Владимир Маяковский: третий лишний

С зеленым отливом. Или я ошибаюсь? Дети не чувствуют значимости момента. Ведь бывает, что судьба дарит ребенку необыкновенные встречи, которые он оценивает только годы спустя. Лиля Брик… Женщина-легенда. Любимая женщина Владимира Маяковского. Сразу вспоминается Таганка. Прекрасное место Москвы. Помните, у Маяковского: 

Я люблю зверье.

Увидишь собачонку —

тут у булочной одна —

сплошная плешь, —

из себя  и то готов достать

печенку.

Мне не жалко, дорогая,

ешь! 

Сейчас этой булочной уже нет. Но опять же я успел ее застать — она была слева, если идти вниз по улице Большие Каменщики. Маяковский жил чуть выше, в Гендриковом переулке. А чуть ниже той самой булочной тогда находилась поликлиника № 104. Там врачом работала моя мама, Соя Трейберман, выпускница Курского медицинского института. В ее кабинете однажды я и встретил Лилю Брик.

Мне кажется, тогда я учился во втором классе. Я запомнил шоколадную конфету с вишней, которой она меня угостила. Конечно, я был ребенком и ведать не ведал, что, может быть, именно такие взгляды завораживали и вдохновляли современных ей мужчин.

Вторая моя встреча с Лилей Юрьевной состоялась лет через пятнадцать. К тому времени я уже окончил свой первый институт и встречался с девушкой по имени Марина. И надо же такому случиться, она жила на Таганке и только-только успела окончить английскую спец школу № 79 им. В. Маяковского. Однажды пригласила меня Марина в свою бывшую школу на встречу с Лилей Брик. Оказалось, Лиля Юрьевна покровительствовала спец школе № 79, в которой был создан Музей Маяковского, где у поэта был кабинет, знаменитая «комната-лодочка», в которой он и свел счеты с жизнью.

С директором спецшколы № 79 у Лили Юрьевны сложились вполне дружеские отношения. Она никогда не отказывалась выступать на школьных вечерах с воспоминаниями о том, чьей музой была долгие годы.

Девушка Марина никогда не пропускала школьные встречи с Брик. Так я еще раз встретился с любимой женщиной Маяковского.

Вначале я сидел в зале и слушал выступление Лили Юрьевны. Дерзновенная юность иногда ставит бестактные вопросы. Не обошлось без такого вопроса и на том вечере. Лилю Брик спросили о ее семейной жизни во времена Маяковского. Высокая девочка в пионерском галстуке поставила вопрос прямо: можно ли считать, что она, Лиля Юрьевна, ее возлюбленный Маяковский и официальный муж, литературный критик Осип Брик, составляли «шведскую семью»?

Лиля Юрьевна ответила безапелляционно: «Конечно нет! Ни о какой «шведской семье» и речи быть не может…» Помнится, она упирала на то, что у нее, «Володи и Осипа было духовное единство, и в этом смысле они составляли семью». Таким ответом школьники удовлетворены быть не могли. И в самом деле, что такое «духовная семья»? Ведь в ней могут проживать не только единицы, но десятки, сотни, а то и миллионы людей. А вот мне тогдашний ответ Лили Юрьевны понравился. Я ей поверил. Правда ненадолго.

Вскоре я прочитал у поэта Андрея Вознесенского нечто противоположное. На старости лет она ему призналась: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал». «После такого признания, — писал Вознесенский, — я полгода не мог приходить к ней в дом.

Но незадолго до смерти Вознесенский сказал, что нельзя исключить, что такими заявлениями Лиля Брик просто эпатировала его и всех интересующихся ее личной жизнью. Святой Лиля Юрьевна не была. С Брик произошла история, обычная для девушек ее поколения. Приняв Октябрьский переворот не только за великую социальную революцию, но и за революцию личностных отношений, она попыталась расторгнуть путы той морали, которую называли буржуазной.

