Полеты наяву
Залетевшую в наш прокат «Леди Берд» (bird — «птица» в переводе с англ.), первую самостоятельную режиссерскую работу актрисы Греты Гервиг, сначала сполна оценили на фестивале в канадском Торонто. Зрители там с такой прытью атаковали кинозал, в котором шел фильм, что организаторам феста пришлось устроить дополнительный сеанс. Что же до строгих американских кинокритиков, то они и вовсе назвали «Леди Берд» лучшей картиной минувшего года — аж пять номинаций на «Оскар»!
Не думаю, впрочем, что наши акулы пера единодушно согласятся с заокеанскими коллегами. Мне, во всяком случае, кажется, что «Леди Берд» — картина во всех отношениях милая, обаятельная, трогательная, но на фоне «Дюнкерка», «Формы воды», «Призрачной нити», «Трех билбордов...» — главных голливудских хитов сезона, уже прошедших по нашим экранам, — она выглядит скромно. Хотя и вполне достойно.
«Леди Берд» — это традиционный «роман воспитания», опрокинутый в самое начало ХХI века, в эпоху Джастина Тимберлейка, песни которого в изобилии звучат в фильме. Это подробный, местами меланхоличный, местами смешной, но неизменно деликатный рассказ о взрослении 17-летней Кристин (Сирша Ронан), выпускницы католической школы в сонном американском захолустье.
Наша героиня переживает весь комплекс проблем переходного возраста: первая любовь и первый секс, первая подработка в местном кафе и первая угарная пьянка, первые разочарования в бойфрендах и первые взрослые шишки, набитые на упрямом девичьем лбу.
Своевольная и пытливая, Кристин мучительно ищет свою дорогу в жизни. Она просит называть себя выдуманным именем Леди Берд, красит волосы во все цвета радуги, поет и танцует в школьном спектакле, ворует музыкальные журналы в ближайшем магазине, кадрит понравившегося ей мальчика. И едва ли не каждый день она бунтует. То против учителей, то против властной, тиранического склада матери (Лори Меткаф), единственным воспитательным аргументом которой является слово «нет», то против самого Господа Бога…
Чтобы почувствовать себя наконец свободной, героиня ищет возможность вырваться из опостылевшего ей Сакраменто, из небогатого родительского дома, где каждый день говорят только о кредитах и нехватке денег. Не будучи отличницей, наша птица витает высоко в облаках. Она забрасывает анкетами и резюме американские университеты, выбирая самые престижные и самые далекие из них. В итоге удача все-таки улыбается героине: Кристин приходит положительный ответ из самого Нью-Йорка.
В финале из окна машины, которая везет ее в аэропорт, она в последний раз глядит на такой, как выяснилось, уютный и насквозь родной городок, на милые, знакомые до каждой морщинки лица родителей, запоздало понимая, что, возможно, она прощается с самой светлой и беззаботной полосой своего недолгого пока пребывания на земле. Завтра в Нью-Йорке начнется самостоятельная жизнь, в которой ей предстоит отвечать уже самой за себя…
Нельзя сказать, чтобы сюжет фильма подкупал особой новизной. Все эти подростковые бунты и драмы, трудные взаимоотношения «отцов и детей» мы не раз видели и в нашем, и в западном кино, начиная с классического «Последнего киносеанса» Питера Богдановича и заканчивая недавними, хорошо известными фильмами «Отрочество» Ричарда Линклейтера и «Воспитание чувств» Лоне Шерфиг. Так что никаких Америк Грета Гервиг нам, казалось бы, не открывает. Но…
Но фильм согрет такой искренней, живой, взаправдашней атмосферой провинциального бытия, наполнен таким количеством уникальных, видимо, лично пережитых самим автором подробностей жизни героини, насыщен такими остроумными ситуациями и диалогами, что каждый зритель, глядя на экран, поневоле вспомнит и свою собственную юность. А многие, возможно, даже пустят по этому поводу ностальгическую, вполне прочувствованную слезу. С расчетом на это Грета Гервиг и снимала свое кино.