Трудно дело птицелова: 15 самых известных цитат Эдуарда Багрицкого
Эдуард Багрицкий (настоящая фамилия Дзюбин) родился 22 октября (3 ноября) 1895 года в Одессе и прожил в ней 30 из 38 отпущенных ему лет.
«Местом рождения вовсе не обязательно определяется творческий путь, – пишет литературовед Игорь Волгин, автор одной из лучших статей о Багрицком. – Но в жизни Эдуарда Григорьевича Багрицкого (…) география играет очень существенную роль (…) Багрицкий родился на перекрестье природных и исторических стихий, в городе, открытом всем ветрам (…) Одесса – одна из самых культурных провинций России. Молодой Багрицкий взял у этой Одессы все, что сумел».
Отец поэта был коммерсантом и сына, естественно, мечтал «вывести в люди». Но Эдуарда больше тянула романтика. В позднем стихотворении «Происхождение» (1930) он писал:
Меня учили: крыша – это крыша.Груб табурет. Убит подошвой пол.Ты должен видеть, понимать и слышать,На мир облокотиться, как на стол.А древоточца часовая точностьУже долбит подпорок бытие.… Ну как, скажи, поверит в эту прочностьЕврейское неверие мое?
Багрицкий казался даже бОльшим романтиком, чем был на самом деле. «Каждый поэт в известной степени лицедей, – пишет Игорь Волгин. – Но Багрицкому свойственна театральность особого рода. Он выкликает на поэтическую сцену не только своих любимых героев – бродяг, рыбаков, птицеловов, пиратов, контрабандистов и т.п. – он сам примеряет их экзотические одежды и принимает посильное участие в их забавах и гульбищах». В жизни этот певец моря ужасно боялся воды и не умел плавать. Его щеку пересекал шрам, и девушки думали: это след сабельного удара. На самом деле шрам был от вскрывшегося флюса. Собственное тело было главным врагом Багрицкого: он всю жизнь болел бронхиальной астмой, которая в конце концов и свела его в могилу. Впрочем, болезнь не помешала Багрицкому послужить в армии (осенью 1917 – 1918 – на персидском фронте, в 1919 году – в полиотделе партизанского отряда Красной Армии), впоследствии, в 1920-е гг., путешествовать по Мордовии и северу.
В августе 1925 года Багрицкий переехал в Москву. «Думается, (…) не только ради запоздалой славы или приличного заработка (хотя все эти соображения принимались в расчет), а потому, что дальнейшее пребывание в Одессе таило в себе угрозу (…) неизбежного литературного провинциализма, – пишет Игорь Волгин. – Вряд ли прельстила бы его и мысль сделаться своего рода Айвазовским русской поэзии».
В Москве вышла первая книга Багрицкого «Юго-Запад», а затем «Победители» и «Последняя ночь» (обе – 1932). В поэме, давшей название последней книге, Багрицкий обращается к судьбам своего поколения:
Мы плакали над телами друзей,Любовь погребали мы.Погибших товарищей именаДоселе не сходят с губ.
«Резкий, угловатый, черно-белый мир «Последней ночи» начисто лишен той театральности, которая присутствует в стихах раннего Багрицкого, - говорит Игорь Волгин. – Это скорее кинематограф – смелое совмещение разных планов. В последних поэмах много внутреннего простора (…) Это было обретенное перед самым концом второе дыхание».
Багрицкий умер 16 февраля 1934 года в кремлевской больнице, не успев закончить поэму «Февраль» - о другом феврале, о революционной Одессе. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
«Вечерка» предлагает вашему вниманию самые известные цитаты из произведений Эдуарда Багрицкого.
1. От песен, от скользкого пота
В глазах растекается мгла;
Работай, работай, работай,
Пчелой, заполняющей соты,
Покуда из пальцев, с налета,
Не выпрыгнет рыбкой игла.
