Автор музыки к «Шерлоку Холмсу» - Владимир Дашкевич сочинил оперу

«Премьерное» прослушивание «Царя Давида» (название оперы) состоялось в Центре Авторской Песни при небольшом скоплении слушателей.

Позвали только «своих»: никакой рекламы, афиш, билетов. Исполнение происходило в жанре «без комплексов»:

- А сейчас партия скрипки», – говорит Дашкевич. И, продолжая играть на рояле, поет. Самостоятельно. Не только за мужские, но и за женские персонажи, а также хор.

Первый акт – вражда двух племен, война с филистимлянами, сражение с Голиафом, Давид становится царем. Во втором акте Давид осуществляет преступление: влюбившись в Вирсавию, он отправляет ее мужа на заведомую смерть. Третий акт называется «Соломон» – Господь покарал Давида. Его государство распадается, потомство умирает страшной смертью. Брат убивает брата, совершившего кровосмесительный грех с сестрой.

Давид теряет голос, то есть Бог отнимает у него свой дар. Центральная идея оперы – вечная мысль о несовместности гения и зла. Давид находит в себе силы выбраться из пучины греха, продолжать нести добро и оставаться поэтом. И за это Бог его прощает. Поэт – существо особое, и существует особое единство между ним и Господом.

Можно предвидеть скептическое отношение критиков. Дашкевич практически целиком, кроме нескольких арий, написал стихотворное либретто, и поэтика, и сюжет которого отличаются от привычных для произведений на библейские сюжеты. Пример «Набукко» Верди, где трактовка Библии тоже весьма своеобразна и не канонична, у нас вряд ли кого убедит. Не вызывает сомнения, что Дашкевичу еще предстоит выдержать резкие нападки с разных сторон. Но главным аргументом в защиту оперы остается... музыка.

Она, как и поэзия, растет из всякого сора, но не все могут работать с таким материалом, как «лопухи и резеда».

Опера «Царь Давид» - причудливое, но при этом роскошное и естественное сочетание не сочетаемого: классика, местечковый фольклор, эстрада, блюз, рэгтайм, бардовская песня...

Последнее неслучайно: автор - ученик великих бардов: Юлия Кима, Новеллы Матвеевой, Булата Окуджавы... В сочетании бардовской песни и оперы автор «Царя Давида» не видит крамолы. Самое ценное, что есть в музыке – интонация, которая выражает  ритм своего времени, его звук и голос. Об этом Дашкевич, автор «Теории интонации», знает не понаслышке.

Сочинять - значит делать интонационные открытия. Но картонно-рафинированный язык, современных композиторов-профессионалов, уже отвык от человеческих интонации. В музыке кризис - об этом говорят многие профессионалы. Возможно, Дашкевич прав и бардовский опыт может сослужить добрую службу. Ведь именно обретение новой интонации всегда было главным достижением бардовской культуры.