Главной героиней будет любовь
Актриса поделилась с «Вечеркой» своими впечатлениями от съемок в картинах, рассказала, чему ей пришлось научиться ради участия в этих фильмах, и о том, легко ли ей работается на съемочной площадке с мужем и отцом.
КАК ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ
— Лиза, в фильме «Анна Каренина» Вронского играет ваш муж — Максим Матвеев. А в фильме «Контрибуция» герой Максима Матвеева и ваша героиня скорее враги, чем друзья. Что сложнее играть с Матвеевым — любовь или нелюбовь?
— С Максимом мне легко играть и любовь, и нелюбовь, потому что он хороший артист. Не важно, что мы муж и жена. На съемках мы партнеры. К тому же на съемочных площадках фильмов «Анна Каренина» и «Контрибуция» были выдающиеся режиссеры Карен Шахназаров и Сергей Снежкин, которые ставили перед нами очень точные задачи. Бывают случаи, когда режиссер не особенно озабочен актерскими работами, и нам приходится полагаться только на себя.
Максим одинаково хорошо играет как в первом, так и во втором случае. Он дает партнеру много информации, чувств и мыслей для игры. Он уважает свою профессию и очень серьезно к ней относится. К счастью, наполненных партнеров в нашем кино много, и играть с ними — одно удовольствие.
— А ваш папа Михаил Сергеевич Боярский какой партнер?
— С папой я снималась не так много, как хотелось бы. Он всегда тщательно готовится к роли, все прорабатывает, у него есть несколько вариантов игры, он постоянно полон идей. Папа — представитель петербургской актерской школы, как и я. А Максим — воспитанник Школы-студии МХАТ, где несколько иной подход к роли. С папой так же, как с Максимом, очень комфортно, надежно, как за каменной стеной.
НЕЛЬЗЯ ТЕРЯТЬ НАДЕЖДУ
— Я присутствовала на съемках фильма «Анна Каренина» под Тулой, где ваша героиня наблюдала за игрой в теннис Вронского. А вы умеете играть в теннис?
— Гораздо хуже, чем Максим. Поскольку моя героиня играет в теннис, чтобы не ударить в грязь лицом, мне пришлось брать уроки — причем учили меня играть в старой манере, так, как это было принято до революции.
— Чему вы еще учились для роли Анны?
— Ездить верхом в дамском седле. В мужском я держусь хорошо, чувствую себя достаточно уверенно, а вот в дамском — не очень. Это оказалось, пожалуй, самой сложной для меня наукой. Замечу, что моя героиня в имении Вронского очень много времени катается на лошади.
— А как вы чувствуете себя в историческом костюме? К корсетам привыкли?
— Давно, поскольку много снималась в костюмированных фильмах. В платьях той эпохи — 70–80-е годы XIX века — мне очень комфортно.
— Как вы думаете, «Анна Каренина» вызовет интерес у зрителя?
— Время покажет. Сам процесс съемок приносил огромное удовольствие. Было время на репетиции, на тщательную проработку каждой сцены, а это в современном кино происходит не часто.
— В Голливуде любят истории со счастливым концом, тогда как в России предпочитают трагедии. Как вы думаете, почему мы так любим страдать?
— Мне кажется, ощущение безысходности и бессмысленности рано или поздно приходит к каждому художнику. Это есть у Чехова, есть и у Шекспира. Но если об этом много думать и постоянно с этим жить, наверное, можно сойти с ума. Поэтому я предпочитаю относиться к жизни оптимистично, я веселый человек. Считаю, что зрителям всегда нужно оставлять глоток надежды. При этом нельзя показывать мир только через розовые очки, это неправильно. Я люблю смотреть настоящую жизнь, переживать подлинные чувства и эмоции. Я не хочу отворачиваться от действительности, пусть она не всегда приятная, а порой и страшная. Но все равно есть хорошие люди, добро, любовь и вера, которые помогают многое пережить и превозмочь.
