимнопевца Сергея Михалкова, композитора Дмитрия Шостаковича, академика Андрея Сахарова и многих других. Хотя есть в этом двухтомнике и портреты ничтожеств, тоже, как мне кажется, вполне поучительные. Оформлена моя книга классиком нашего времени художником Борисом Жутовским.

- Какая из историй в этой книга ваша любимая?

- Смешное и драматичное всегда рядом, поэтому смешная история может начинаться с чего угодно. Помните, как из Академии наук исключали Андрея Сахарова? Прислали в 1973 году какого-то куратора из ЦК, и процесс обсуждения пошел, но пошел довольно вяло. Почему? Потому что позориться никому не хотелось. Вот кто из ученых мужей и говорит: «Сахаров, конечно, поступил нехорошо, но вот незадача: академик - это звание пожизненное, и еще не было случая, чтобы из академиков кого-то исключали». И тут, как мне рассказывали, академик Капица, заглянувший в этот зал по другим делам, воскликнул: «Как это нет прецедентов, чтобы академика лишали этого звания? Есть такие прецеденты!» Куратор из ЦК вздохнул с облегчением. «В 1933 году из Германской академии наук исключили Альберта Эйнштейна!», - закончил Капица. Настала страшная тишина в зале и… Сахаров остался советским академиком.

- Вы были знакомы с писателем Василием Аксеновым. И что вам вспоминается?

- Однажды мы в компании с Аксеновым и его другом писателем Александром Кабаковым славно поужинали. А потом мы с Василием Павловичем поехали на одной машине домой. Дело происходило в 1990-е годы, и меня тогда знали в лицо, а Аксенова уже нет. И вот мы после ужина едем с Василием Павловичем в машине, причем шофер, молодой парень, меня узнает, а Аксенова нет. И когда меня первым завезли домой, то, по рассказу самого Аксенова, молодой таксист сообразил, что, наверное, его пассажир – тоже известная личность, раз он с телеведущим в одной машине ехал. И он спросил у Василия Павловича: «Это был Шендерович?» Аксенов ответил: «Да, Шендерович». И водитель опять спросил: «А вы кто?». На что Аксенов сказал: «Я - Аксенов». Наступила пауза. Но шофер все-таки решил не обижать безвестного пассажира и успокоил его: «У нас префект такой был!» Эта история не только смешная, но и невероятно поучительная, она показывает, как течет время и все на свете меняется, в том числе кумиры разных поколений.

- Вы действительно были тогда так популярны?

- Я просто работал на телевидении и быстро привык, что меня узнавали на улицах. Но одной красивой девушке удалось меня враз вылечить от «звездной болезни». Догоняет она меня у гардероба и говорит: «Вы Шендерович?» Я говорю: «Да». Она восклицает: «Ой, правда? А можно, я у вас возьму автограф?» Я что-то нежное пишу в ее блокнотике, втайне надеюсь на что-нибудь романтическое, в полном ощущении, что я звезда, раз у меня автографы берут такие красавицы. Она прижимает этот автограф к груди и говорит: «Господи, какая я счастливая!» Я уже открываю рот, чтобы спросить, а что мешает нашему общему счастью и готовлюсь пригласить ее в ресторан, когда девушка повторяет: «Какая я счастливая! Мне сегодня утром и Укупник автограф дал!» После такого сразу понимаешь свое место, и твоя «крыша» становится на место.

- Вы всегда так самоироничны?

- Учусь у прекрасного актера Зиновия Гердта. А он, по его собственным признаниям, лучший комплимент услышал от билетерши кукольного театра. «Зиновий Ефимович, - сказала она, - когда вы играете, зрители сидят как живые!»
А лучший комплимент самого Гердта кому-нибудь звучал так: «Мне понравилось. А те, у кого хуже со вкусом, вообще в восторге!» Еще он любил говорить: «Видеть Вас одно удовольствие, не видеть – другое».

- Знаю, Вы футбольный болельщик. А продолжаете болеть за «Спартак»?

- Да, хотя и не готов линчевать зенитовцев. А в книжке есть история о том, как моя мама в 60-е годы спасла советский футбол. Она преподавала в станкостроительном техникуме при заводе «ЗИЛ» и стала там наводить дисциплину. И, конечно, первым делом, подала заявление на отчисление студентов, которые ни разу не ходили на ее занятия, и пришла со списком таких студентов к ректору. А он у нее и спрашивает: «Вы ведь замужем? А муж - футбольный болельщик?». Она сказала: «Да». Тогда ректор воскликнул: «Я не буду вам ничего объяснять, просто скажите мужу, что хотите отчислить Виктора Шустикова!» Мама действительно спросила у папы, и он ей объяснил, что Шустиков в самом деле звезда сборной Советского Союза по футболу и что исключать из техникума такого человека перед чемпионатом мира по футболу - это просто идеологическая диверсия. Но мама пошла на принцип, и знатный футболист впервые за три года обучения пришел посмотреть, где он учится.

- Среди ваших персонажей – Дмитрий Шостакович. Неужели и про него можно вспомнить что-нибудь веселое?

- Дмитрий Дмитриевич был гений, но пьющий гений, и как-то он, отдыхая в Доме творчества композиторов в Грузии, пошел на станцию железной дороги, чтобы взять бутылку водки. И вот он ее купил, но не пить же одному, понятна нерешительность одинокого интеллигентного человека. Рядом быстро оказался какой-то человек, потом нашли третьего и пошли к буфетной стойке, где налили по стакану. Они были работягами и спросили у Шостаковича: «А ты кто?» Он замялся, потом все-таки ответил: «Я композитор». Случилась пауза. «Ну, хорошо, - сказал тактичный собутыльник Шостаковича, - не хочешь, не говори!».

- Можно ли вашу книгу назвать мемуарами?

- Вряд ли. Я стремлюсь избегать ностальгических и лирических соплей, которые важны тебе и твоей маме, а больше никому, а люблю истории. Вот классический пример. Исследователь повседневной жизни декабристов Юрий Лотман приводит такой пример, найденным им в записях Пушкина: «Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам. « Я женат», - отвечал Рылеев. - «Так что же, - сказал Дельвиг, - разве ты не можешь отобедать в ресторации, потому только, что у тебя дома есть кухня?». И не важно, было ли это на самом деле, но Пушкин записал именно так. Так что важно внятно рассказать занятную историю, а время само проявит себя в ней. На одну страницу моего двухтомника помещаются две-три байки, хотя есть и длинные истории - на полторы или две страницы. Как говорил польский писатель Станислав Ежи Лец: «Будем изъясняться сжато, чтобы закончить фразу в той же эпохе». Отсюда и названию моей книги - «Изюм из булки». У меня в ней только самые сочные и смешные истории, и за 35 лет я наковырял вот на такой маленький двухтомничек.

- А где Вас еще можно сейчас увидеть?

- На телевидении меня сейчас нет. Иногда в интернете появляются эфиры с моим участием. И потом у меня есть свой сайт, где много свежих текстов. А концерты с моим участием бывают регулярно, хотя чаще я выступаю в Германии или США, чем в России. Но это не потому, что я не хочу ездить по России, а потому что в нашей стране, когда меня куда-то зовут, то потом почему-то в зале проваливается потолок или лопаются трубы, и мои концерты отменяются.