Перевод стихотворения английского поэта Томаса Гуда «Песня о рубашке», 1840 (1921)
2. Трудно дело птицелова:
Заучи повадки птичьи,
Помни время перелетов,
Разным посвистом свисти
«Птицелов» (1918, 1926). Стихотворение положено на музыку Татьяной и Сергеем Никитиными. Багрицкий сам был страстным любителем птиц, причем он не изменял своему пристрастию даже в голодные годы после Гражданской войны. Константин Паустовский писал: «Я был однажды у него на Стеновой улице (в Одессе. – прим. ред.) и помню сплошной треск, щебет, свист и чириканье в клетках, подвешенных высоко под потолком. Брызги воды летели на головы из клеток, где птицы мылись в цинковых мисках, трепеща крыльями (…) Он покупал их на окраинных базарах, ловил в степи за Фонтаном, выменивал на соль и табак. У него были паутинные сети для ловли птиц и разнообразные дудочки и манки. (…) Выбрав гладкое место (…) он рассыпал по нему пшено или крошки хлеба, растягивал над током на высоких колышках сеть, маскировал ее травой (…), пускал на ток какого-нибудь ручного предателя – щегла или чижа, привязанного леской за лапку к колышку, и прятался вблизи». В знаменитом мемуарном романе Валентина Катаева «Алмазный мой венец» (1978) Багрицкий фигурирует под именем «птицелова».
3. И пред ним зеленый снизу,
Голубой и синий сверху
Мир встает огромной птицей,
Свищет, щелкает, звенит.
«Птицелов» (1918, 1926).
4. … И Пушкин падает в голубоватый
Колючий снег. Он знает – здесь конец.
Недаром в грудь его влетел крылатый,
Безжалостный и жалящий свинец (…)
Он дремлет, Пушкин. Вспоминает снова
То, что влюбленному забыть нельзя, -
Рассыпанные кудри Гончаровой
И тихие медовые глаза.
«О Пушкине» (1924).
5. Я мстил за Пушкина под Перекопом,
Я Пушкина через Урал пронес,
Я с Пушкиным шатался по окопам,
Покрытый вшами, голоден и бос.
«О Пушкине» (1924).
6. От черного хлеба и верной жены
Мы бледною немочью заражены… (…)
Мы – ржавые листья
На ржавых дубах… (…)
Над нами гремят трубачи молодые,
Над нами восходят созвездья чужие,
Над нами чужие знамена шумят…
«От черного хлеба и верной жены…» (1926)
7. По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду. (…)
Чтоб звезды обрызгали
Груду наживы:
Коньяк, чулки
И презервативы…
«Контрабандисты» (1927). Стихотворение положено на музыку Виктором Берковским.
8. Ай, Черное море!
Вор на воре!
«Контрабандисты» (1927).
9. Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу (…)
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
«Ай, Черное море,
Хорошее море!..»
«Контрабандисты» (1927).
10. А в походной сумке –
Спички и табак.
Тихонов,
Сельвинский,
Пастернак…
«Разговор с комсомольцем Н. Дементьевым» (1927). Николай Дементьев (1907 – 1935) – поэт.
11. Твое одиночество веку под стать,
Оглянешься – а кругом враги;
Руки протянешь – и нет друзей
Но если он скажет: «Солги», - солги.
Но если он скажет: «Убей», - убей.
«ТВС» (1929). В стихотворении эти слова произносит Дзержинский, явившийся в бреду больному туберкулезом герою (название стихотворения – сокращенное название диагноза «tuberculosis»).
12. Механики, чекисты, рыбоводы,
Я ваш товарищ, мы одной породы, -
Побоями нас нянчила страна!
«Вмешательство поэта» (1929).
13. Валя-Валентина,
Что с тобой теперь?
Белая палата.
Крашеная дверь.
Тоньше паутины
Из-под кожи щек
Тлеет скарлатины
Смертный огонек.
«Смерть пионерки» (1932). Поэма написана на основе реального случая – Валентина Дыко, дочь железнодорожника Михаила Дыко из Кунцева, у которого Багрицкий снимал комнату, умерла в 1930 г. в больнице от скарлатины. По словам Багрицкого, перед смертью она действительно отказалась целовать принесенный матерью крест. Стихотворение цитируется в фильме «Дикая собака Динго» (1962).
14. Нас водила молодость
В сабельный поход
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед (…)
Но в крови горячечной
Подымались мы.
Но глаза незрячие
Открывали мы.
«Смерть пионерки» (1932). Этот фрагмент поэмы положен на музыку Владимиром Юровским.
15. Возникай, содружество
Ворона с бойцом.
Укрепляйся, мужество,
Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая
Кровью истекла.
Чтобы юность новая
Из костей взошла.
«Смерть пионерки» (1932).