— Вы родились и выросли в Санкт-Петербурге. Неужели его вечные дожди не отразились на вашем характере?
— При желании даже в самые ненастные дни в Петербурге можно найти то, что вызывает радость. Например, когда мы снимали сцены фильма «Ромео и Джульетта холодной войны» в Петербурге, целый день плавали на теплоходе по Неве. Погода была так себе, но при этом было удивительно красиво, этот съемочный день мне очень запомнился.
АКЦЕНТ — НА ОТНОШЕНИЯ
— В фильме Игоря Зайцева «Ромео и Джульетта...» вы исполняете роль балерины. А как вы сами относитесь к этому виду искусства?
— Сочетание музыки и танца — для меня это высшее проявление искусства. Мне кажется, что тело может выразить намного больше, чем слово. Я сама драматическая актриса, но балет для меня — одно из самых выразительных видов искусств. Соперничать с ним может разве что музыка. Она способна передать любое настроение, она проникает в тебя, она настраивает на тот или иной лад. Но если человек при помощи пластики тела талантливо рассказывает под музыку свою историю — это завораживает! Мне кажется, эмоционально это действует на человека сильнее, чем театр, живопись и кино вместе взятые. Я искренне люблю балет, как классический, так и современный. В моей жизни танец занимал и занимает не последнее место: в детстве я 13 лет занималась классическими и джазовыми танцами, и, когда в спектакле или фильме нужно танцевать, делаю это и с удовольствием, и с легкостью, потому что какой-никакой опыт есть.
— Как много в фильме «Ромео и Джульетта...» холодной войны и танца? Долго ли вы готовились к роли?
— Готовиться практически не пришлось. Это не тот случай, когда проект зреет долго: у нас был не очень большой съемочный период. А акцент в картине сделан на человеческие отношения, на любовь двух людей на фоне противостояния идеологий и спецслужб СССР и США. Влюбленные хотят быть вместе, но все вокруг против них. Отсюда параллель с Ромео и Джульеттой. Плюс они танцуют «Ромео и Джульетту» — это главный спектакль в их жизни, который они репетировали еще в студенчестве, когда полюбили друг друга.
Но упор у нас все-таки не на танец. Собственно балету у нас было посвящено всего два съемочных дня. И я смело говорю, что мне было несложно, потому что я долго занималась балетом и какие-то вещи могла делать самостоятельно. Но в остальных случаях в кадре были наши замечательные дублеры (дублерша Елизаветы — балерина Оксана Бондарева из Мариинки. — «ВМ»). Поэтому и не пришлось год готовиться. Если бы история была другой, более танцевальной, мы, конечно же, репетировали бы в совершенно другом ритме и в других объемах.
НАЗАД, В ПРОШЛОЕ
— Возможно, у ваших героев есть прототипы, и в основе сценария — реальная история?
— Мне бы очень хотелось избежать разговоров о реальных прототипах, потому что в перипетиях сценария, в самой концепции фильма мы далеко ушли от какого бы то ни было биографизма. У наших героев такое метафизическое существование: все, что происходит в их жизни, оказывается сюжетом спектакля, который они танцуют. Это фантазия… Параллели проводить не имеет смысла. У нас другой финал, другое развитие — все другое. Но зрители окунутся в атмосферу прошедшего времени — с пристальным наблюдением КГБ за артистами, системой стукачества, поездками за границу, где человек шага не мог сделать самостоятельно... Кто-то терпел это состояние несвободы, кто-то от этого бежал, кому-то это переломало судьбу.
— Наверняка у вас есть любимый балетный спектакль...
— Я очень люблю «Анну Каренину» Бориса Эйфмана. Смотрела десятки раз и всегда с наслаждением. Когда я впервые увидела спектакль, поймала себя на мысли, что очень хочу сыграть роль Анны Карениной. Как видите, мечта исполнилась.