…Когда вечер подходил к концу, Лиля Юрьевна направилась ко мне. Неужто узнала? Неужели вспомнила? И узнала, и вспомнила, но — не меня, а Марину, завсегдатая вечеров, где выступала Лиля Брик.

«Марина! Я вам оставила книгу в музее на Серова… Обязательно заберите завтра», — сказала Лиля Юрьевна.

«Ой! Не могу, — запричитала в ответ Марина, — завтра у меня экзамен».

С догадкой в голосе Лиля Юрьевна медленно произнесла: «Ну пришлите кого-нибудь. Это важно. Разве у вас нет мальчика на побегушках?» Она посмотрела на меня. В ее взгляде улавливалось сожаление — на мальчика на побегушках я не был похож.

Один давний знакомый Лили Юрьевны, актер по профессии, рассказывал мне, что ни Лиля Брик, ни ее сестра Эльза Триоле в молодые годы не желали иметь детей. Но почему? Ответ только на первый взгляд кажется простым. Известно, что Лиля Юрьевна ужасалась вида беременных женщин. В один прекрасный день эти две, несомненно, выдающиеся женщины пришли к заключению, что обычный способ продолжения рода должен оставаться уделом животных, а люди уже их поколения научатся возвращать к жизни ушедших в мир иной. В конце концов, большевики строят новый мир, который по плану станет лучшим из лучших.

В возможность науки приступить к воскрешению мертвых тогда верили не только сестры Лиля и Эльза. В 20-е годы в Москве по личному распоряжению Сталина был создан Институт экспериментальной биологии и медицины, который, по сути, занимался магическими проблемами — созданием эликсира долголетия.

В воскрешение мертвых верил и Маяковский. Но, воскреснув, он желал рядом видеть именно Лилю.

Меня поразило, как тот же актер, вхожий в дом Лили Юрьевны и ее последнего мужа Василия Катаняна, рассказывал, со слов Лили Юрьевны, что ей часто снился Маяковский.

Чаще во сне плакал, просил прощения. «Значит, и там, в лучшем из миров, он не находил себе места, — рассуждал актер, — корчился от горя неразделенной любви…» Любовь Маяковского к Брик была исступленной и бесконечной… За год до его самоубийства, когда они уже перестали быть любовниками и Лиля Юрьевна жила с другим мужчиной, Маяковский хлопочет о получении квартиры на одной лестничной площадке с Брик.

У нее был дар, присущий красивым женщинам, наделять страданиями тех, кто их любит. Маяковский не выдержал этих мук.

…Через два месяца после его самоубийства Лиля Юрьевна написала в своем дневнике: «Приснился сон — я сержусь на Володю за то, что он застрелился, а он так ласково вкладывает мне в руку крошечный пистолет и говорит: «Все равно ты то же самое сделаешь». Этот сон сбылся почти через полвека.

На 86-м году жизни Лиля Юрьевна поскользнулась.

Результат — перелом шейки бедра. В ее возрасте такой диагноз обрекал на неподвижность. Но позволить себе быть кому-то в тягость она не могла. 4 августа 1978 года на даче в Переделкине Лиля Брик покончила с собой, приняв снотворное. На огромном Звенигородском поле, рядом с деревней Бушарино, был развеян прах любимой женщины Маяковского. В качестве памятника там установили валун, на котором выбили буквы Л. Ю. Б., а далее, для непосвященных — Лиля Юрьевна Брик. Когда-то Маяковский подарил ей кольцо, на котором были выгравированы те же буквы, но без точек. Если читать надпись по кругу, получается вечное «люблю»…

ОБ АВТОРЕ

Захар Гельман, профессор, доктор философских наук, автор трудов по истории.

Родился в Москве 15 июля 1947 года. С 2010 года — собственный корреспондент журнала «Эхо планеты» (ИТАР-ТАСС) в Израиле. Работал собственным корреспондентом «Российской газеты» в Израиле.