Некто 1917. Третьяковка представила главную выставку-осмысление Революции
По сути нынешняя выставка - это первая глобальная попытка собрать работы наиболее выдающихся мастеров того времени. Но ценность выставки не в стремлении «задокументировать» в красках сюжеты, происходившие за окнами художественных мастерских, а – напротив – передать сам воздух, атмосферу исканий, раздумий и творческого осмысления процессов, еще мало уловимых в гуще исторических событий, но невероятно точно передающих тона и полутона той мыслительной, энергетической взвеси, которая окутывала живущих в это непростое время. Выставку готовили три года, более тридцати музеев и частных коллекционеров из России и стран Европы предоставили свои экспонаты. В частности, впервые в нашей стране выставлены две работы Казимира Малевича. Их привезли из лондонской галереи Тейт и из кёльнского музея Людвига. Кроме того, на Крымском валу выставлена картина Марка Шагала из парижского музея Помпиду – «Ворота еврейского кладбища», которая считается своеобразным манифестом нового еврейского искусства.
Авторам выставки удалось очень четко структурировать экспозицию и не потеряться в плавильном котле художественных экспериментов того времени. Выставка разделена на несколько тематических разделов. И среди них ни одного «в лоб» про революцию, про демонстрации и агитплакаты. Тут все глубже. «Мифы о народе» - поиск идентичности. Пристальный взгляд в лицо совершенно не знакомым старикам с лукавым и морщинистым лицом на полотнах Нестерова или прекрасные, отсылающие к ботичеллевским венерам своей грациозной пластикой, утопающим в солнечных лучах крестьянках Серебряковой. И тут же – вот оно – грубые лица «большевиков» на полотнах Репина. Какой он, этот народ, которому суждено изменить ход истории – возвышенный богоискатель или развращенный подлец – «Проститутка и вор» - с картин Григорьева? Тут все зыбко и нет ответов. Все только начинается и никакого взгляда свысока прожитых десятилетий. Мы словно оказываемся там, в Москве 1917 – видим странную «Даму с лорнеткой», забывающейся за рюмкой абсента на полотне Осмеркина, а вот погрузившиеся в газеты посетители кафе – на столиках нет напитков и еды, все сосредоточенно ищут ответов на газетных полосах, вставших, словно серый лес неизвестности.
- Сейчас, в год столетия Октября, глядя на эти картины, где нет стачек, забастовок, перестрелок, мы понимаем, как на самом деле эти события представлялись современникам. Никто из них даже не подозревал, что страна находится на абсолютном разломе своей судьбы. Никто из них помыслить не мог, что рухнет империя, тысячелетнее государство, что образуется новая планета. Поэтому я рекомендую прийти на эту выставку не только тем, кто интересуется живописью и историей, но и тем, кто хочет понять, что с ним происходит сегодня,— отметил министр культуры Владимир Мединский на открытии выставки в среду.
«Эпоха в лицах» - еще один раздел выставки. И тут противоречия творческих исканий и взглядов дают сильнейшее ощущение многогранности и невозможности стереотипизации прошлого – важнейшая сверхзадача и заслуга организаторов выставки. Контраст здесь основной прием, действующий безотказно. Вот «Философы» Нестерова – Монах и студент – сосредоточенно беседуют на фоне русской природы, рядом – строгий типаж уходящей эпохи, совсем скоро он будет беспощадно стерт с лица новой России, но мы еще видим его здесь, рядом с Горьким, монахом и философом – это князь Юсупов, а рядом – полубезумное, очень современное спустя столетие лицо молодого поэта-футуриста кисти Бурлюка. Между ними, казалось бы, нет ничего общего. Но всех их связывает 1917 год – место и время.
«Прочь от этой реальности» - многие предпочитали уходить в творческий поиск и не замечать потрясений. И это тоже право художника – продолжать искать то, чего нет в реальности.
- Нам хотелось показать то состояние, которое испытывали крупные художники на протяжении 1917 года. – Рассказала «ВМ» куратор выставки Ирина Вакар. - Они чувствовали, что что-то должно произойти, что наступает какое-то новое время, неизбежные исторические сломы, но они не понимали, какие именно. Отсюда такая формула – искусство перед неизбежной реальностью. Что-то происходит в недрах, но что именно – еще не ясно.
Мистические работы Рериха с его «Святым островом» или пейзажи Бенуа вроде бы уводят нас от бурления улиц, но в то же время еще острее заставляют задуматься о том, что происходило в головах, умах и душах людей того времени. И все же, живопись не стоит воспринимать как инструмент восприятия реальности, напоминают организаторы выставки.
- Соотношение реальности, времени, которое течет за нашими окнами, и нашей психики, нашего восприятия, особенно художественного восприятия это очень сложная проблема. – Говорит Ирина Вакар. - Наша выставка может быть прорывом именно в том, что мы ставим эту проблему. Что искусство не призвано только отражать реальность. Конечно, это тоже было. Как, например, Кустодиев, прикованный к инвалидной коляске, глядя в окно, наблюдал за демонстрациями во время февральской революции в Москве. Но это не самое главное и не самое интересное. Интересны размышления художников о народе, о будущем, Что важнее - национальное возрождение, как об этом думали Нестеров, Серебрякова или Петров-Водкин, или какое-то глобальное преображение мышления, как это видели Малевич, Розанова. Или у нас есть раздел «Шагал и еврейский вопрос». Это тема создание собственной национальной культуры, новой, одухотворенной, но которая при этом совершенно не хотела отрекаться от традиций русской или европейской живописи.
Передать картину духовной жизни 1917 года – амбициозная и блестяще выполненная задача кураторов Третьяковки. Политика, общественные споры, демонстрации – весь этот фон художественной жизни можно увидеть на выставке в документальном фильме и на представленных здесь в отдельном, затемненном зале, фотографиях.
По словам Ирины Вакар, идея выставки - показать очень богатую, серьезную и разнообразную духовную жизнь, которая передается через живопись. В поэзии того времени это были Блок и Гиппиус, Мандельштам, который восхищается Керенским. Это и ошибки, и ложные суждения, и «мифы о народе».
- На выставке нет политических лидеров. Единственный политик - Керенский, который, особенно летом 1917 года, был страшно популярен. Очень важная задача – показать, что искусство остается. Художник может спорить, но он никого не убивает. Спор художников, напротив, обогащает нашу культуру. – Заключает Ирина Вакар.
Яркие впечатления гарантированы обилием шедевров крупных мастеров, так что очереди в Третьяковку на Крымском валу обеспечены.
- В основном брали вещи высокого качества. – Говорит куратор. - У нас был принцип презумпции художественности. Крупный мастер, крупные значительные вещи. Пусть даже не относящиеся к современности. Как, например, работы Константина Сомова, который на фоне революционных событий, читая газеты, узнавая слухи, раскрашивает эротические рисунки. Или Казимир Малевич, который, с одной стороны, активно работает в Совете солдатских депутатов, мечтает создать народную академию искусств для рабочих, а при этом, возвращаясь на свою холодную дачу в Немчиновку, пишет совершенно отвлеченные - светлые и пространственные супрематизмы, никак не связанные с реальностью. Это странная художественная логика, а может быть и не странная, когда художники хотят найти в искусстве то, чего нет в реальности, достичь совершенства.
В год столетия революции, когда многие документы продолжают оставаться под грифом секретно, а мы, похоже, только начинаем осознавать, что же произошло тогда, очень важен такой взгляд. Намеренно уводящий от поляризации мнений, показывающий всю многогранность контекста. И это поистине бесценно.
- Третьяковская галерея, хранящая самое значительное собрание искусства XX века, не могла пройти мимо этой даты…- Обратила внимание директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. - Эта выставка про мироощущение художников в 1917 году, самых различных, представлявших самые различные точки зрения, как этические, так и политические, философские, эстетические. Это такая многоголосица, которая одновременно обрушивается на вас. Это в самой последней степени отражение тех политических событий, которые происходили на глазах этих художников.
И на этом фоне очень важно не забывать, что мы имеем дело с художественными произведениями, у которых особая сверхценность и сверхзадача – погрузить нас в мир высоких материй.
- Не стоит искать ответов на вопросы там, где они не заключены. – Сказал «ВМ» Константин Эрнст, посетивший выставку в день открытия. – Все пытаются так представить выставку для того, чтобы почувствовать проступающее время, что все сломалось и изменилось. Но на самом деле очень многие вещи этого не содержат. Нужно просто наслаждаться искусством. Во-первых, не все художники чувствовали изменения времени, а во-вторых, излишнее знание о времени, когда это писалось, отрицательно воздействует на восприятие живописи. Ее нужно воспринимать без подтекста.
Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!